История Похитителя Тел - Райс Энн. Страница 37

Но вместо этого меня выгнали. Выходное пособие за полгода. Жалкие гроши. Они отказали мне даже в последней просьбе… билет первого класса на теплоход «Королева Елизавета II» – в Америку. Им не составляло труда выполнить мое желание. Они задолжали мне эту малость – ведь я открыл им столько нового. Они обязаны были это сделать. – Он вздохнул, взглянул на меня, потом на свой кофе. – В этом мире такие мелочи имеют большое значение. Огромное значение.

Я не ответил. Я еще раз взглянул на фотографию, на фигуру, стоящую на палубе, но не был уверен, что он это заметил. Он смотрел мимо меня на шумную яркую толпу, невидящим взглядом скользя по стенам, потолку, по лицам людей.

– Я пытался торговаться с ними, – сказал он по-прежнему мягким, размеренным голосом. – Вернуть несколько вещей, ответить на несколько вопросов – ну, вы понимаете… Но они и слышать ничего не желали! Деньги для них – ерунда, совсем как для вас. У них недостало ума хотя бы обсудить подобные вещи. Мне выдали билет на самолет туристического класса и чек на сумму, равную шестимесячному жалованью. Шестимесячное жалованье! Ох, как же я устал от мелких превратностей судьбы!

– С чего вы взяли, что сможете их перехитрить?

– Я и перехитрил, – ответил он, блеснув глазами. – Они не очень-то аккуратно следят за своими вещами. Они и понятия не имеют, сколько я позаимствовал у них сокровищ. Им в жизни не догадаться. Конечно, настоящей кражей были вы – тайна вашего существования. Настоящая светлая полоса наступила, когда я наткнулся на подвал, полный реликвий. Поймите, я не стал брать ничего из ваших вещей – ни прогнившую одежду из ваших шкафов в Новом Орлеане, ни рукописи, написанные вашим замысловатым почерком, – надо же, там был даже медальон с миниатюрой этого проклятого ребенка…

– Попридержи язык, – прошептал я.

Он замолчал.

– Простите. Я не хотел вас обидеть, правда.

– Что за медальон? – спросил я. Слышал ли он, как сильно забилось мое сердце? Я пытался успокоить его, не дать теплу подступить к моему лицу.

Он ответил со смиренным видом:

– Золотой медальон на цепочке, внутри – маленькая овальная миниатюра. О, я его не крал. Клянусь. Я оставил его на месте. Спросите своего друга Дэвида Тальбота. Медальон по-прежнему в подземелье.

Я ждал, приказав сердцу утихомириться и запретив голове думать об этом медальоне.

– Суть в том, что Таламаска поймала вас с поличным, и вас выставили.

– Не обязательно продолжать оскорбления, – кротко ответил он. – У нас есть все основания и возможности для заключения сделки без лишнего обмена колкостями. Мне очень жаль, что я заговорил об этом медальоне, я не…

– Мне нужно обдумать ваше предложение, – резко прервал я его излияния.

– Возможно, вы допускаете ошибку.

– Почему?

– Рискните! Действуйте быстро. Решайтесь без промедления. И пожалуйста, не забывайте, что, причинив мне вред, вы навсегда распрощаетесь с подобной возможностью. Я – ваш единственный ключ к таким ощущениям; либо вы им воспользуетесь, либо никогда больше не узнаете, каково это – быть человеком. – Он наклонился ко мне, так близко, что я щекой чувствовал его дыхание. – Вы никогда не узнаете, что значит – выходить на солнце, насладиться настоящим обедом, заниматься любовью с женщиной или мужчиной.

– Я требую, чтобы вы немедленно уехали. Убирайтесь из этого города и больше не возвращайтесь. Я приеду в Джорджтаун, по этому адресу, когда буду готов. Да, еще – о неделе и речи быть не может. Во всяком случае, с первого раза. Пусть будет…

– Как насчет двух дней?

Я не ответил.

– Что, если начать с одного дня? – спросил он. – Если вам понравится, мы договоримся о более длительном сроке.

– Один день, – сказал я незнакомым голосом. – Двадцать четыре часа… на первый раз.

– Один день и две ночи, – тихо сказал он. – Я бы предложил в среду, после заката солнца, когда вам будет удобно. Второй обмен состоится в ночь на пятницу, перед рассветом.

