Бумажная луна - Райс Патриция. Страница 62

— Если хочешь, можешь ехать в Огайо сам! А я не желаю возвращаться туда, где люди будут тыкать в меня пальцами и смеяться. Моя сестра работает в твоем проклятом магазине, Питер! И ее муж тоже. Как ты думаешь, как они будут себя чувствовать, если я приглашу их в гости? Они что, придут к нам в дешевой одежде из хлопка и целлулоидных воротничках, а мы встретим их в богатых нарядах из их дорогого магазина? И представим их твоим друзьям и родственникам, разодетым в шелка и кружева, да? И как я после этого буду себя чувствовать? И как посмотрят их друзья на то, что они водят дружбу с женой босса? Любое заслуженное ими повышение будет расцениваться как устроенное по знакомству, как бы хорошо они ни работали. Нет, Питер, мне никогда не нравилось в Огайо. Я хочу, чтобы люди ценили меня за мой труд, а не за мои связи.

— Да мне плевать, черт возьми, что подумают люди! — Взбешенный Питер схватил Дженис за руки. — На то, чтобы обеспечить тебе достойное существование, здесь мне потребуются годы труда. А что будет, если появятся дети и ты не сможешь работать? Если они заболеют, как мы будем платить врачам? Нет, я не позволю тебе вернуться к прежней нищете!

— Ах так? Значит, ты все решил за меня? А на мое мнение тебе наплевать? Значит, вот каким мужем ты хочешь быть? Будешь слушать только себя одного, делать так, как хочешь ты сам? А мне, значит, надо молча печь тебе хлеб, одевать твоих детей и раздвигать ноги, когда тебе этого хочется?

Уязвленный такой грубостью, Питер отпустил ее. Они чуть ли не кричали друг на друга. Он еще никогда в жизни ни на кого не кричал, но сейчас ему хотелось вопить, трясти Дженис за плечи, только чтобы она поняла.

— Я не позволю тебе голодать здесь, в дикой глуши. И это мое последнее слово! — резко заявил он, не представляя, как еще можно ее убедить.

Повисшую между ними напряженную тишину вдруг разорвал далекий крик, который перешел в вопль ужаса:

— Дженис!..

Оба метнулись к двери. Дженис первая выбежала во двор и успела заметить, как за поворотом горной тропы мелькнули двое всадников. Они увозили с собой плачущую Бетси.

— Стивен! — гневно вскричала она и, подобрав юбки, бросилась за ними.

Глава 33

— Бетси! — Надрывные крики Дженис уносились ветром в горы и раскатывались там гулким эхом.

Первые редкие снежинки сыпались из темных хмурых туч и беспокойно вились у нее над головой.

Питер забросил седло на своего коня и быстро затянул под ним подпруги. Сообразив, что ей не угнаться за скачущими под гору лошадьми, Дженис побежала в дом, схватила тяжелую куртку Питера на подкладке из овечьей шерсти, револьверы и винтовку, оставленную Таунсендом возле седельных сумок. Когда она вернулась, Питер уже запрыгивал в седло.

Он набросил куртку, нагнулся, чтобы поцеловать ее, и принял оружие.

— Я догоню их! Отсюда вниз есть только одна тропа.

У него едва хватало сил держаться в седле, а он собирался гнаться по горной дороге за двумя отчаянными бандитами. Дженис пожалела, что не умеет скакать верхом, а то бы она сама помчалась в погоню. Но у нее хватило здравого смысла не затевать напрасные споры. Конечно, ехать должен Питер!

Она смотрела ему вслед, и сердце ее надрывалось от безмолвного ужаса. Ей хотелось вопить, голосить изо всех сил, своим криком сотрясать горы и раскручивать тучи. Ну почему Бог так мучает ее? Почему она так беспомощна?

Вот стоит здесь и смотрит, как ее больной муж скачет вдогонку за мужчиной, который не стоит того, чтобы чистить ему ботинки. Как могла она быть настолько слепа в юности? Она годами училась справляться с любыми невзгодами, и вот снова, как уже было когда-то, осталась один на один со своими страхами, причем из-за того же самого человека. Ну нет, на этот раз она убьет Стивена!

