История Похитителя Тел - Райс Энн. Страница 7

– Правда? И откуда ты знала? – прошептал я, приближаясь к ней, наслаждаясь интимной теснотой заурядной комнатушки.

Я протянул свои чудовищные, слишком белые для человека пальцы, достаточно сильные, чтобы оторвать ей голову, и нащупал ее тонкое горло. Запах «Шантильи» – или какой-то другой аптечный запах.

– Да, – негромко, но уверенно повторила она. – Я всегда знала.

– Так поцелуй меня. Люби меня.

Какая она теплая, какие у нее крошечные плечи, как она великолепна в своем увядании – слегка пожелтевший, но еще полный аромата цветок: под утратившей свежесть жизни кожей танцуют бледно-голубые вены, веки плотно прилегают к закрытым глазам, кожа туго обтягивает кости черепа.

– Забери меня на Небеса, – попросила она. Казалось, что голос ее исходит из самого сердца.

– Не могу. Ах, если бы это было в моих силах! – мурлыкал я ей на ухо.

Я обнял ее и уткнулся лицом в мягкое гнездышко седых волос. Прикосновение к лицу ее сухих, как осенние листья, пальцев заставило меня вздрогнуть всем телом. Она тоже дрожала. Нежное, изможденное маленькое существо с бесплотным, словно хрупкий огонек, телом, существо, обладающее теперь лишь разумом и волей!

«Одну каплю, Лестат, не больше!»

Но было уже слишком поздно, я понял это, когда мне на язык брызнул первый фонтанчик крови. Я опустошал ее досуха. Конечно, ее встревожили мои стоны, но потом она уже ничего не слышала… Как только это начинается, они перестают слышать окружающие звуки.

«Прости меня».

«О, дорогой!»

Мы вместе опускались на ковер, любовники на шершавом лоскутке с поблекшими цветами. Я видел упавшую книгу и рисунок на обложке, но все казалось ненастоящим. Я осторожно обнял ее, чтобы не сломать. Но пустой скорлупой в данном случае был я, не она. Смерть наступала быстро, словно она сама шла мне навстречу по широкому коридору в каком-то совершенно определенном и чрезвычайно важном месте. Ну конечно, желтая мраморная плитка… Нью-Йорк, слышен даже доносящий снизу автомобильный шум и тихий удар хлопающей в другом конце холла двери.

– Спокойной ночи, дорогой, – прошептала она.

У меня слуховые галлюцинации? Как она до сих пор может произносить слова?

«Я люблю тебя».

– Да, дорогой. Я тоже тебя люблю.

Она стояла в холле и улыбалась. Густые рыжие волосы красиво завивались на уровне плеч; чуть раньше ее каблучки громко и соблазнительно стучали по мрамору, но сейчас ее окутывала тишина, хотя складки шерстяной юбки все еще колыхались; она смотрела на меня с очень странным хитрым выражением, а потом направила на меня маленький черный тупоносый пистолет.

«Какого черта ты делаешь?»

Она умерла. Раздавшийся выстрел был столь оглушительным, что какое-то время я не слышал ничего, кроме звона в ушах. Я лежал на полу и тупо смотрел в потолок, ощущая лишь запах кордита в нью-йоркском коридоре.

Но я был в Майами. На столе тикали ее часы. Из перегревшегося телевизора доносился сдавленный, еле слышный голос Кэри Гранта – он говорил Джоан Фонтейн, что любит ее. А Джоан Фонтейн была так счастлива. Ведь прежде она была уверена, что Кэри Грант собирается ее убить.

Я тоже.

Саут-Бич. Вернуться бы к Неон-Стрип. Но на этот раз я удалялся от шумных улиц, вышел к песку и направился к морю.

Я шел и шел, пока не остался совсем один – ни ночных купальщиков, ни любителей прогуливаться по пляжу. Только песок, с которого уже стерлись все дневные следы, и огромный серый ночной океан, без отдыха бьющийся о покорный берег. Какое высокое небо, полное быстрых облаков и далеких, едва различимых звезд.

Что я наделал! Убил ее, его жертву, выключил свет жизни той, кого обязан был спасти. Вернулся к ней, лег с ней и убил, а она слишком поздно выстрелила из невидимого пистолета.

Меня опять мучила жажда.

Потом я уложил ее на маленькую, аккуратно застеленную блеклым нейлоновым одеялом кровать, сложил ей руки и закрыл глаза.

