Судьбе вопреки - Райс Луанн. Страница 19

Они прошли в спальню. Лайам очень заботился о Лили и хотел быть сильным, понимая, как тяжело ей приходится сейчас: болезнь бабушки, разлука с дочерью. Но сам просто дрожал от возбуждения. Находясь рядом с ней, он постоянно чувствовал себя семнадцатилетним.

Она прижалась к нему, ее дыхание обжигало его шею, бедра крепко прижались к его телу. Ее поцелуи стали настойчивее, будто она больше не могла ждать. Он чувствовал, как сильно бьется сердце у него в груди, и постарался сохранить хотя бы остатки спокойствия, чтобы не забывать дышать. Ее руки расстегнули пуговицы его рубашки, затем, проскользнув под нее, стали гладить его кожу.

Им так много нужно было сказать друг другу, и они сделали это при помощи тел. Никаких слов не хватило бы, чтобы выразить всю полноту его чувств к Лили. Они прожили вместе целую жизнь — жизнь Роуз. Их общей мечтой было сохранить ей жизнь, дать ей прекрасное будущее. Собственное сердце Лайама было переполнено любовью к Лили и Роуз — он мог и готов был сделать все, чтобы их защитить.

Именно это он хотел сказать Лили, и именно это он ей сказал: губами, языком, пальцами, каждой частичкой своего тела и своей души. Сегодня ночью они были вместе, и Лайам знал, что теперь они уже никогда надолго не разлучатся.

— Не хочу уезжать, — прошептала она, лежа под простынями рядом с ним, когда небо по мере приближения рассвета начало светлеть и превращаться из черного в темно-синее.

— И я не хочу, чтобы ты уезжала, — ответил он, целуя ее волосы.

— Он не звонил и не появлялся, — вдруг тревожно произнесла Лили. — Я была уверена, что он обязательно появится, как только новость о моем приезде разнесется по городу.

— Новостей было слишком много. Я не включаю телевизор, чтобы Роуз не видела. Но Джон рассказал мне, что о твоем возвращении было написано во всех газетах и сообщалось почти во всех передачах новостей. А ты уверена, что это был не он? В той машине?

— Не знаю. Может, я просто стала слишком осторожной, но я уверена, что он выжидает подходящего момента, поэтому мне кажется, что он может появиться из-за любого угла.

— Я понимаю, что нам следует держать Роуз подальше от него. Но, думаю, мне нужно быть рядом с тобой, чтобы охранять тебя.

— Забота о Роуз — самое лучшее, что ты для меня можешь сделать, — сказала Лили. — Как мне хочется, чтобы мы все вместе сейчас очутились дома в Кейп-Хок.

Может, нам и следует съездить домой на несколько дней, — предложил он. — Тебе, мне и Роуз. Мы могли бы послушать ирландскую музыку — нам бы это пошло на пользу.

— Ш-ш-ш, — прошептала она, крепко его целуя. — Не соблазняй меня! Мне же нужно позаботиться о бабуле.

— Это так, — согласился он.

Лайам взял Лили за руку и провел через комнату. Его стол был завален книгами и журналами из личной библиотеки Джона Стэнли, в которых он упорно искал объяснение феномену, наблюдаемому в водах побережья, — скоплению мелкой рыбы в таких необычно больших количествах.

Лили медленно прошла к открытой двери. Лайам вышел вслед за ней. В темно-синем небе ярко сияли звезды. Ночь, казалось, отражала океан, раскинувшись от скал вплоть до самого горизонта. Созвездия создавали шатер над головой, выдвигаясь крутой аркой прямо из моря. Они освещали соленые брызги, мелкие и яркие, как снег.

— Что это? — спросила Лили, показывая в море на странное сияние, бегущее по волнам.

— Биолюминесценция, — ответил Лайам. — Светящиеся морские животные.

— Похоже на северное сияние, только под водой, — сказала она.

— Оно на самом деле очень необычно.

— А может, это Нэнни? — взволнованно спросила Лили. — Вдруг она действительно приплыла за нами сюда из Новой Шотландии!

Глядя на белые полосы, Лайам понимал, почему Лили кажется, что это их любимая белуха, приплывшая из самого Кейп-Хок. И хотя Нэнни не появлялась на экране слежения его компьютера, он был почти уверен, что источником«этого света было какое-то морское млекопитающее или другое крупное морское животное.