Бессильная в своей ярости, Дженис вернулась в дом, достала свою самую теплую одежду и стала быстро одеваться. Ведь отсюда вниз ведет только одна тропа. Не сидеть же здесь сложа руки, когда Бетси грозит опасность! Интересно, кто второй мужчина? Впрочем, какая разница? Главное, чтобы Бетси и Питер вернулись домой.

Старый дробовик, который оставил ей Мартин, стоял возле сумок с золотом. Золото! Вот что она предложит Стивену! Он не устоит. Может, она его плохо знала в пятнадцать лет, но теперь, став старше на десять лет, Дженис поняла, что движет некоторыми людьми. Стивен возьмет золото — в обмен на свою дочь.

Сумки были очень тяжелыми. Оглядевшись, Дженис вспомнила про камни, которыми закладывала камин. Откатив их, она обнаружила еще несколько. Стиснув зубы и моля Бога, чтобы ей на голову не обрушился весь дымоход, Дженис разгребла яму за догоравшим огнем. Затоптав последние тлеющие угольки, она протащила сумки по уплотненному грунту под каминной решеткой и затолкала их в яму. Она набила карманы самородками из последней сумки и сунула ее в яму к остальным. Она и не знала, что золото выглядит как простой булыжник, но надеялась, что Питер и его партнер знали, что делали.

Дженис побросала все, что нашла из съестного, в холщовый мешок, обмотала голову шалью, надела свою теплую накидку и вышла из дома, прихватив дробовик и мешок с продуктами. Если под гору только одна дорога, то рано или поздно она встретит на ней Питера и Бетси, надеясь, что это случится, когда они будут возвращаться домой.

Снег повалил сильнее, когда она ступила на тропу. В Огайо часто шел снег, а ей приходилось ходить на работу каждый день и в любую погоду. Хоть в дождь, хоть в метель пробираться по грязному месиву в туфлях с дырявыми подошвами. Переехав в Техас, она забыла про эти мучения, но ходить по снегу было для Дженис делом знакомым. К тому же теперь на ней были добротные кожаные полусапожки без дыр на подметках.

Поначалу идти было легко. Она даже различала на дороге следы от копыт.

Мело все сильней, и вскоре тропа скрылась под слоем белого снега. Дженис испугалась, что сбилась с пути, хотя и старалась держаться самого широкого прогала между деревьями и кустами, надеясь, что это и есть дорога.

Когда Дженис выходила из-под укрытия деревьев, ветер с воем налетал на нее, пробирая до костей. Сначала у нее занемели пальцы на руках и ногах, потом больно защипало нос. Она обмоталась шалью по самые глаза, но летящая с неба ледяная крупа жалила, точно пчелиный рой. В Огайо никогда не было такого снега.

Но о том, чтобы повернуть назад, Дженис не думала. Назад пути для нее не было. Ее жизнь была впереди, под горой. Она не знала, чем сможет помочь, но хотела быть там — на случай, если понадобится.

Дженис не помнила, сколько времени заняла поездка в фургоне по этой дороге. Конечно, верхом на лошади намного быстрее. Возможно, Питер с Бетси уже сидят в универсальном магазине у Генри и Глэдис, весело греются у камина и пьют горячий шоколад. Хотелось бы в это верить. Питер еще совсем больной, ему нельзя долго быть на таком пронизывающем ветру, а Бетси с ее слабым здоровьем вообще противопоказаны холода. Им обоим нужны тепло и хорошее питание.

На всякий случай Дженис сохранила большую часть продуктов. Судьба никогда особо не жаловала ни ее, ни тех, кого она любила. Дженис надеялась, что с ними все в порядке, и все же страшилась худшего.

Снег все шел и шел. Дженис увязала в глубоких сугробах, кое-где проваливаясь по колено, с трудом волочила по снегу свои намокшие юбки. Она старалась обходить сугробы, но боялась отойти в сторону и сбиться с пути, который, надеялась, был верным.

Дженис пыталась прикинуть, сколько миль могла пройти в час и сколько часов уже шла. Мартин, кажется, сказал, что до городка меньше десяти миль? Она, конечно, успеет добраться туда засветло. Дженис с сомнением взглянула на свинцовое небо: «Похоже, сегодня стемнеет рано».

Дженис успокаивала себя тем, что Питер, конечно, решил переждать снегопад в городке и, наверное, рассердится, увидев ее там. Сегодня утром он буквально кричал на нее. Когда Дженис придет в городок, он раскричится еще громче.