Господи, помоги мне. Где мои безымянные святые? Где ангелы с крыльями, готовые отнести меня в ад? А когда они придут, станут ли они последним прекрасным зрелищем, которое мне суждено увидеть? Можно ли, падая в огненное озеро, проследить за их поднебесным полетом? Стоит ли надеяться в последний раз лицезреть их золотые трубы, их обращенные к Небесам лица, отражающие свет лика Господня?

Что я знаю о Небесах?

Я долго стоял и смотрел на далекие ночные облака, а потом повернулся назад, к мигающим огням новых отелей и сиянию уличных фонарей.

Вдалеке, на тротуаре, стоял одинокой смертный; он смотрел в мою сторону, но меня, скорее всего, даже не замечал – маленький силуэт на краю великого моря. Наверное, он, как и я, просто любовался океаном, словно тот мог сотворить чудо, словно океанская вода способна омыть и очистить наши души.

Когда-то мир представлял собой сплошное море; сто миллионов лет шел дождь. Но теперь космос буквально кишит чудовищами.

Он все не уходил, одинокий смертный с пристальным взглядом. И постепенно я осознал, что взгляд его сосредоточен именно на мне. Через пустынную гладь пляжа и прозрачную темноту наши глаза встретились! Да, он смотрит на меня.

Поначалу я едва обратил на это внимание и продолжал наблюдать за ним лишь потому, что не хотел отворачиваться. Потом меня охватило любопытное ощущение – ничего подобного я прежде не испытывал.

У меня слегка закружилась голова, затем последовала мягкая покалывающая вибрация, распространившаяся по всему телу. Мои ноги как будто напряглись, сжимая заполняющее их вещество. В самом деле, это чувство было настолько отчетливым, что мне показалось, будто меня вытесняют из собственного тела. Я изумился. В этом было нечто неуловимо восхитительное, особенно для такого твердого, холодного и невосприимчивого к различным ощущениям существа, как я. Необыкновенное чувство поглотило меня целиком, как кровь, хотя не имело никакого отношения к внутренним органам. И не успел я проанализировать это ощущение, как оно исчезло.

Я вздрогнул. Может быть, я все это выдумал? Я продолжал изучать странного смертного, в то время как он – бедная душа – в ответ смотрел на меня, не подозревая о моей истинной сущности.

На его молодом лице возникла робкая, полная безмерного удивления улыбка. И постепенно до меня дошло, что это лицо мне знакомо. Еще большее потрясение я испытал, увидев ясно читавшееся на нем выражение узнавания и непонятного ожидания. Вдруг он поднял правую руку и помахал мне.

Я был совершенно сбит с толку.

Но я знал этого смертного. Нет, вернее будет сказать, что я уже видел его, и не один раз. И тогда ко мне с полной силой вернулись некоторые ясные воспоминания.

В Венеции он болтался на углу площади Сан-Марко, а через несколько месяцев – в Гонконге, рядом с ночным рынком, и оба раза я обратил на него внимание только потому, что он обратил внимание на меня. Да, несомненно: то же самое крепкого сложения тело и те же густые волнистые коричневые волосы.

Невозможно. Или, лучше сказать, невероятно, ибо это действительно был он! Он повторил приветственный жест и поспешно, довольно-таки неловко побежал ко мне странными неуклюжими шагами; я наблюдал за ним с холодным неугасающим изумлением.

Я попытался прочесть его мысли. Ничего. Прочно заперты. Лишь по мере его приближения к более ярко освещенной прибрежной полосе все отчетливее видится улыбающееся лицо. В ноздри мне ударил запах его страха и крови. Да, он был напуган, однако при этом ужасно возбужден. Внезапно он показался мне очень соблазнительным – еще одна жертва кидается прямиком в мои объятия.

Ах, как блестят его большие карие глаза! И как сияют зубы!

С отчаянно колотящимся сердцем он остановился в трех футах от меня и влажной дрожащей рукой протянул мне пухлый мятый конверт.

Я не сводил с него глаз, не выдавая своих чувств – ни задетой гордости, ни уважения к столь потрясающему достижению: ведь он сумел найти меня и отважился подойти. Я был достаточно голоден, чтобы, не задумываясь, схватить его и выпить его кровь. Я смотрел на него и ни о чем не думал. Я видел только кровь.