Отцы и дочери - Райс Патриция. Страница 3

— Бланш! — Не зная, сердиться или смеяться, Каролина прикусила язык и принялась старательно расправлять вырезанное кружевное изделие. — Ты не должна даже думать о таких вещах. Кстати, лорд Хэмптон и я еще официально не обручены. И вообще, если хочешь как следует научиться, нужно быть аккуратнее. — Она указала кончиком карандаша на ошибку в работе сестры.

Бланш пожала плечами и взяла новый листок бумаги.

— Всем известно, что вы обручитесь не раньше, чем его маменька вернется с Континента. Да и пора бы. Тебе двадцать три, Каролина. Все вокруг уже записали тебя в старые девы. Ты только представь, какие потрясающие балы сможешь давать, когда станешь леди Хэмптон! А я думаю, мне стоит покрутиться в свете еще один сезон, просто чтобы познакомиться со всеми благородными джентльменами, которых я не видела в нынешнем году. А потом, когда я найду себе герцога или маркиза, мы с тобой сможем вдвоем выводить Элис и Джейн. Представь, с такими прекрасными связями мы подыщем им как минимум принцев. А уж когда они выведут в свет Пенни, то ей останется лишь найти себе короля!

Каролина улыбнулась столь смелому полету фантазии.

— Просто не представляю себе наших Элис и Джейн при дворе! И хотя должна признать, что мне не так уж часто доводилось общаться с королями, осмелюсь предположить, что все они окажутся немножко староваты для Пенни. Боюсь, будет трудно найти короля, который согласится играть с нею в каравай или в лошадки.

Бланш произвела губами такой грубый и неприличный звук, что любой из ее поклонников был бы просто поражен, услышав его от скромной юной леди.

— Ну, ты и сама никогда не была сухарем, Линли. Помню, когда ты встречалась с тем парнем, у которого еще был сломанный нос, помнишь? Так вот, вы с ним выдумывали и рассказывали просто ужасные истории, хотя и знали, что я слушаю. Кстати, что случилось с тем джентльменом? Он был довольно забавен. Уж куда лучше этого надутого старика Джорджа.

Гордясь тем, что ей, хотя и с усилием, удалось сохранить самообладание, Каролина улыбнулась и отложила карандаш и валентинку.

— Мы обе выросли. А теперь, если тебе больше не требуется…

Легкий стук в дверь возвестил о чьем-то приходе. Каролина повернулась к лакею, вошедшему с визитной карточкой.

— Этот джентльмен пришел к мистеру Торогуду, мисс Каролина. — Лакей протянул визитку и добавил:

— Ожидая приема, он просил доложить о себе вам.

Каролина ничего не ответила. Бланш успела заметить, как побледнело лицо сестры, а губы сжались. Такой она не видела ее уже много лет. Каролина молча не отрываясь глядела на карточку. Но не успела Бланш поинтересоваться именем посетителя, как Каролина снова взяла себя в руки.

— Передайте этому господину, что нас нет дома, — твердо произнесла она.

Бланш удивленно поглядела на сестру. Каролина очень редко вела себя с гостями настолько церемонно и неискренне. Обычно она была весьма дружелюбна и с молодыми, и со стариками, и с титулованными особами, и теми кто не носил громких имен. Кто же этот человек, если она отказывается его видеть? Снедаемая любопытством, Бланш дождалась, пока сестра вернется к своему чтению, после чего извинилась и следом за лакеем помчалась в переднюю.

В дверях гостиной стоял человек, одетый по случаю январской стужи в длинное пальто, отороченное соболем. Когда слуга повторил свои слова, гость кивнул и прошел в пустую гостиную, где ему предложили дождаться, пока хозяин дома сможет к нему выйти.

Сгорая от любопытства, Бланш прошмыгнула, в маленькую комнату позади гостиной. Здесь они любили собираться все вместе, пока с ними была мама. Вот уже два года дверь, разделявшая две комнаты, открывалась очень редко и потому тихонько скрипнула, когда девушка рискнула чуть-чуть приотворить ее, но брошенный Бланш быстрый взгляд убедил ее в том, что этот шум ничуть не отвлек незнакомца от его размышлений. Он явно не собирался тут задерживаться, потому что не отдал лакею ни пальто, ни шляпы, а держал их на руке и молча глядел на фарфоровую статуэтку на каминной полке. В полумраке пустого помещения Бланш видела, что волосы мужчины выгорели на солнце, а кожа загорела, как у тех капитанов, что приходили к отцу. Но одежда его была изысканного покроя и вовсе не такая, как у бедных моряков. Когда же он наконец повернулся к входящему слуге, Бланш с трудом удержалась от удивленного возгласа. Джентльмен со сломанным носом!

