Смерть дня (День смерти) - Райх Кэти. Страница 47

Я не совпадала с миром во времени. Тела на Мертри. Мысли о маленькой Кэти. Райан в Бофорте с пистолетом, значком и выговором Новой Шотландии. Все вокруг казалось странным. Пространство, в котором я жила, переместилось из другого времени и Места, но одновременно принадлежало до боли реальному настоящему.

– Расскажите мне о группе, – сказала я, усилием воли возвращаясь к действительности.

Эль посмотрела на меня, но промолчала.

– Что вы хотите знать? – спросила Катрин.

– Во что вы верите?

– В познание своего разума и тела. В сохранение в чистоте Космической и молекулярной энергии.

– Что вы делаете?

– Что делаем? – Похоже, вопрос ее озадачил. – Сами выращиваем продукты, не едим ничего загрязняющего.

Она слегка пожала плечами. Слушая ее, я вспомнила о Гарри. Очищение через диету.

– ...учимся. Работаем. Поем и играем в игры. Иногда слушаем лекции. Дом поразительно умный. Он очень ясно...

Эль похлопала девушку по руке и указала на кружку Карли. Катрин забрала ее, вытерла носик о юбку и протянула обратно сыну. Ребенок схватил кружку и постучал по ноге матери.

– Давно ты живешь в группе?

– Девять лет.

– А сколько же тебе лет? – не смогла я сдержать удивленный возглас.

– Семнадцать. Родители присоединились к группе, когда мне было восемь.

– А раньше?

Она наклонилась и направила носик кружки в рот Карли.

– Помню, я много плакала. Постоянно оставалась одна и болела. Родители все время ругались.

– И?..

– Когда они пришли в группу, мы изменились. Через очищение.

– Ты счастлива?

– Смысл жизни не в счастье, – в первый раз заговорила Эль. В глубоком тихом голосе звучал легкий неузнаваемый акцент.

– А в чем же тогда?

– В мире, здоровье и гармонии.

– Разве их нельзя достичь, не отделяясь от общества?

– Мы думаем, что нет.

Ее загорелое лицо покрывали глубокие морщины, глаза по цвету напоминали красное дерево.

– В обществе слишком много такого, что вызывает у нас отвращение. Наркотики. Телевидение. Собственность. Межличностная жадность. Наша вера существует отдельно.

– Эль объясняет гораздо лучше меня, – призналась Катрин.

– Но зачем нужна коммуна? – спросил Райан. – Почему бы не уничтожить все и не воссоединиться с обществом?

Катрин махнула Эль: мол, тебе отвечать.

– Вселенная – это одно органическое целое, состоящее из множества взаимозависящих элементов. Каждая часть неотделима от остальных и взаимодействует с ними. Поскольку мы живем отдельно, наша группа представляет микрокосм реальности.

– Не могли бы вы пояснить? – попросил Райан.

– Отделением от мира мы отвергаем скотобойни, химические заводы и нефтеочистительные предприятия, пивные банки и автопокрышки, неочищенные сточные воды. Живя вместе, мы поддерживаем друг друга и духовно, и физически.

– Все за одного.

Эль улыбнулась:

– Все старые мифы должны исчезнуть до принятия нового сознания.

– Все-все?

– Да.

– Даже его? – Райан кивнул на проповедника.

– Все.

Я вернула разговор в нужное русло:

– Катрин, если бы ты хотела найти кого-то, где бы ты спрашивала?

– Послушайте, – улыбнулась она, – вы ее больше не увидите.

Девушка снова забрала кружку у Карли.

– Она, наверное, сейчас на Ривьере, намазывает детей солнцезащитным кремом.

Я уставилась на нее. Катрин не знает. Дом ничего не сказал. Она пропустила начало разговора и понятия не имеет, почему мы спрашиваем про Хайди и Брайана. Я глубоко вздохнула.

– Хайди Шнайдер мертва, Катрин. И Брайан Гилберт тоже.

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую:

– Мертва? Она не могла умереть.

– Катрин! – резко прикрикнула Эль.

Катрин не обратила внимания.

– То есть она такая молодая. И беременная. Была. Ее голос звучал жалобно, как у ребенка.

– Их убили меньше трех недель назад.

– Вы не собирались забирать ее домой? – Она переводила взгляд с меня на Райана. Я заметила крошечные желтые точки в зеленых радужках. – Вы не ее родители?

