Уже мертва - Райх Кэти. Страница 52

– Скорее всего этот парад я пропущу.

– Если передумаете, лучше намажьте лицо краской. Гораздо менее хлопотно.

Все захихикали.

– Или сделайте татуировку. Будет хотя бы не так больно.

– Очень смешно.

Он изобразил святую невинность: вскинул брови, приподнял плечи, развел руками. Потом желтоватыми пальцами засунул в рот оставшиеся пару дюймов сигареты, лежавшей перед ним на краю пепельницы, и с удовольствием затянулся. Когда-то кто-то сказал мне, что Пелетье никогда в жизни не выезжал за пределы провинции Квебек. А ему было уже шестьдесят четыре года.

– На сегодня запланировано всего три вскрытия, – начал Ламанш, глядя в список перед собой.

– Предвыходная передышка, – сказал Пелетье, протягивая руку за своей распечаткой. – Что нас ждет после праздничного гулянья?

– М-да, – отозвался Ламанш, беря со стола красный маркер. – Хорошо еще, что погода прохладная.

Он, по обыкновению, огласил перечень намеченных на сегодня дел. Предстояло обследовать тело человека, покончившего с собой при помощи угарного газа. Умершего в постели старика. И младенца, выброшенного в парк.

– С самоубийцей, по-моему, все понятно. – Ламанш пробежал глазами по строчкам полицейского отчета. – Мужчина... Белый... Двадцать семь лет... Найден за рулем собственного автомобиля... Топливный бак пуст, ключ в замке зажигания в положении "включено".

Он переместил в центр стола несколько фотографий, сделанных "Поляроидом". На них был изображен темно-синий "форд" в рассчитанном на одну машину гараже.

– Глубокая депрессия... – Он взглянул на Натали. – Доктор Айерз?

Она кивнула и протянула руку за документами. Ламанш передал их ей, сделал красную пометку "Ай" в своем списке и перешел к другой стопке бумаг.

– Номер 26742. Мужчина... Белый... Семьдесят восемь лет... Страдал диабетом, наблюдался врачами. – Ламанш бегло просмотрел отчет, ища наиболее существенные моменты. – Его не видели в течение нескольких дней... Обнаружила сестра... Следов телесных повреждений нет. – Несколько секунд он читал про себя. – Любопытно: она обратилась за помощью только по прошествии некоторого времени. Наверное, сначала прибралась в доме. – Он поднял голову. – Доктор Пелетье?

Пелетье пожал плечами и протянул руку. Ламанш поставил в списке пометку "Пе" и отдал ему бумаги вместе с пластмассовой коробочкой, полной больничных рецептов. Пелетье сказал какую-то колкость, но я умышленно пропустила ее мимо ушей.

Все мое внимание сосредоточилось на стопке фотографий с изображением найденного трупа мальчика. Мелкий ручей. Возвышающаяся над ним арка небольшого моста. Детское тельце между камней, со съежившимися мышцами, желтое, как старый пергамент. Головку младенца обрамляет облако легких волос, ресницы на бледно-синих веках такие же светлые. Раскинув пальчики, ребенок как будто молит о пощаде. Он лежал, наполовину упакованный в темно-зеленый полиэтиленовый пакет, и походил на отвергнутого миниатюрного фараона. К полиэтиленовым пакетам у меня понемногу развилось отвращение.

Просмотрев фотографии, я вновь устремила взгляд на Ламанша, в этот момент делавшего пометку "Ла" в своем списке. Это вскрытие он собирался провести сам. Я должна была определить приблизительный возраст мертвого ребенка, а Бержерон обследовать его зубы. Все кивнули. Обсуждение закончилось. Планерка тоже.

Я сварила себе кофе и вернулась в офис. На моем столе лежал коричневый конверт. Я раскрыла его, достала из выдвижного ящика стола чистую форму и принялась рассматривать рентгеновские снимки тела младенца. На каждой из рук я увидела лишь по две кости запястья. Последних участков фаланг не было. Я осмотрела предплечья. На лучевых костях отсутствовали головки. Я составила список присутствовавших элементов, отметила те, которые еще не сформировались, и перешла к тщательному обследованию нижней части тела. Мой кофе остыл.