По мере того как они подходили к берегу, рокот далеких волн становился все сильнее. Прибрежные воды были очень неспокойны, и в разбивающихся волнах мелькали прозрачные зонтики медуз и тени тысяч мелких серебряных рыбешек, плывущих параллельно берегу.

— Как шумно, — сказала Лили, глядя на воду.

— Это явление называется «Призрачные холмы», — ответил ей Лайам.

— Что это?

— Между берегом и островом Блок-Айленд есть риф. Обычно океанографическая активность здесь довольно предсказуемая. Я только что прочитал несколько статей в старых журналах. Там написано, что при определенных условиях — обычно в середине сезона ураганов, как сейчас, — ветры и приливы могут действовать сообща и посылать огромные волны, которые называются «Призрачные холмы», через этот риф.

— А по звуку больше похоже на несущихся галопом лошадей, — проговорила Лили, прислушиваясь к грохоту волн.

— Точно. Эти волны могут быть высотой до двадцати метров — волны-бродяги. Серферы их обожают — их буксируют к рифу на катерах или водных мотоциклах. Проблема только в том, что, когда появляются «Призрачные холмы», тогда же и приплывают акулы.

Лили крепко обняла его. Она знала, что значат для Лайама акулы. Они стояли возле самой воды, и соленая водяная пыль попадала им на лица. Из-за большого скопления живца на берегу стоял сильный рыбный запах. Пищевая цепь в действии: «Призрачные холмы» изменили всю среду в этой части моря. Они затягивали из Гольфстрима южные организмы и привлекали северные виды из Лабрадорского течения.

— Поэтому Нэнни приплыла на юг? — спросила Лили.

— Думаю, да. По крайней мере отчасти. Волны-бродяги создают для крупных морских животных источник пищи, которого при нормальных условиях здесь нет.

— Роуз думает, что Нэнни следовала за нами, — что он за нами присматривает.

— И это тоже может быть правдой. Я даже уверен, что это так и есть, — ответил Лайам, улыбаясь Лили и страстно желая, чтобы она никогда не уезжала.

Надеюсь, что наш кит в безопасности, — проговорила Лили, вглядываясь в мерцающую, бурлящую поверхность моря. Вдалеке большой траулер медленно делал широкий разворот, заходя в бухту с северо-востока. Его силуэт на фоне звезд и светящихся волн показался Лайаму знакомым, и он стал внимательно разглядывать судно.

— Уже поздно, — сказала Лили. — Я хочу еще немного посидеть с Роуз, а потом мне нужно отправляться обратно в Хаббардз-Пойнт.

— Не хочу, чтобы ты уезжала, — прошептал Лайам, поворачиваясь спиной к темному силуэту траулера и целуя ее под звездным небом. Ему казалось, что если он крепко будет держать ее в объятиях, то все обойдется, они будут в безопасности и никогда не расстанутся.

Потом они вместе вернулись в маленький домик, чтобы еще немного побыть рядом со спящей Роуз, прежде чем Лили нужно будет уезжать.

Лайаму очень не хотелось, чтобы она возвращалась в то место, где испытывала такой страх, но он ничего не мог поделать. Даже темные воды, в которых погиб его брат, не заставляли его чувствовать себя таким беспомощным.

Патрик сдержался и не стал звонить своим знакомым в Балтиморе. Мариса просила его не пытаться найти ее сестру, и он велел себе не вмешиваться в это дело. Как бы ему ни хотелось действовать, она дала ему ясно понять, что не желает этого.

Ему начали сниться сны о севере. Сны, в которых были темные сосны, растущие на скалистых утесах, гладкие, как зеркало, бездонные бухты, голубые, как лед, небеса, золотоглазые рыси в лесу, широкохвостые соколы, парящие над землей и Марисой.

И вот уже третью ночь подряд ему снилась она — Мариса. Шел снег, а они, держась за руки, плавали в проруби в замерзшей бухте. Вода казалась им горячей, и они обнимали друг друга и целовались…

Патрик застонал и от этого проснулся. Во сне он сбросил одеяло на пол. Он был весь в поту, сердце выскакивало из груди. Он сел на краю кровати, опустив голову на руки. Флора, его Лабрадор, лежала на своем месте, глядя на него огромными глазами.