Желание и честь - Райс Патриция. Страница 44

– Есть другие способы получить то, что вам нужно. Пойдемте отсюда, пока мы не устроили еще один спектакль. – Он потянул ее к дверям, но она упиралась. Ему тоже не хотелось возвращаться в дом, но даже его американское воспитание подсказывало, что они не могут сбежать отсюда через сад. Он не выносил, когда на него таращили глаза, но сознание, что вечер кончается и до свободы остается всего лишь несколько минут, помогло ему. Он взглянул на Диллиан.

Ее глаза были устремлены на кого-то, стоявшего в толпе у дверей.

– Рирдон! Он не должен меня видеть, – испуганно пролепетала она.

Гэвин, не дав себе труда взглянуть на этого человека, рассердился.

– Все ваши секреты когда-нибудь выплывут на поверхность. Мы пройдем прямо к выходу. Он едва ли вас заметит.

– Вы не понимаете! Рирдон – один из друзей моего отца. Он знает меня как Уитнелл, а не как Рейноддс. Я не могу допустить, чтобы кто-то услышал, как он называет меня этим именем.

Гэвин понимал, что ей бесполезно объяснять, что не имеет значения, как ты себя называешь. Майкл называл себя, как ему вздумается, и никого это не волновало.

Маркиз уже выполнил все, что было задумано. Теперь его знают в обществе. Он с облегчением вздохнул. Оставалось только выбраться отсюда и попасть в постель Диллиан. Он решительно взялся за дело.

– У вас обморок, – объяснил он. – Закройте глаза и падайте. – Он подхватил ее под колени и поднял на руки. Она многое могла бы ему сказать, но промолчала и послушно расслабилась в его руках. Возможно, женщины падают в обморок от смущения. Гэвин не думал, что Диллиан на это способна, но она неплохо сумела притвориться.

Леди Дарли и еще несколько матрон бросились к ним.

– Дама в обмороке. Скажите, куда ее отнести, и вызовите карету, – распорядился маркиз.

Толпа расступилась. Гэвин не обращал внимания на удивленные взгляды и шепот за его спиной. Стиснув зубы, он уверенно продвигался к выходу.

Леди Дарли ввела его в маленькую гостиную и послала слугу за каретой.

– Что случилось? Положите ее сюда, – кивнула она на кушетку.

– Вероятно, слишком тесный корсет, – пожал плечами Гэвин.

Диллиан чуть-чуть приоткрыла глаза и возмущенно посмотрела на него. В присутствии леди Дарли ей пришлось прикусить свой острый язычок.

– Мне уже лучше. Благодарю вас. Не беспокойтесь, – слабым голосом проговорила она.

– Я полагаю, нам лучше поскорее уехать. Леди Дарли, если вы желаете остаться, я сам отвезу мисс Рейнолдс домой.

Леди Дарли, достаточно опытная, чтобы не заметить взгляды, которыми обменялись молодые люди, и, зная, что их встреча была подстроена, хотя и с неизвестной ей целью, неодобрительно покачала головой:

– Уже начались пересуды. Пожалуй, я уеду вместе с мисс Рейнолдс. Мы благодарны вам за заботу, милорд.

Гэвин, видя по выражению ее глаз, что она разгадала его уловку, галантно поклонился.

– Мы вам очень благодарны за помощь, миледи. Если вы, в самом деле, желаете уехать, я сам найду дорогу домой.

– Не хотите ли вы мне что-нибудь сказать? – с интересом спросила она.

– В другое время, возможно, хотя вам лучше спросить мисс Рейнолдс. Прощайте.

Он поклонился и вышел из комнаты. При мысли о Диллиан, лежащей в беззащитной позе на кушетке, его бросало то в жар, то в холод. Он не намеревался отпустить ее одну без его защиты. Невилл, кажется, был готов ее убить, и Гэвин не знал, какую роль в этой истории играет Рирдон.

Мисс Рейнолдс есть что объяснить, и он не оставит ее в покое, пока не добьется от нее правдивого признания.

Глава 27

Несмотря на то, что Гэвину иногда хотелось убить Диллиан или отрезать ее острый язык, он не собирался прекращать их отношения, доставлявшие ему большое удовольствие. Поэтому, дождавшись темной ветреной ночи, он оказался в саду ее дома. Он мог войти только через черный ход, которым, пользовались слуги, или через парадную дверь. Надежда на то, что кто-то из слуг его впустит, была слаба, а парадную дверь мог открыть Майкл, и появление Гэвина дало бы ему новый повод для шуток.

