Меррик - Райс Энн. Страница 41

11

Я продолжил свой рассказ, еще раз вернувшись на двадцать лет назад, в то лето, когда Меррик исполнилось четырнадцать.

Как можно догадаться, члены ордена Таламаска с готовностью окружили заботой оставшуюся без друзей сироту.

После похорон Большой Нанэнн мы обнаружили, что у Меррик вообще нет никаких юридических документов, если не считать паспорта, полученного на основании свидетельства Холодной Сандры, что Меррик является ее дочерью. Девочке дали фамилию матери.

Несмотря на скрупулезные поиски, нам так и не удалось выяснить, где было зарегистрировано рождение Меррик и имела ли место такая регистрация вообще. Ни в одной из приходских церквей Нового Орлеана не нашлось записи о крещении Меррик Мэйфейр в год ее рождения. В тех коробках, что она привезла в Обитель, было лишь несколько ее фотографий.

Более того, отсутствовали и записи о Холодной Сандре или Медовой Капле, если не считать паспортов, выданных на вымышленные имена Мы вычислили год смерти обеих несчастных, но не нашли в газетах Лафейетта, штат Луизиана, или соседних городах никаких сообщений об обнаружении жертв убийства.

В сущности, история жизни Меррик Мэйфейр началась в Таламаске с чистого листа. Вскоре старшины ордена, использовав все имевшиеся в их распоряжении огромные ресурсы и обширные связи, выправили для нее документы, необходимые в современной жизни. Что касается католического крещения, то Меррик стояла на своем, заявляя, что в детстве ее крестили: Большая Нанэнн «носила ее в церковь». Незадолго до того, как я покинул орден, Меррик продолжала настойчиво, но безрезультатно просматривать все церковные реестры в поисках доказательств совершения над ней обряда крещения.

Я никогда не мог до конца понять, почему для Меррик так важно это крещение. Впрочем, я многого в ней так до конца и не понял. Могу лишь с уверенностью утверждать, что колдовство и римский католицизм навсегда слились в представлении Меррик в одно целое.

Что касается одаренного добросердечного человека по имени Мэтью, то проследить его жизненный путь оказалось совсем нетрудно.

Мэтью был археологом, посвятившим себя изучению цивилизации ольмеков. Когда мы навели осторожные справки среди его родственников в Бостоне, то сразу выяснилось, что некая женщина по имени Сандра Мэйфейр завлекла его в Новый Орлеан, прислав лет пять тому назад письмо, в котором заявила, что у нее якобы есть старая карта, нарисованная от руки, где указано местонахождение сокровищ цивилизации ольмеков. Холодная Сандра писала, что о любительских экспедициях Мэтью узнала из статьи в журнале «Тайм», на которую случайно наткнулась ее дочь Меррик.

В то время мать Мэтью серьезно заболела, но он с ее благословения все равно отправился на юг и организовал частную экспедицию, маршрут которой начинался в Мексике. Больше никто из семьи живым его не видел.

Что касается подробностей экспедиции, то о них можно узнать из писем Мэтью, адресованных матери, – своеобразного путевого журнала, который он вел очень тщательно. На обратном пути в Штаты письма были отправлены из Мехико все разом.

После смерти Мэтью, несмотря на упорные старания старой женщины, ни один из ученых, изучавших цивилизацию ольмеков, не заинтересовался находками и записями ее сына.

Мать Мэтью умерла, оставив документы своей сестре, которая решила, что для нее это «чересчур большая ответственность», и охотно продала нам все бумаги за кругленькую сумму. Была там и небольшая коробка с яркими цветными фотографиями, на многих из которых мы увидели двух женщин поразительной красоты – Холодную Сандру и Медовую Каплю на Солнце, – а также десятилетнюю девочку, совсем на них не похожую, – Меррик.

Наша подопечная к тому времени только-только вышла из недельного ступора и погрузилась в учебу, увлеченно постигая этикет, поэтому я без всякого удовольствия передал ей на хранение эти фотографии и письма.

Однако фотографии матери и сестры не вызвали у нее никаких эмоций: быстро просмотрев, она невозмутимо отложила их в сторону, вновь ни словом не обмолвившись о Медовой Капле на Солнце, которой на фотографиях было лет шестнадцать.

А я, напротив, внимательно изучил снимки.

Холодная Сандра была высокой, смуглой, с иссиня-черными волосами и светлыми глазами. Медовая Капля на Солнце оправдала все ожидания, порожденные этим именем. На фотографиях ее кожа действительно казалась медового цвета, глаза были желтые, как у матери, а светлые, слегка волнистые волосы лежали на плечах легким облаком. Черты лица она – как, впрочем, и Холодная Сандра – полностью заимствовала у англосаксов.

Зато Меррик на фотографиях была такой же, какой появилась впервые у наших дверей. Уже в десять лет в ней можно было разглядеть будущую красавицу. Она выглядела спокойной и скромной, тогда как обе другие, похоже, не давали прохода Мэтью. Во всяком случае, перед объективом они с радостными улыбками сжимали его в объятиях. Меррик почти на всех фотографиях была серьезной и, как правило, одна.

Разумеется, Мэтью запечатлел и джунгли, куда проникли путешественники, и даже сумел сделать несколько снимков – увы, некачественных – таинственной наскальной живописи, которая, на мой непросвещенный взгляд, не относилась ни к цивилизации ольмеков, ни к цивилизации майя. Впрочем, я мог ошибиться. Что же до точного маршрута, Мэтью намеренно не указал его, использовав такие термины, как «Первая деревня» и «Вторая деревня».

Принимая во внимание отсутствие досконального описания маршрута экспедиции и плохое качество снимков, нетрудно понять, почему археологи не заинтересовались открытиями Мэтью.

Заручившись согласием Меррик, мы, соблюдая секретность, увеличили все мало-мальски ценные снимки. Однако качество оригиналов не позволило получить конкретные сведения, достаточные для совершения путешествия по следам экспедиции. Но в одном я был абсолютно уверен: пещера находилась не в Мексике, хотя, возможно, начать поиски следовало именно с этой страны и прежде всего посетить Мехико.

Да, в нашем распоряжении имелась карта, нетвердой рукой выполненная черными чернилами на обычном листе пергамента, но она представляла собой только схему с пометками «Город» и уже упомянутыми «Первая деревня» и «Вторая деревня». Не было указано ни одного названия. Поскольку пергамент успел сильно обтрепаться по краям, мы ради сохранности скопировали карту, но назвать ее большим подспорьем я бы не отважился.

А читать полные энтузиазма письма Мэтью, которые он отослал домой, было больно.

Мне никогда не забыть первое из них, написанное матери сразу после сделанного открытия. Незадолго до этого бедная женщина узнала, что ее болезнь неизлечима, и эта новость каким-то образом дошла до Мэтью, застигнув его примерно на середине маршрута, хотя где именно, мы точно не знаем. Мэтью молил мать дождаться его возвращения. Именно поэтому он быстро свернул экспедицию, взяв только малую часть сокровищ.