Надежды большого города - Райс Луанн. Страница 24

— Это не несчастье. У меня было чудесное детство, меня хорошо воспитывали, у меня отличная семья. Просто мы все — сталкивающиеся молекулы.

— Дэнни, люди — не облака. Я изучаю биологию и физику. Ты не пар, и твой отец тоже.

— Ты сказала «несчастье», как будто, даже не знаю, он плохо обращался со мной. Это не так, совсем наоборот. — Дэнни вспомнил боль, ужас и тоску, которые увидел вчера на лице отца.

— Послушай, под несчастьем я не имела в виду плохое обращение. Я думала о том, что ты потерял мать, что ты приехал с самого севера, где, я полагаю, очень холодно. Ты рос на ферме, где много грязи, удобрений и где нет желтых такси. Вот что я считаю несчастьем.

— Ага, никаких желтых такси, — подтвердил он, гладя ее светлые волосы, и они оба захихикали над ее шуткой. Дэнни вдыхал ее духи. Он не знал их названия, но от них у него подгибались коленки.

Вдали послышался вой сирены, и Дэнни очнулся. Пенелопа побежала посмотреть. Дэнни наклонился через нее, выглядывая из окна башни. Вокруг них раскинулся парк, леса и поля, слившиеся с линией горизонта.

Дэнни был бесконечно благодарен Пенелопе и ее отцу. Большую часть этого года у него была работа, о которой мальчик вроде него мог только мечтать: уборщик в замке Бельведер. Обычно эту работу выполняли студенты нью-йоркских школ, но Дэнни отвечал требованиям и собирался получить аттестат, для него сделали исключение.

Ему платили сто долларов каждые две недели. За это он должен был следить, чтобы корзинки с информацией были заполнены рекламными листовками, подметать пол, вытирать пыль с полок и опорожнять мусорные корзины с бумагами.

Замок Бельведер был спроектирован Фредериком Лоу Ольмстедом и Кальвертом в девятнадцатом веке и выглядел как миниатюрный готический замок с арками, башенками, элегантным флигелем и одной высокой башней с флагом наверху. Дэнни обнаружил, что эту башню видно практически из любого здания рядом с парком, в том числе квартиру Пенелопы и библиотеку Кэтрин.

Замок возвышался на Виста-Рок, темном холме, круто спускавшемся к Черепашьему пруду. Терраса привлекала гулявших в парке людей, включая любителей птиц. Дэнни провел там все лето и осень, наблюдая за исследователями ястребов, которые в октябре собирались каждое утро и следили за миграцией хищников. Дэнни брал бинокль и смотрел на соколов, пустельг, орлов и ястребов. У него появлялся комок в горле, когда он думал, какие птицы улетают с Кейп-Бретона. Ястребы казались предвестниками зимы; если они были над головой, значит, отец и сестра Дэнни были не так уже далеко.

Он старался отвлечься от этих мыслей, сосредоточиваясь на работе. Отсюда и из своего тайного места на Виста-Рок он мог наблюдать за всеми деревьями парка. Мог смотреть на Рэмбл, Каменную арку, Луг Тупело. Мог видеть, как темные облака наползают с Гудзона, как золотое солнце поднимается над Ист-Сайд. У него была возможность следить за погодой не хуже любого метеоролога. Замок Бельведер был для Дэнни ценной находкой.

Все, кто жил в Нью-Йорке, часто слышали слова: «Температура в Центральном парке…» Это потому, что представительство Метеобюро США было расположено тут, в замке Бельведер. В 1869 году, когда здесь только начали работать, кто-нибудь собирал информацию и сообщал данные по телеграфу в Смитсониан. Дэнни хотелось, чтобы это было по-прежнему так! Он бы все отдал за то, чтобы быть тем, кто определяет температуру, скорость и направление ветра, видимость, давление, количество осадков и влажность.

Теперь вся информация собиралась не вручную, а с помощью автоматических метеорологических приборов. Аппаратура располагалась на крыше башни в небольшом огороженном строении на южной стороне, оттуда она передавала информацию в Метеобюро США в Брукхейвене.

Дэнни ездил туда на поезде Лонг-Айлендской железной дороги в сентябре. Хотел предложить, чтобы его взяли в бюро следить за аппаратурой в Центральном парке и дополнять их данные своими. Секретарь улыбнулась, протягивая ему форменный бланк для заполнения.