Гэвин стоял в саду, глядя на освещенное окно. Он никогда не был в той части дома, где прятались женщины. Майкл принял меры предосторожности, но Гэвин заметил только одного старого слугу, проверявшего замки на первом этаже. Снаружи дом никто не охранял. Будь у него хорошая лестница, он мгновенно забрался бы к ней в комнату. К сожалению, лестницы не было. Он различил силуэт Диллиан, стоявшей у окна. Черт, он не выделывал такие акробатические трюки со времен своей юности. Любой здравомыслящий человек повернулся бы и ушел домой. Жил ведь он раньше без женщин!

Тут он вспомнил, как она лежала на диване и с раскрасневшимся от волнения лицом смотрела на дверь, ожидая его появления. Может быть, Диллиан Уитнелл и обладала храбростью льва, но физически была слаба, как и любая другая женщина. Тогда-то Гэвин и решил, что она – его женщина, и он будет ее защищать.

Силуэт в окне исчез. Выругавшись, Гэвин стал искать способ проникнуть к ней. Здесь на стенах не было плюща. Он мог бы забраться на крышу, но не смог бы спуститься с нее на два этажа ниже, к нужному окну. Он уже решил поискать лестницу в конюшне, когда вдруг заметил тень, скользнувшую от кустов самшита к безобразной каменной вазе. Гэвин плотнее завернулся в плащ и последовал за ней.

Тень обошла вокруг дома, как это только что проделал он сам. Теперь она остановилась у черного хода. Он не обладал способностью Майкла двигаться бесшумно, но мягкая трава приглушала его шаги. Обогнув живую изгородь, он обнаружил, что тень исчезла. Возможно, незваный гость сумел проникнуть сквозь запертую дверь. Гэвин отступил к каменной вазе и чуть не сбил с ног человека, прятавшегося за ней. Неожиданно он обнаружил, что держит в руках мягкое женское тело, пышные формы которого он узнал бы, даже лишенный зрения, слуха и осязания.

– Догадайся я, что вы так жаждете моего общества, миледи, – прошептал он ей на ухо, – я бы давно дал вам знать о своем присутствии.

Диллиан возмущенно ахнула и ударила его кулачком в грудь. Гэвин сильнее прижал ее к своему телу.

Она замерла, но затем расслабилась и обняла его. Он с трудом сдержался, чтобы не повалить ее на землю. Он и так весьма грубо обходился с ней раньше. Сейчас он постарается быть нежнее.

– Ты все еще в своем вечернем платье? – хрипло прошептал он, вспомнив глубокое декольте ее наряда.

– Нет, – смущенно призналась она. – Я сняла его еще до того, как заметила, что в кустах кто-то прячется.

– Так ты вышла в одной рубашке? – Она спрятала лицо у него на груди.

Гэвин усмехнулся. Она могла бы позвать Майкла и сказать ему, что кто-то прячется в саду. Вместо этого она выбежала в сад. Полураздетая. Он прикрыл ее своим плащом.

– Ты знала, что это я, – уверенно заявил он.

– Вам не следует так задирать нос, – обиженно протянула она. – Кто еще может быть настолько глуп, чтобы попытаться влезть в мое окно по голым стенам?

Гэвин покачал головой и улыбнулся. Ему нравились ее колкости, ее шаловливый смех, особенно когда они совпадали с его настроением, хотя это случалось нечасто. Но он довольствовался тем, что между ними мгновенно вспыхивало влечение, стоило лишь их телам соприкоснуться, как это происходило и сейчас.

– Моя страсть заставляет меня лазать по стенам, – прошептал он, лаская ее соблазнительную грудь.

– Уж не хотите ли вы… – по ее тону, он почувствовал, что она поражена, но, не обращая на это внимания, ответил:

– Конечно, хочу. Войдем в дом или найдем местечко в саду?

– Негодяй! В доме Бланш! Как вам не стыдно? Опозорить меня перед всеми? Почему бы тогда при всех не объявить меня своей любовницей?

Гэвин вздохнул и закрыл ей рот поцелуем. Диллиан, как он уже заметил, вела себя непредсказуемо, но отдавалась страсти так же охотно и пылко, как и он. Маркиз сел на каменную скамью и посадил Диллиан к себе на колени. Она вкусна, как земляника, подумал он, впиваясь в ее губы.