Сердце хочет любви - Райли Юджиния. Страница 2

Дамам не оставалось ничего другого, как последовать за Ли, хихикая и перешептываясь при этом. Женщина небольшого роста лет шестидесяти пяти поравнялась с Ли на полпути вниз.

– Как вы думаете, милочка, это было привидение Уэверли-Хаус? – язвительно поинтересовалась она.

Ли не смогла удержаться от смеха.

– Не имею ни малейшего представления.

– Может быть, стоит позвонить в полицию? – поинтересовалась другая женщина. – Знаете, это мог быть пор. Подумайте о том, сколько можно украсть в этом великолепном доме.

– Не будь смешной, Глэдис, – решительно заявила третья. – Совершенно очевидно, что этот мужчина – гость. Вор не стал бы расхаживать в чужом доме с чемоданом и принимать душ. Вы согласны, мисс?

– Не знаю, нужно спросить у хозяйки, – неуверенно ответила Ли. – Мисс Майры сейчас нет, но она должна скоро вернуться с заседания клуба садоводов.

– Во всяком случае, он уж слишком находчив для вора, – заметила пожилая дама.

– Правильно. Он явно раньше был котом, – высказалась самая молодая из дам. – Можно нам взглянуть на эту комнату еще разок?

В этот момент они как раз оказались на первом этаже. Ли мотала головой и боролась с приступами смеха. Ей пришлось признать, что ситуация была абсурдной. Женщины правы: этот человек скорее всего не был вором. Но кто же он такой, в конце концов?

К счастью, когда они спустились, через заднюю дверь вошла мисс Майра.

– Здравствуйте, леди, – любезно поздоровалась семидесятилетняя дама с седыми волосами.

Ли тут же отвела мисс Майру в сторону.

– Вы знаете, что наверху в комнате хозяина находится мужчина? – прошептала она.

– Да-да, дорогая, это, должно быть, мой племянник Питер, – весело ответила мисс Майра.

– Ваш племянник?

Ли пыталась вспомнить все, что она когда-то слышала про племянника.

– Вы имеете в виду того адвоката, который живет в Лос-Анджелесе? – «О Господи! Да он сейчас возбудит против меня судебное дело!» – Но я думала, он приедет только в следующем месяце! Почему же вы ничего мне не сказали? Боюсь, мы…

– Дорогуша, – сварливо перебила ее мисс Майра, – понимаешь, я не смогла разбудить тебя утром. Ты так много работаешь в ресторане. Когда Питер позвонил сегодня и сказал, что сможет приехать раньше, чем планировал, я собиралась оставить тебе записку, но, к сожалению, забыла. Мне очень жаль, но ведь ничего плохого не случилось, правда?

– Я… м-м-м… надеюсь, – ответила Ли, чувствуя себя совершенно измученной.

И зачем только понадобилось захлопывать дверь у него перед носом! Ей нужно сказать правду.

– Мисс Майра, боюсь, мы…

– Здравствуйте, леди.

Ли обернулась и увидела мужчину, того самого, из спальни хозяина. Он стоял на винтовой лестнице, одетый теперь в широкие брюки и легкую рубашку. Женщины замолчали.

Время будто остановилось, пока Ли рассматривала его. Он был красив и казался очень сильным. Сердце бешено стучало, она подумала, что он грозный противник. Ему было около тридцати, его мускулистое тело покрывал бронзовый загар. Он явно проводил много времени под калифорнийским солнцем.

– Питер, дорогой, спускайся, – позвала племянника мисс Майра.

Пока Питер спускался навстречу восхищенным женским взглядам, мисс Майра повернулась к Ли:

– Так что ты хотела сказать, дорогуша?

У Ли остановилось сердце, когда Питер, усмехаясь, сошел с лестницы и многозначительно подмигнул ей.

– Я… м-м-м… ну, это не срочно. Я опаздываю на работу, – запинаясь, ответила она. – Вы не могли бы попрощаться за меня с нашими гостями, мисс Майра?

Не дожидаясь ответа, Ли помчалась к двери, не обращая внимания на удивленных дам, оставшихся позади.