– Нет.

– Они умерли?

– Да.

– Ее дети?

Я кивнула.

Рука девушки рванулась ко рту, потом упала на колено, словно бабочка, не знающая, где присесть. Карли дернул Катрин за юбку, она погладила его по головке.

– Как это могло случиться? То есть я их не знаю, но как кто-то мог убить целую семью? Убить младенцев?

– Мы все уйдем, – сказала Эль, обнимая девушку за плечи. – Смерть – всего лишь ступень в процессе перехода.

– Перехода к чему? – спросил Райан.

Ответа не последовало. Тут к Народному банку на другой стороне Бэй-стрит подъехал белый грузовик. Эль сжала плечи Катрин и кивнула в сторону машины. Потом взяла Карли, встала и протянула руку девушке, та поднялась на ноги.

– Удачи, – пожелала Эль, и обе женщины направились к грузовику.

Я посмотрела им вслед, затем допила колу. Когда искала взглядом мусорную корзину, заметила что-то под скамейкой. Крышка от кружки Карли.

Я вытащила карточку из сумки, нацарапала номер и схватила крышку. Райан с усмешкой проводил меня взглядом, когда я кинулась к грузовику.

Она уже забиралась в кабину.

– Катрин! – закричала я посреди улицы.

Девушка оглянулась, я помахала крышкой. Часы за грузовиком показывали пять пятнадцать.

Катрин заговорила с кем-то внутри грузовика, затем подошла ко мне. Я отдала ей крышку, спрятав под ней визитку. Наши взгляды встретились.

– Позвони мне, если захочешь поговорить.

Девушка молча развернулась, ушла обратно и залезла в фургон. Когда они проезжали по Бэй-стрит, в кабине я увидела светлую голову Дома.

Мы с Райаном показали снимки еще в одной аптеке, затем в нескольких закусочных и поехали к шерифу. Иви Ли сообщила, что ситуация несколько изменилась. Безработный мусорщик забаррикадировался с женой и трехлетней дочерью в своем доме и угрожает всех перестрелять. Бейкер не сможет увидеться с нами до вечера.

– Что теперь? – спросила я Райана. Мы стояли на парковке Дьюк-стрит.

– Не думаю, что Хайди привлекала ночная жизнь, так что в клубах и барах мы ничего не узнаем.

– Верно.

– Давай закончим на сегодня. Я отвезу тебя на "Лодку любви".

– "Мелани Тесс".

– Тесс. Кажется, это едят с кукурузным хлебом и зеленью?

– С ветчиной и бататами.

– Тебя подвезти?

– Конечно.

Большая часть пути прошла в молчании. Райан раздражал меня весь день, и мне не терпелось от него избавиться. На мосту он заговорил:

– Сомневаюсь, что она ходила в салоны красоты или солярии.

– Поразительно. Теперь я понимаю, почему ты стал детективом.

– Наверное, нам стоит заняться Брайаном. Может, он где-то работал.

– Ты ведь уже проверял. В налоговой ничего, верно?

– Да.

– Скорее всего он платил наличными.

– Это сужает круг возможностей.

Мы повернули у "Олли".

– Ну, куда дальше? – спросила я.

– Я так и не попробовал твой хаш-паппи.

– Я имела в виду расследование. Ужинать будешь сам с собой. Я пойду домой, приму душ и сделаю себе восхитительную тарелку макарон. Именно в таком порядке.

– Боже, Бреннан, там консервантов больше, чем в трупе Ленина.

– Я читала этикетку.

– С тем же успехом можно глотать отходы производства. Ты испортишь, – он изобразил Катрин, – свой генетический потенциал.

В разум начали просачиваться полузабытые мысли, бесформенные, как утренний туман. Я попыталась сосредоточиться на них, но чем больше я старалась, тем быстрее они рассеивались.

– Оуэнсу надо поостеречься. Я буду виться вокруг него, как муха вокруг сахарной булочки.

– Какую чушь, ты думаешь, он проповедует?

– Что-то вроде экологического Армагеддона и саморазвития через злаковую диету.

Когда мы заехали на пирс, небо над водой уже прояснялось. Желтые полосы осветили горизонт.

– Катрин что-то знает, – сказала я.

– Все мы что-то знаем.