Больше она ничего не смогла узнать. Мужчина вышел вслед за лакеем и поднялся по лестнице в кабинет хозяина.

Постарев еще на пять лет, Генри Торогуд по-прежнему сохранял стройную фигуру, хотя плечи его успели согнуться, а в волосах ярче заблистали седые пряди. Войдя в кабинет, стен которого было не видно за стройными рядами книг, лорд Эдвард Джон Четэм не преминул отметить про себя эти перемены. Ведь больше за прошедшие годы тут ничего не изменилось.

Его удивил отказ хозяек дома увидеться с ним, но все, что касалось хозяина, было уж вовсе непонятно. По идее, за это время Торогуд должен был снова жениться. Его новой жене едва ли известно имя бывшего ухажера Каролины. Младшие се сестры тем более едва ли его помнят. А саму Каролину Джек вообще не ожидал найти в доме отца. Теперь его разбирало обыкновенное человеческое любопытство.

С уверенностью мужчины, успевшего приобрести жизненный опыт, Джек уселся, не дожидаясь приглашения хозяина. При этом он заметил быстрый удивленный взгляд и тень насмешки в том, как слегка приподнялась темная бровь Торогуда. Но его привела сюда одна вполне определенная цель, и лорд Джон спешил покончить со своим делом. Дождавшись, когда хозяин сядет, гость заговорил:

— Я пришел, чтобы уплатить мои долги, сударь. Я принес вам сумму вашей ссуды плюс проценты. Теперь вы должны назвать мне сумму, на которую выданы расписки, приобретенные вами.

Торогуд оценивающим взглядом смотрел на загорелого незнакомца, сидевшего напротив. За годы, что прошли с момента их последней встречи, он не забыл нахального молодого гордеца. Правда, у старика были веские причины его помнить. Годы удивительно изменили облик лорда Джона, но эти пронзительные серые глаза, эту самоуверенность он узнал бы где угодно. Совершенно очевидно, что лорд Джон добился своего. Вот только оставалось непонятным, изменился ли за это время его характер?

Генри Торогуд холодно отозвался:

— Учтите только, что я не приму грязных денег. Я не слышал ни о том, что дела вашего брата поправились, ни о том, что кто-нибудь из ваших родственников умер и оставил вам состояние. Я непременно разузнаю, откуда взялись эти средства.

Джек презрительно фыркнул и достал большой кошель:

— Благодарю вас за доверие, но мои деньги заработаны честно. Можете поговорить с моим начальством в Ост-Индской компании. Эти деньги отнюдь не грязные, если только вы не считаете грязным делом торговлю. И вообще, не думаю, что эта тема заслуживает дальнейшего обсуждения. Итак, назовите мне сумму, которую я вам должен.

Не сводя глаз с молодого лорда, Торогуд задумчиво взвесил кошель с монетами на руке. В общем-то нынче Джек не так уж и молод, наверное, что-нибудь под тридцать. Как бы он ни жил, что бы ни делал, жизнь научила его по-новому чувствовать и ценить собственный авторитет и уверенность в себе, чего совершенно не умел тот неоперившийся прожигатель жизни. Торогуд соединил кончики пальцев в виде арки и назвал сумму, которая смутила бы короля.

Джек бросил на своего кредитора неприязненный взгляд:

— Названная вами цифра больше, чем полная сумма всех этих расписок с процентами. Причем настолько больше, что, услышав ее, любой самый невозмутимый и хладнокровный мошенник сгорел бы со стыда. Если же вы полагаете, что именно столько я успел задолжать вам за последние пять лет моей жизни, то вы ошибаетесь. Тем не менее я уплачу, но за это вы вернете мне все до единого обязательства, которые я написал тогда. Если же со временем объявятся еще какие-нибудь давние расписки, то я пришлю их вам, чтобы вы оплатили их из полученной от меня суммы.