Мечты о счастье - Райс Патриция. Страница 44

– Ну-ка, молодые люди, отправляйтесь собирать ранцы.

Девочка хотела запротестовать, но покосилась на отца и прикусила язык. Тогда она схватила Мэтти за руку и потащила вон из кухни, с вызовом бросив через плечо:

– Завтра мы оба наденем кроссовки с драконами!

– Ты мне так и не рассказала, как научила ее выбирать одежду, – как бы между прочим заметил Аксель, тоже принимаясь за уборку.

Алекса не спала, но пока вела себя тихо. Чтобы не встречаться с мужем взглядом, Майя поправила ее одежки, а потом вернулась к моечной машине.

– Со стороны Констанс это был способ привлечь к себе внимание. Детям нравится быть центром Вселенной, и они на редкость изобретательны, если им в этом отказано. По утрам, когда Констанс выбирает одежду, я восторгаюсь ее выбором, потом вношу свою лепту в виде ленточки или заколки, мы вкратце обсуждаем гардероб ее одноклассниц – и дело сделано.

– Ты решила открыть свой секрет, чтобы я не оплошал, когда тебя уже не будет с нами? – осведомился Аксель ровным тоном.

Тарелка наделала шума, когда билась. Несколько мгновений Майя тупо смотрела на осколки, потом начала их подбирать, украдкой бросая взгляды на мужа. Муж. Ее муж. Не так-то легко было привыкнуть к этим словам.

Они как-то преуменьшали ее, словно она уже не была самодостаточным целым, отдельной личностью, а всего лишь частью чего-то большего.

– Что за чушь ты несешь! – наконец сказала она сердито.

И без того голова кругом, а этот тип только и делает, что сбивает с толку!

– У тебя усталый вид. – Одной рукой Аксель подхватил люльку с Алексой, другой взял Майю за локоть и повел в гостиную. – Устраивайся поудобнее.

– Спасибо! А то кое-какие твои замечания сбивают с ног! – съехидничала Майя.

Гостиная дышала привычным уютом, и она устремилась в излюбленную гавань – на диван, к мягкому покрывалу, в которое немедленно завернулась. Впрочем, эта комната видала разное. Как-то раз Аксель бродил по ней, пиная детскую обувь. Вспомнив тот вечер, Майя на всякий случай приготовилась ко всему.

– Изволь объяснить!

– Пожалуйста. – Он поставил люльку в угол дивана и принялся ходить по комнате, поправляя все, на что падал взгляд. – То, что Стивен никудышный отец, еще не значит, что его нельзя любить. Он молод, привлекателен, перед ним будущее – большое и куда более захватывающее, чем передо мной.

– Ах, захватывающее! – Если бы Майя была в силах, она бы расхохоталась. – По-твоему, это как раз то, чего я жажду? Если так, моя жизнь не оставляет желать лучшего: в ней не счесть рухнувших фасадов, ретивых инспекторов, продажных мэров, сестер-наркоманок. Куда уж Стивену до меня!

На лице Акселя появилось выражение откровенного недоверия, стереть которое она была не в силах, – для этого нужны отношения совсем другого рода. Хмуро помолчав, он продолжал:

– Ты вышла за меня только потому, что оказалась в безвыходном положении. Фактически я вынудил тебя вступить в этот брак, потому что верил: два разумных человека всегда сумеют договориться. Я сознательно закрыл глаза на то, что не понимаю женщин и не умею делать их счастливыми. Я не хочу испортить тебе жизнь, а потому прошу: если ты опасаешься этого, так и скажи. Будет хуже, если наши судьбы сплетутся теснее, – тогда разрыв может быть мучительным.

Майя содрогнулась. Ее так часто отталкивали, столько раз выбрасывали за борт, как лишний груз, что инстинкт требовал крикнуть: «Отлично, давно пора!» – и хлопнуть дверью. Вот только теперь она не девчонка, а женщина с двумя детьми. Нельзя допустить, чтобы Мэтти и Алексу так же выгоняли за порог, как ее. Ради них она вышла замуж за человека другого круга, ради них сохранит этот брак.

Но что же Аксель? Если бороться за место в его жизни и его доме, как он поступит? Возненавидит ее?