Ли ехала в маленьком желтом «бьюике» по уютным улочкам Натчеза-под-Холмом, мимо великолепных домов довоенной постройки, стоявших в тени огромных дубов, поросших мхом. Она не знала, правильно ли поступила. Позже она извинится перед племянником мисс Майры за свое внезапное появление и за то, что нарушила его покой. Она все исправит, несмотря на то что порой она косноязычна. Он все же достаточно легко отнесся к происшедшему. Его сухой юмор значительно разрядил обстановку, а в той ситуации это было достойно всяческих похвал. Совершенно неожиданно Ли поняла, что Питер ей интересен. Она ругала себя, считая теперь, что надо было остаться и встретить критику не дрогнув. Но если рассуждать здраво, она не могла опаздывать на работу. Эта работа значила для нее слишком много.

Улыбнувшись, она подумала, что все вышло как-то странно. Если вспомнить то, чем она занималась всего полгода назад, было действительно странным, что игра на фортепьяно в ресторанчике Натчеза, штат Миссисипи, так много теперь значила для Ли Картер.

Именно так оно и было. В первый раз в жизни она узнала, что такое счастье, абсолютное, безудержное счастье. Песни, которые она играла каждый вечер, были песни настоящей радости, и Ли готова защищать эту радость, защищать горячо и неистово. Ей нравилось работать в ресторане: нравилась лесть гостей, нравилось ненадолго становиться самой собой и не ждать, не требовать ничего. Когда она только начинала работать, хозяин объяснял ей, что она должна играть песни времен рабовладельческого Юга, народную музыку, танцевальные ритмы и тому подобное. Но однажды поздно вечером она не удержалась и сыграла «Остров радости» Дебюсси. Посетители были в восторге, и с тех пор Эл, владелец ресторана, разрешил ей самостоятельно выбирать репертуар. Если Ли хотелось сыграть что-нибудь из Фэтса Уоллера, она играла Фэтса Уоллера; если ее настроению соответствовала музыка Рахманинова, она бросалась в волны страстного ноктюрна. Свобода была восхитительна, да и деньги были неплохие. Удачным вечером она могла получить только чаевыми пятьдесят долларов и даже больше.

Ли притормозила, повернула па Силнер-стрит, проехала мимо ресторанов и магазинов, располагавшихся на берегу Миссисипи в Натчез-под-Холмом. Солнце клонилось к закату, пейзаж был просто восхитителен, огромная река казалась полной золота.

Она подъехала к ресторану «Серебряное дерево», получившему свое название по названию улицы и от серебристого клена, посаженного у входа. На парковке почти не было машин, значит, приехало мало посетителей и проблем с парковкой не будет. Она припарковалась несколько в стороне, чтобы не создавать неудобства посетителям, и аккуратно вылезла из машины, подбирая юбку. Жарким летом в Натчезе довольно часто шли дожди.

Ресторан располагался в старом перестроенном здании с верандой. В хорошую погоду посетители сидели на веранде. Едва переступив порог уютного холла, стены которого были обшиты панелями, Ли устремилась к хозяину, разговаривавшему с официанткой в главной столовой.

– Привет, Эл, прошу прощения за опоздание.

Эл Мерфи, высокий седеющий мужчина, лишь улыбнулся в ответ.

– Ли, ты же знаешь, что мы всегда рады видеть тебя, сказал он, идя ей навстречу. – Когда-бы ты ни пришла. Все ждут не дождутся, когда эти волшебные пальцы дотронутся до фортепьяно.

Ли рассмеялась и поторопилась к инструменту. Эл знал, о чем говорил. Его доходы увеличились втрое с тех пор, как Ли стала работать у него. Ей сразу понравилось старое пианино, она уговорила Эла настроить его и поставить подальше от окна. Она уселась на специальную скамейку, достала ноты и заиграла веселый «Небесно-голубой» марш. Этот марш стал чем-то вроде торговой марки. Каждый вечер она начинала со Стивена Фостера.

Вскоре в ресторан потянулись посетители, а минут через тридцать какой-то мужчина положил в большой бокал для брэнди, стоявший на пианино, пятидолларовую банкноту.

– Мисс, нам так нравится, как вы играете, – застенчиво произнес он, когда Ли подняла голову и улыбнулась ему. – Кстати, моей жене очень нравится «Лунная соната». Вы случайно… то есть…

– Ни слова больше, – весело ответила Ли и начала сентиментального Бетховена.

«Лунную сонату» просили исполнить так часто, что многим пианистам надоедало играть ее. Но Ли не надоедало. Она любила глубину и драматичность сонаты и всегда представляла и переживала то, что, должно быть, представлял и переживал великий Бетховен, сочиняя это произведение.