Потом он встретился с мистером Грантом Джонсом из отдела кадров бюро, который объяснил ему, что автоматические метеостанции работают нормально и что они редко берут на работу метеорологов. Дэнни предложил, что будет следить за пожарной безопасностью в Центральном парке, как это делают в некоторых национальных парках Канады. Мистер Джонс поблагодарил его и сказал, что смотрители парка и пожарное управление Нью-Йорка держат все под контролем с помощью датчиков и компьютерного наблюдения. Дэнни вернулся на поезде на станцию Пенн, думая, что надо бы ему как следует изучить компьютер.

Неожиданно звук сирен стал громче, а когда Дэнни выглянул из окна замка, он увидел, как через парк приближаются полицейские машины. Они все еще были далеко, и он был благодарен своей башне: ведь Бельведер означает «красивый вид».

— О господи, — Пенелопа наклонилась, чтобы посмотреть, — отец все-таки сделал это.

— Они не найдут меня, — сказал Дэнни. — Все, что они знают, — это то, что я работаю здесь. Они не поднимутся по лестнице.

— Поднимутся, — сказала Пенелопа с несчастным видом. — Отец спросил меня, где ты спишь. Я не хотела говорить ему, но…

— Ты была вынуждена, я понимаю. — Дэнни напрягся, но не хотел ее расстраивать.

— Он бы все равно догадался, Дэнни. В противном случае…

— Мне надо идти, — сказал он.

Он схватил свой рюкзак, фотоаппарат Кэтрин и пачку фотографий, которые для нее сделал. Папка открылась, и несколько фотографий выпало. Это были снимки каменных колоколов, о которых спрашивала Кэтрин и которыми заинтересовался ее босс. Дэнни сделал еще несколько снимков. Теперь, желая отдать их Кэтрин, потратил несколько лишних секунд, пока поднимал их.

— Беги, беги, — торопила его Пенелопа, выглядывая в окно. — Они поймают тебя!

— Ни за что, — сказал Дэнни, взяв ее за руки и целуя так, как будто они никогда больше не увидятся.

Они находились в скрытой комнате, расположенной над верхним уровнем башни. Дэнни ночевал здесь в течение нескольких месяцев. У него было ощущение, что, если он останется, полиция не найдет его. Задачей проекта, в котором участвовала Кэтрин, было заставить людей «посмотреть вверх». Для Дэнни и его семьи, живших в деревне, смотреть на небо было необходимостью. Нужно ли это городским жителям? Дэнни не был в этом уверен. Но на всякий случай он приладил старую лестницу к самой вершине крыши башни. Так поступали метеорологи в 1969, подумал он. Залезали по лестнице на крышу.

Плитки шифера были очень скользкими от снега. Ему ничего не оставалось, как сконцентрироваться, использовать камни стены в качестве точек опоры, как он делал, лазая по утесам дома. Он уже делал это прошлой осенью в полнолуние, когда два лесника застали его врасплох, преследуя сову на башне. Но тогда на крыше не было снега…

Неожиданно он услышал голоса и треск полицейских раций. Это подстегнуло его. Держась как можно крепче за неустойчивую лестницу, Дэнни представил, что забирается на дерево. Дома, в Новой Шотландии, он бы перелетал с ветки на ветку. На деревьях он чувствовал себя как дома, прямо как птица. Любовь к деревьям была у него в крови, передалась от отца.

Мысль об отце, от которого он унаследовал свою любовь к деревьям, переросшую в любовь к предсказанию погоды, на мгновение его остановила. Он вспомнил, каким горестным было вчера лицо у его отца. Дэнни вдруг понял: мечта может убивать.

В этот момент он услышал с земли крик. Он посмотрел вниз — парк покачнулся. Забирался ли он когда-нибудь на дерево или на утес так высоко? Обычно бесстрашный, Дэнни вдруг почувствовал, как сжалось его сердце. В этот холодный день парк был почти пустым, но он увидел, что уже собралась небольшая толпа людей, они указывали на него снизу.

— Не прыгай, — заорал кто-то.

Неужели они думают, что он хочет себя убить? Все наоборот, — хотел крикнуть он в ответ. — Любите жизнь!

Неожиданно он потерял равновесие. Скользя по снегу, пытаясь ухватиться за что-нибудь, поцарапав руки о черепицу, Дэнни перелетел через острый край крыши. Его ноги повисли в воздухе, но он ухватился пальцами за старую ржавую скобу, торчавшую из крыши. Это затормозило скольжение.