Судьбе вопреки - Райс Луанн. Страница 35

— Можно я еще раз посмотрю на его фотографию? — спросила Роуз, подходя к доктору Нилу, сидящему за рабочим столом.

Перед ним лежало много разных книг. Здесь же были снимки всевозможных акул: синих, тигровых, мако, гренландских, больших белых; различных морских млекопитающих, включая горбатых китов, малых полосатиков, синих, финвалов, кашалотов и китов-белух, атлантических дельфинов, обыкновенных и гренландских тюленей. Все это успокаивало Роуз, напоминая ей о рабочем месте доктора Нила в Кейп-Хок. Он отодвинул бумаги в сторону, чтобы она смогла поближе наклониться над экраном компьютера и лучше рассмотреть снимок Нэнни.

— Вот он, — сказал доктор Нил.

— Пожалуйста, скажи еще раз, кто сделал этот снимок?

— Патрик Мерфи.

— Это он приезжал в Новую Шотландию, чтобы сказать мамочке, что ее бабушка заболела?

— Да, он.

— Он сфотографировал Нэнни в Хаббардз-Пойнт перед домом маминой бабушки?

— Да.

Роуз задумалась. Разве доктор Нил не понимает, как все это нелепо? Они с ним здесь, в этом доме, где они толком никого не знают, а человек, которого они любят больше всех на свете, — ее мама, — находится в Хаббардз-Пойнт. Даже Нэнни там. Лайам сидел за компьютером, вводя информацию обо всех животных, которых они видели, когда плавали к рифу.

— Доктор Нил, — снова обратилась она к нему.

— Ты знаешь, Роуз, я тут подумал: ты можешь называть меня Лайам. Как ты считаешь?

Она покачала головой. Он уже пытался ей об этом говорить. Лайам — имя, которым его звала мама. Это имя для взрослых. Роуз чувствовала бы себя неловко, зовя его так. И кроме того… Она нахмурилась, думая об имени, которым она хотела бы его звать. Одна мысль об этом заставила ее покраснеть, и она почувствовала, как у нее запылали щеки.

— Не хочешь?

— Нет, — ответила она упрямо. — Мне нравится «доктор Нил». Так почему мы туда не едем?

— Ну потому, что твоей маме нужно кое-что сделать, — сказал он. — И она решила, что будет лучше, если ты побудешь здесь, пока она этим занимается.

— А мы могли бы ей помочь, — старалась убедить доктора Роуз.

— Знаю, — ответил он. — Я с тобой согласен, и я это обдумываю.

Роуз удобно привалилась к его боку, положив голову ему на плечо. Не потому, что устала, а потому, что ей этого хотелось. Они посидели так несколько минут, глядя на фото Нэнни, и Роуз представила себе, как счастливы бы они были, если бы могли быть все вместе.

— Когда все будет… — Она запнулась, ища нужное слово. Она думала о том, как много всего происходит в жизни. Ей делали операции на сердце, чтобы его вылечить, а у доктора Нила была только одна рука, а мамина бабушка лежала в больнице, и они находились в разных местах. — Когда все будет в порядке? — наконец спросила она.

— Думаю, уже сейчас все в порядке, — ответил доктор Нил.

Роуз опять нахмурилась. Она знала, о чем он думает. Ее мама всегда учила ее быть благодарной, считать, что ей повезло. Даже когда Роуз не могла как следует дышать или играть со своими друзьями, даже когда ей приходилось лежать в реанимации, потому что в ее сердце было слишком много жидкости, даже в самые тяжелые времена ее мама обычно прижималась губами к уху Роуз и шептала: «Мы такие счастливые — ведь мы любим друг друга».

— Ты думаешь, сейчас все в порядке? — спросила Роуз. — Но как ты можешь такое говорить, когда мы с тобой здесь, а мамочка и Нэнни в Хаббардз-Пойнт?

Доктор Нил повернулся от экрана компьютера, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Она знала, как необходима его работа, как много он узнал об этих больших волнах и странных рыбах. Она знала, что он видел рыбацкое судно из Кейп-Хок и что он беспокоится из-за этого. Но прямо сейчас самым важным для него была эта маленькая девочка.

— Роуз, — произнес он. — Я понимаю, что все это кажется бессмысленным.

— Даже тебе? — спросила она.

— Да.

— Потому что ты тоже по ней скучаешь?

— Больше, чем по кому-либо или чему-либо.