Я молчал.

– На приготовления у вас остается сегодняшний вечер и завтрашний, – льстиво добавил он. – После обмена у вас будет вся ночь в среду, полный четверг. Конечно, вам достанется и ночь четверга до того момента, как… Скажем, за два часа до рассвета в пятницу? Это должно быть приемлемо. – Он напряженно смотрел на меня, а потом разволновался. – Да, и захватите какой-нибудь паспорт. Все равно какой. Но мне понадобятся паспорт, кредитная карточка и наличные деньги – это сверх десяти миллионов. Понятно?

Я ничего не сказал.

– Вы же понимаете, что все получится.

Я не отвечал.

– Поверьте, я рассказал вам чистую правду. Спросите Тальбота. Я не с самого рождения такой красавчик. И тело это вас ждет не дождется прямо сию минуту.

Я молчал.

– Приходите ко мне в среду. Вы не пожалеете. – Он сделал паузу и заговорил еще более вкрадчиво: – Послушайте, у меня такое ощущение… будто я вас знаю. Он перешел на шепот. – Я знаю, что вам нужно! Как же ужасно – хотеть чего-то и не получить! Да… Но знайте: вы все получите, стоит только руку протянуть.

Я медленно заглянул в его глаза. Красивое лицо хранило спокойствие, в нем не было ни тени выразительности, но пристально смотревшие глаза казались удивительно хрупкими. Кожа мягкая, наверное, атласная на ощупь. И тут раздался голос, обольстительный полушепот, тронутый грустью.

– Это можем сделать только мы с вами, – произнес он. – В своем роде это чудо, недоступное никому, кроме нас.

Внезапно спокойная красота его лица показалась мне ужасающей; чудовищным был и приятный тембр голоса, и его слова, исполненные симпатии, привязанности и даже любви.

У меня появилось желание схватить его за горло и трясти, пока не вытрясу всю сдержанность и подобие глубоких чувств, но на самом деле я и мечтать об этом не мог. Его глаза и голос завораживали меня. Я поддался их гипнотическому воздействию точно так же, как прежде поддавался физическим ощущениям, вызванным его вторжением. И мне пришло в голову, что я позволил этому случиться только потому, что он выглядел таким хрупким и глупым, а я был уверен в собственной силе.

Но это была ложь. То, что он предложил, было мне нужно! Я хотел совершить обмен!

Лишь через какое-то время он отвел глаза и огляделся. Ждал ли он благоприятного момента? Что происходило в его хитрой и тщательно скрытой от окружающих душе? Душе того, кто умел воровать тела! Того, кто способен существовать в чужой плоти.

Он медленно достал из кармана ручку, оторвал клочок от бумажной салфетки и записал на нем имя и адрес банка. Потом передал клочок мне. Я молча взял его и сунул в карман.

– Непосредственно перед обменом я отдам вам свой паспорт, – сказал он, постоянно следя за моей реакцией. – С нужным лицом, естественно. В своем доме я обеспечу вам все удобства. Полагаю, у вас будут при себе деньги. Как всегда. Вы будете чувствовать себя вполне уютно. Вам понравится Джорджтаун. – Каждым своим словом он как будто похлопывал меня по руке мягкими подушечками пальцев – ощущение было противным, но в то же время вызывало смутное волнение. – Вполне цивилизованный, старый город. Там, конечно, сейчас полно снега. Вы же понимаете. И очень холодно. Если у вас есть серьезные возражения против холодного климата…

– Пусть будет снег, – сквозь зубы сказал я.

– Да, конечно. Что ж, я позабочусь о том, чтобы вам хватило теплой одежды, – умиротворяюще заключил он.

– Все эти детали не имеют значения, – проговорил я. Неужели этот идиот придает значение подобным вещам?! Я чувствовал, как бешено колотится мое сердце.

– А вот в этом я совсем не уверен, – ответил он. – Обретя человеческое тело, вы, может быть, многое сочтете важным.

«Для тебя, – подумал я. – Мне же важно оказаться в этом теле, стать живым». Я мысленно увидел снег той последней зимы в Оверни. Увидел залитые солнцем горы… Увидел маленького священника из деревенской церкви, дрожащего в большом зале, – он пришел с жалобой на ночные набеги волков. Конечно, я должен был выследить волков. Это была моя обязанность.