Ребенок рождается с недоразвитым скелетом. Некоторые кости, например кости запястья, появляются спустя несколько месяцев, а иногда и лет. На некоторых костях нет отростков или головок. Все, чего не хватает, появляется в определенной последовательности, поэтому примерный возраст маленьких детей по костям определить довольно несложно. Этот ребенок прожил месяцев семь.

Я достала еще одну форму, зафиксировала свои выводы, сложила бумаги в желтую папку и поместила ее в лоток для секретарей. На основании моих записей они должны напечатать соответствующие документы, снабдив их необходимыми материалами и схемами, и при этом исправить ошибки, которые я все еще допускала при письме на французском. Я написала отчет Ламаншу и опять направилась в морг.

Кости, найденные в парке, все еще лежали в глине, но она размягчилась, и мне удалось высвободить их. На это я потратила минут пятнадцать. Я достала восемь позвонков, семь фрагментов длинных трубчатых костей и три осколка таза. Было видно, что кто-то разрезал их. Полчаса я занималась чисткой и обмыванием, потом сделала кое-какие записи, а перед уходом попросила Лизу сфотографировать некоторые части скелетов. Они принадлежали животным: двум белохвостым оленям и собаке средних размеров. Вернувшись в офис, я заполнила еще одну форму и, убрав ее в другую папку, положила поверх предыдущей. Как ни странно, данное дело не касалось судебной медицины.

На своем столе я сразу по возвращении увидела записку от Люси.

Она была у себя в кабинете – что-то печатала одной рукой за дальним компьютером, глядя то в монитор, то в раскрытое досье и водя указательным пальцем второй руки по нужным строчкам в документе.

– Я прочитала вашу записку, – сказала я.

Люси подняла палец вверх, что-то еще допечатала, положила в досье линейку и, энергично оттолкнувшись от пола, подъехала к столу.

– Я сделала то, о чем вы меня попросили. По крайней мере что смогла.

Она принялась просматривать документы в одной стопке, потом в другой, потом опять вернулась к первой и, проглядев ее более внимательно, извлекла откуда-то из середины несколько листов, скрепленных в левом верхнем углу степлером.

– До восемьдесят восьмого года нет вообще никакой информации.

Я взяла бумаги и в смятении посмотрела на них. Мне и в голову не могло прийти, что данных будет так много.

– Сначала в качестве ключевого я выбрала слово "расчленение", – сказала Люси. – И получила длиннющий список, в котором перечислены все случаи разделения тела на части – в том числе случаи попадания под поезд и разрезания конечностей производственными станками. Но думаю, этот перечень вас не заинтересует.

Я просмотрела список. В нем действительно упоминались всевозможные случаи отделения рук, ног и пальцев от человеческих тел, большей частью травматическим путем.

– Потом я добавила слово "намеренное", чтобы отсеять все лишнее и получить исключительно сведения по умышленному расчленению.

Я пристально на нее взглянула.

– И не нашла ничего.

– Ничего?

– Это, конечно, не означает, что за все время не было довершено ни одного подобного преступления.

– Почему же вам не удалось найти никаких данных?

– Сама я не вводила данные в общую базу. В течение двух последних лет эту работу выполняют временные работники. – Люси сокрушенно вздохнула и покачала головой. – Процесс компьютеризации осуществлялся долгие годы, сейчас же всем хочется, чтобы любая задача выполнялась мгновенно. Наверное, описывая не очень распространенные преступления, временные работники действовали по своему уразумению, то есть сами подбирали слова для изложения информации.

– Они могли заменить "расчленение" каким-то синонимом?

– Вот именно. Кто-то использовал, например, термин "ампутация", кто-то – "разрезание" или "распиливание". Чаще всего они переносят в базу куски отчета патологоанатома.

Я рассеянно взглянула на листы в своих руках.

– Я попробовала ввести для поиска все слова, которые перечислила, и не только эти слова. Ничего не получилось. Скажем, перечень происшествий со словом "увечье". – Она подождала, пока я перелистну страницу и взгляну на второй список. – Он оказался еще более длинным. Тогда я добавила к "расчленению" уточнение "после наступления смерти", чтобы было ясно, что это случилось после убийства.