Прекрасная колдунья - Райс Патриция. Страница 13

Эйлин предположила, что это и есть старший кузен, унаследовавший право распоряжаться поместьем. Когда она только приехала в замок Шерборнов, ее представили бесчисленному множеству двоюродных братьев Невилла, но этого человека она видела впервые. Из обрывков фраз и неясных намеков в разговорах Эйлин поняла, что не знать его – само по себе благо. Она вжалась в спинку кресла, будто хотела слиться с обивкой, чтобы Эдмунд не увидел ее.

В этот момент зашел слуга с чашкой шоколада и поднес его девушке, однако, на ее счастье, Эдмунд, полностью сосредоточившись на маркизе, не обращал ни малейшего внимания на ничтожную особу женского пола.

– Я уйду, но то, что ты вышвыриваешь меня, не делает тебе чести. Если ты хочешь получать от этого поместья прибыль, все равно придется иметь дело со мной. А это не так-то просто. – Эдмунд поднес к губам бокал и допил янтарную жидкость.

– Выполняешь ты свою долю работы или нет, свой процент ты получишь, – сухо добавил Дрейк. – Только помни, что земли принадлежат не тебе, а мне. Зачем ты поставил поперек южного поля забор?

– Хочу сделать из него пастбище. Давно пора. – Поставив на столик пустой стакан, Эдмунд поднялся, чтобы уйти.

– Пастбище?! Ты хочешь пасти овец посреди садов священника?

Шерборн отставил свой бокал и вопросительно посмотрел на кузена.

Эдмунд пожал плечами:

– Эта земля – наша. Придется этим людям убраться с нее и впредь постараться не пересекать наши границы.

– Только через мой труп! – прокричал Дрейк.

Эйлин вся сжалась в своем кресле, услышав громкий мужской голос, так часто являвшийся ей в кошмарных снах.

Не заметив этого, Дрейк продолжил:

– Неужели наши доходы настолько мизерны, что нужно обдирать бедных, чтобы пополнить запасами кладовые?!

– Твои – может, и нет. Но ты должен помнить, что мне достается только процент. Я думаю, что увеличить доход любым способом – в наших общих интересах.

Маркиз укоризненно покачал головой:

– Бог мой, Эдмунд! Ты живешь в моем доме, ешь мою пищу, свободно распоряжаешься моими лошадьми. Какого черта тебе еще нужно? Зачем тебе деньги? Или ты хочешь, чтобы я проигнорировал волю отца и поделил Шерборн на две части, взращивая твою алчность еще больше?

Направившись к двери, Эдмунд бросил через плечо:

– В этом нет нужды. Я проживу и на то, что у меня есть.

Когда Эдмунд вышел из комнаты, разъяренный Дрейк повернулся к своим младшим кузенам. По его виду Эйлин поняла, что он совершенно забыл о ее присутствии. Не желая привлекать к себе внимание, она буквально застыла. Возможно, если она поймет причину этих мужских споров, ночные кошмары перестанут ее мучить?

– Я не хочу больше слышать ни о короле Якове, ни о принце Чарлзе. Никогда! – накинулся Дрейк на Августина и Пьера. – Стюарты сами своей репутацией лишили себя трона, зарубите это себе на носу. Вы же французы! Не нужно лезть в английскую политику!

– Если Стюарты снова займут трон, мы сможем положить конец этим постоянным войнам! – запальчиво возразил Пьер. – Даже наш дядя так говорит, а он посвящен в дела Людовика. И ты сам говорил, Дрейк, что Георг только позорит королевскую семью. Он жуткий варвар! Он готов вырезать половину континента, лишь бы заполучить эти жалкие земли для своих отвратительных любовниц. Если бы только мы могли достать для Чарлза людей и деньги, тогда…

– Если бы только свиньи могли летать! Ваше хваленое французское общество не дало ему ни единого су. Так почему это должен делать я?

«Похоже, спор затянется на всю ночь», – подумала Эйлин, сонно глядя на ленивую пляску языков пламени в камине. Ей вспомнился ее приезд в этот дом. Поначалу ее оскорбил тот факт, что она стала очередной игрушкой для капризной и болезненной сестры лорда Шерборна, но сейчас от былого гнева не осталось и следа.

Тогда она смотрела на золотые волосы и синие глаза сестры Дрейка с нескрываемым удивлением. Не привыкшая к жизни в самых верхах светского общества, Эйлин чувствовала себя под пристальным взглядом холодных глаз леди Дианы Невилл неловкой и неряшливой. И если бы ее не отвлекли темные пятнышки в глазах Дианы, так не похожие на смеющиеся искорки в глазах Дрейка, девушка убежала бы прочь.

Пронизывающий взгляд Дианы немного смягчился, когда до нее дошел смысл шутливого прозвища, которое дал Эйлин Дрейк.

– О, Принцесса Яблок! Значит, у тебя есть свита из гномов, которая может в пух и прах разбить войско злобных троллей?

Болезненный вид леди Дианы тронул Эйлин, и ей стало жаль мисс Невилл. Эйлин украдкой взглянула на Дрейка. В его доброй и приветливой манере поведения было что-то, что заставляло Эйлин относиться к нему не так, как к остальным мужчинам. Впервые в жизни она думала о мужчине как о друге.

Перехватив взгляд гостьи, Дрейк широко улыбнулся:

– Предводитель гномов никогда не изучал тактику ведения боя. Гномы ходят везде, где им заблагорассудится. Они появляются и исчезают прямо на глазах и именно в тот момент, когда этого меньше всего ожидаешь. Эти маленькие существа защищают Принцессу Яблок от любых врагов, но никогда не вступают в бой открыто. Они украдкой сбрасывают на головы свирепых тиранов яблоки, а у злых ведьм воруют чулки.

Его улыбка была такой искренней, что Эйлин невольно улыбнулась в ответ. Она уже поняла, о чем Дрейк собирается рассказывать дальше. Улучив момент, когда Дрейк не смотрел на нее, девушка украдкой дернула за один конец связывающей его волосы черной ленты. Почувствовав, что его волосы свободно рассыпаются по плечам, маркиз издал удивленный возглас. Повернувшись к Эйлин, он протянул руку, требуя вернуть ленту, но девушка с невинным видом вытянула вперед пустые ладони и покачала головой. Леди Диана, видя растерянное выражение на лице брата, разразилась веселым смехом.

– Да, Эйлин! Именно так гномы и делают свои черные дела! Они очень хитрые и могут украсть шнурок из туфельки неосторожной леди или вытащить ленту из волос непоседливого мужчины!

С этого момента между Эйлин и Дианой зародилась дружба. Проводить дни в имении Шерборнов оказалось весело и приятно. Эйлин и Диана были буквально очарованы друг другом, и дружба их крепла день ото дня. То, чего не было у разговорчивой и спокойной Дианы, было у вечно живой и веселой Эйлин. Как и говорил Дрейк, Диана все время болтала без умолку: и за себя, и за молчавшую Эйлин.