— Но мне казалось, что тебе нравится работать здесь и плавать к «Призрачным холмам» на шхуне доктора Стэнли…

— Это моя работа, — ответил доктор Нил, улыбаясь. — А вы с твоей мамой — моя жизнь.

Роуз кивнула. Она знала, что это правда. Она давно это чувствовала, наверное, с самого первого дня своей жизни. Он был ей как родной отец во всем, что она считала важным в жизни. Когда другие дети рассказывали про своих пап, Роуз глубоко в душе осознавала, что и у нее где-то на свете есть отец. Но это ее никогда не беспокоило, и она о нем никогда не спрашивала, потому что ей всегда хватало доктора Нила.

Вдруг он поднял глаза и посмотрел в окно поверх ее головы. Роуз видела, как изменилось выражение его лица, и почувствовала растущее волнение — будто вдруг задул таинственный ветер, будто как по волшебству вдруг изменилась погода.

— Роуз, — сказал доктор Нил, снова глядя на нее теперь уже сияющими от радости глазами, — мне кажется, все начинает становиться на свои места.

Роуз оглянулась и увидела, что он имел в виду: на подъездную дорогу, шедшую вдоль высокой живой изгороди, въезжала синяя машина.

— Мамочка! — закричала Роуз, стрелой выскочила в дверь и, даже не надев сандалии, босиком бросилась через тщательно остриженную лужайку прямо в объятия матери.

Глава 15

На то, чтобы собрать вещи и выехать в Хаббардз-Пойнт, у них ушло лишь несколько минут. Лайам был готов еще с прошлой ночи. Он почти решился на переезд в ту самую минуту, когда прочитал записку Патрика. Идея была правильной, главное — и Лили она нравилась.

— Что изменилось? — спросил Лайам, ведя машину.

— Я пришла в себя, — ответила Лили. — Все происходило так быстро, и у меня не было времени как следует все обдумать.

— Он не сможет нам ничего сделать, — успокоил ее Лайам.

— Кто не сможет? — спросила Роуз с заднего сиденья.

— Рози, , — сказала Лили, поворачиваясь к ней и обходя вопрос дочери. — Вот увидишь, кто тебя ждет в Хаббардз-Пойнт!

— Нэнни! — воскликнула Роуз. — У доктора Нила в компьютере есть ее фото!

— Его сделал Патрик, — пояснил Лайам, глянув на Лили

Увидев бензоколонку впереди, он свернул с шоссе — указатель бензина показывал меньше четверти бака.

Они втроем вышли из машины. Пока им заливали горючее, Роуз захотела пойти в магазинчик, стоявший рядом с заправкой. Лайам и Лили, обнявшись, пошли следом. Магазинчик выглядел странным и причудливым: деревянное щитовое строение, которое по виду раньше было жилым домом. На площадке перед ним расположились несколько лодок и катеров на трейлерах, на некоторых красовалась таблички «Продается».

На переднем крыльце магазинчика стояли скамейки и кресла-качалки, стеллажи с местными газетами и доска объявлений, увешанная визитными карточками, записками и фотографиями продающихся катеров и лодок. Еще одна доска была заполнена фотографиями рыбаков, с гордостью показывающих свой рекордный улов — трехметровых акул-мако, полосатых окуней в метр длиной, пятиметровой синей акулы.

Внутри широкие доски пола скрипели под ногами. У правой стены стоял автомат с газированной водой, а центральная стена была заставлена большущими корзинами с дарами местных садов и огородов. Лили тут же взяла тележку и стала складывать в нее свежие помидоры, базилик, кукурузу и кабачки. Роуз побежала в дальний конец магазинчика и вдруг взвизгнула.

— Что такое? — спросил Лайам, когда они с Лили подбежали к ней.

— Смотрите! — сказала Роуз.

Выцветшая красная занавеска делила магазинчик на две части. Роуз снова заглянула за нее, и Лайам, посмотрев поверх ее головы, увидел, что стены отгороженной половины были сплошь увешаны акульими челюстями. Шаткий стеллаж, прислоненный к столу посреди комнаты, заполняли стеклянные сосуды, внутри которых в формальдегиде плавали детеныши акул: глаза затуманены, рыла острые, а форма тела безошибочно акулья. А на столе возвышалась куча отрубленных тесаком акульих и дельфиньих плавников. И на всем были ценники. Окинув помещение быстрым взглядом, Лили поскорее увела Роуз назад, в ту половину, где продавались продукты.