Неодолимый соблазн - Райли Юджиния. Страница 21

— Ты сейчас же поднимешь ожерелье, — угрожающе прорычал Джулиан, — и будешь носить его!

И снова холодная тяжесть сверкающих камней придавила ее к земле.

Глаза Мерси сверкнули гневом, а Джулиан расхохотался:

— После того как мы обвенчаемся, я позабочусь, чтобы ты отработала эти камушки все до единого!

Задыхаясь от бешенства, Мерси лишь молча смотрела на него.

Джулиан невозмутимо подал ей руку:

— Не возвратиться ли нам, моя дорогая? Думаю, мама уже готова огласить помолвку.

Весь остаток вечера Мерси изображала из себя примерную невесту: танцевала только с Джулианом или просто стояла возле него. Лицо ее было холодно и непроницаемо.

А по залу опять поползли смешки. На этот раз всех привел в восторг сделанный Джулианом ответный ход. Наверняка он задал трепку своей упрямой, легкомысленной невесте, перешептывались гости. А наиболее отчаянные даже бились об заклад, что первенец молодой четы появится на свет точнехонько через девять месяцев после нынешнего бала.

Мадлен с гордостью поглядывала на сына. Слава Богу, Джулиану все-таки удалось проучить шальную девчонку! А если судить по выражению его лица, то можно не сомневаться, что к весне у нее будет внук.

Дождавшись подходящего момента, Мадлен выступила вперед, держа за руки Джулиана и Мерси.

— Дамы и господа! — объявила она. — Рада сообщить вам о помолвке моего сына Джулиана с мадемуазель Мерси О'Ши.

Раздался радостный гул голосов. Но Мерси даже не улыбнулась.

Глава 14

Время пролетело незаметно, и очень скоро Мерси и Джулиан Деверо уже стояли перед алтарем церкви монастыря Святой Девы Марии, слушая, как отец Джованни нараспев читает слова, которые сделают их мужем и женой. Хоры маленькой церкви едва не рушились под тяжестью разодетых в пух и прах многочисленных гостей. Лица монастырских сестер, чинно сидевших на скамьях, сияли от счастья.

В белом атласном платье, расшитом крупным жемчугом, Мерси выглядела очаровательно. С головы прозрачным облаком спускалась фата из чудесных испанских кружев. В руках она держала букет душистых белых камелий. Рядом стоял одетый во все черное Джулиан.

За всю службу они не обменялись ни единым взглядом. Каждый был погружен в свои невеселые мысли.

Мерси перебирала в памяти три недели, миновавшие со дня их помолвки. После объяснения во дворе отеля они заключили негласное перемирие. И теперь она уже больше не делала попыток открыто бросить ему вызов.

Пока Джулиан глубоким, звучным голосом произносил слова клятвы, Мерси украдкой взглянула на него. Она любовалась им — чеканными чертами красивого лица, на котором яркими синими звездами сверкали глаза, прямым носом, твердо очерченной линией упрямого подбородка. Сейчас, когда он говорил, она видела блеск белоснежных зубов… и сердце ее замирало в груди.

Краска стыда окрасила щеки Мерси. Она с трудом отвела от него взгляд, не переставая изумляться тому, что любуется человеком, убившим ее отца.

Обнаружив, что священник выжидательно смотрит на нее, Мерси начала повторять за ним слова клятвы и вдруг почувствовала, как сердце ее превращается в кусок льда…

Венчание шло своим ходом, но Джулиан, погруженный в мрачные мысли, почти ничего не слышал.

Как может женщина выглядеть такой соблазнительной — и в то же время такой холодной, такой недоступной… словно прекрасная мраморная статуя? Он не переставал проклинать себя за то, что не смог отказаться от этого нелепого брака. Джулиан был уверен, что никогда не увидит, как зажжется в глазах Мерси огонь любви, о которой так мечтало его исстрадавшееся сердце. Жалость — вот что, возможно, она будет испытывать к нему, да и та придет лишь после долгих мучительных лет. Вооруженное перемирие да еще короткие мгновения ослепляющей страсти, когда их тела сплетутся в постели, — таков будет этот брак.