Переполненная сомнениями, Майя молча кусала губы. Никто никогда не утруждался по-настоящему понимать и любить ее... Никто не верил в нее. «У тебя в голове труха», «голова у тебя кругом от рождения». Каждый думает, как Селена. Почему бы хоть кому-то однажды не счесть ее здравомыслящей, почему не поставить ее на одну ступень с разумными людьми? Например, Аксель, чего он от нее ждет? Что в один прекрасный день она, с младенцем на руках, прыгнет на подножку автобуса, увозящего Стивена навстречу его захватывающему будущему?

Майе хотелось заглянуть мужу в глаза, но она не решилась из страха прочесть там приговор. Ведь это были глаза мужчины, которому она доверилась, на которого готова была положиться во всем.

– Меня не будет с вами только в том случае, если ты прямо скажешь, что хочешь от меня избавиться. – Боже, ее лодка стремительно шла ко дну, самое время было бросить весла и вычерпывать воду! – Ты же с самого начала знал, что от меня одни неприятности. Ты говорил, что выдержишь все, а сам шарахаешься от первой же тени.

– Я не шарахаюсь, – возразил Аксель бесцветным голосом, – я просто не хочу, чтобы ты сбежала из дому во мраке ночи и окончательно разбила Констанс сердце.

Майя пожалела, что от усталости едва способна шевелить языком. Если бы не это, она бросилась бы мужу на шею. Речь шла совсем не о ее бесталанности, речь шла о бывшей жене Акселя, его родителях и всех тех, кто когда-то покинул его. Не она, а он нуждался в ободрении и поддержке.

– Погоду обещают ясную, без гроз, а от спортивной машины ты давно избавился, – заметила Майя, борясь с улыбкой. – Знаешь, я бы посадила гардении под окнами столовой. Как это сделать? Вызвать садовника или заказать рассаду, а ямки выкопать самой?

С минуту Аксель смотрел во все глаза, должно быть, пытаясь найти в ее словах какую-то логику. Потом глубоко вздохнул.

– Ямки выкопаю я, только скажи где. – Он перестал комкать газету, взгляд его прояснился. – Все это должно означать, что ты остаешься?

– Ну да! – Майя одарила его благосклонной улыбкой и потрепала по руке. – Как я могу покинуть мужчину, который умеет принимать роды?

– Даже если он до того скучен, что мухи дохнут? Даже если он не будущая рок-звезда?

– Это верно, Стивен умеет писать модные песенки, зато ты всегда рядом, если нужно покачать колыбель, – сухо произнесла Майя, опираясь на его руку, чтобы подняться с дивана. – Не нужно меня недооценивать, Хоулм. Я ведь могу и рассердиться, тогда твоя голова превратится в быстро удаляющийся футбольный мяч.

Аксель смотрел, как она уходит, с нарастающим чувством тоски. Майя была прекрасна, талантлива, во многом неоспоримо мудра и при этом так... эфемерна, что казалось, однажды она расправит переливчатые, как у бабочки, крылья и упорхнет из его жизни навсегда.

И это убьет его.

Январь 1946 года

«Вчера я встретил в городе Хелен. Она была бледна, необычайно красива и посмотрела на меня как на пустое место. Думаю, она жалеет, что отправила письмо, каждое слово которого отпечаталось у меня в памяти. Мой «красивый рот» жаждет ее губ так отчаянно, что я не решаюсь коснуться им даже щеки Долли.

Видит Бог, я не сентиментален! Я думал, мы делили с Хелен только плотские утехи. Почему же тогда я жажду ее не только телом, но и душой?

В городе ее называют падшей, но она не такова. Просто любит повеселиться, подурачиться и ничем не похожа на своего холодного, расчетливого дядюшку. Он так ничего и не смог ей дать. Будь ее родители живы... но к чему эти праздные размышления? Хелен нужно спасать, и срочно, а я не скроен для этой задачи, да и ставка слишком высока. Потеряв работу, я потеряю землю и дом – все, что получил в наследство. Сестра останется без крыши над головой.

Что же выбрать, чувство или долг? Господи, я смотрю в зеркало и вижу жалкого труса!»