И вот наконец жених с невестой обменялись кольцами. Венчание закончилось. Повернувшись к Мерси, Джулиан приподнял ее вуаль. Лицо невесты в мягком свете свечей казалось еще прекраснее, но глаза сверкали, как зеленые льдинки. Склонившись, Джулиан легко коснулся губами ее холодных, безжизненных губ. Затем он подал ей руку, и они пошли по проходу, отвечая на улыбки и поздравления гостей.

Стоило новобрачным показаться на крыльце, как к ним кинулась сияющая от счастья Мадлен, вслед за которой спешил Роберт Таунсенд. И они все вместе двинулись к праздничному столу, чтобы отметить это радостное событие.

Стиснув зубы, Мерси с застывшей улыбкой принимала поздравления друзей и знакомых семьи Деверо, зная, что должна вытерпеть этот фарс до конца.

Наконец, когда поток приглашенных иссяк, ее окружили монахини, долго ждавшие своей очереди, чтобы тоже пожелать счастья своей строптивой воспитаннице. А когда сестра Кларабелль, крепко обняв и благословив, назвала ее «дитя», Мерси расплакалась. Каким бы угрюмым и суровым ни казался с виду монастырь, но все эти годы он был для нее родным домом — домом, который она оставила, покорившись жестокой воле Джулиана Деверо. А кроткие сестры были неизменно ласковы и терпеливы, и теперь, покидая их навсегда, Мерси чувствовала себя брошенным ребенком.

Мадлен протолкалась к ней, чтобы напоследок еще раз обнять свою невестку.

— Ты прелестна, дорогая, — с неожиданной теплотой проговорила она, оглядев Мерси с головы до ног. — Желаю вам обоим счастья.

— Благодарю вас, мадам.

— Мне кажется, между вами что-то неладно. Дай Джулиану шанс, Мерси. Хотя бы попытайся, хорошо? Поверь, на самом деле он очень славный, — взволнованно напутствовала она невестку.

— Спасибо, — пробормотала в ответ Мерси, смущенно опустив глаза.

Подавив вздох, Мадлен повернулась к сыну. Тот обнял ее и расцеловал в обе щеки.

Роберт Таунсенд вслед за Мадлен пожелал им счастья и, растроганно поцеловав Мерси в щеку, потряс руку Джулиану.

— Вы уж приглядывайте за мамой, пока меня не будет, — попросил его Джулиан.

— Можете на меня рассчитывать, — улыбнулся Таун-сенд. — Но не больше двух недель, а потом я должен вернуться домой.

Улучив момент, когда их ненадолго оставили в покое, Джулиан обратился к Мерси:

— Советую переодеться, мадам Деверо. Времени у нас мало, до отплытия парохода осталось меньше часа.

Взглянув на это красивое, надменное лицо и услышав обращенное к ней «мадам Деверо», Мерси испугалась. Как ни утомительно было венчание, но то, что ждало ее впереди, будет еще хуже. Теперь он ее муж, полновластный хозяин ее тела, муж, с которым ей предстоит пробыть наедине несколько недель и которому она только что поклялась беспрекословно повиноваться.

Единственное, над чем он не властен, — это над ее сердцем. Смерив его ледяным взглядом, она надменно кивнула:

— Да, месье. Упаси нас Бог пропустить наше свадебное путешествие!

Оказавшись на причале, Мерси завороженно следила, как к ним приближается «Натчез». Огромный колесный пароход выплыл из тумана, как белое видение, во всем своем великолепии, с двумя уходившими куда-то в поднебесье трубами, сверкая сотнями футов отполированных до блеска белоснежных перил.

Вслед за молодой парой на палубу вскарабкался Генри, увешанный чемоданами, и Мерси почувствовала себя совсем одинокой.

Если вид огромного прекрасного парохода привел Мерси в восторг, то каюта для новобрачных повергла ее в шок. Каюта оказалась не просто маленькой, она была крохотной! К тому же в ней царила невыносимая духота, отчего стены, казалось, еще теснее смыкались вокруг. Койка выглядела до невозможности узкой, наводя на грешные мысли, и Мерси поспешно отвела глаза в сторону. Узкий секретер, стоявший у стены, был заставлен букетами цветов. Там же стояло и ведерко с шампанским — еще одно напоминание о том, что ожидало ее нынешней ночью. Причудливо разрисованная ширма, деревянный стул и прибор для бритья возле висевшего на стене зеркала — вот и вся меблировка каюты.