Последний страж Эвернесса - Райт Джон К.. Страница 53

Вены и мышцы людей выделялись на их ободранной плоти, и кровь скапливалась между костями и органами. Трупы застыли в позах агонии и ужаса.

В руке у Кощея светились огоньки, напоминающие мерцание огненных бабочек. Они да еще булавочные головки его глаз составляли единственное освещение жуткой сцены. Когда некромант поворачивал голову, Ворон со своего места различал двойные кружки бледного призрачного света, ласкающие тела.

Длинным когтем Кощей рассек ногу мертвеца, вытащил берцовую кость и принялся прилаживать ее к своей кирасе. Затем нагнулся и начал разрезать грудину покойника длинными плавными ударами ногтей.

– Холодно! Всегда так холодно… – бормотал про себя мрачный шипящий голос. – Зачем им тепло внутри мозговых костей? Почему это тепло никогда не передается мне? Мне нужно больше костей. Больше костей. Кости маленькой девочки Венди богаты теплом и радостью… Мне нужно их живое тепло, чтобы одеть меня в моем бесконечном, глубоком холоде…

Из-за невысоких деревьев напротив послышался другой голос:

– Ар! Ты, шакал! Ни один плащ не согреет тебя, когда твои кости – лед.

На поляну вышло человекоподобное существо с кровавым грузом на плечах. Оно было одето в старинный военно-морской мундир великолепного покроя с двойными рядами блестящих пуговиц, взбегающих по широкой груди, и скрещенными двойными поясами, на которых висели абордажная сабля и кремневый пистолет. Поверх напудренного парика красовалась адмиральская шляпа с гребнем из перьев по изгибу. Из-под нее выглядывало покрытое черной шерстью усатое лицо, мерцали влажные звериные глаза, белели острые зубы.

Тюлень сбросил свою ношу, и труп тюлененка покатился по земле.

– Тюлений царь Мананнан здесь, в том или ином обличье. Больше никому из нашего племени не дозволено убивать сородичей. Это точно он! Посмотри на отметины зубов на шее.

– Что мне в этом, похититель облика? Тюленид пнул Кощея, и призрачная тварь упала, клацнув костями, чтобы вскочить на четвереньки, словно чудовищный паук или угловатое пятно мрака.

– Хой! Ха-ха! – воскликнул лже-адмирал. – Возможно, наш добрый Мананнан не хочет, чтобы мы узнали о его присутствии здесь, гробокопатель. Ты грабишь тут тело моего друга, но где улика? Все невиновны, если нет надежных улик, – таков наш закон. По-моему, Мананнану это понравилось бы.

– Убийца Белого Оленя сказал, что Мананнан не должен участвовать в этой битве.

– Гарн! Он? Он пока лишь преодолел барьеры, а один из наших уже внутри, как я слышал. Ха-хар! У него в кармане – капля крови Северной Звезды, а он не в состоянии даже заклятие через порог бросить, если те, что внутри, не попросят его об этом.

– Барьеры всего лишь первая из трех защит Эвернесса, шкуродер.

– Заткни пасть, гробокопатель, трупоед! Те, внутри, еще не произнесли ни одного слова силы, а их там, я слышал, немного – кроме хорошенькой цыпочки, которую хочет тюлений царь. Они не знают, как пробудить молнию или заставить камни проснуться и танцевать! Они все забыли! Ха! Мы, народ сэлки, одолеем эти барьеры, вот увидишь, и станем пировать в главном зале, пока чародей скребется в окна, умоляя о приглашении! Ха-хар! Мы приготовим свой пир на кострах из волшебных книг! Сожжем книги и все записи о нас: не станет ни прошлого, ни преступлений, как только воспоминания о них исчезнут.

Очередной всплеск лающего смеха. Затем тюленид прислушался:

– Харк! Не девичий ли это визг? Ручаюсь, там тюлений царь. Он не из тех, кто нежен в любовных играх, и может покусать девку, прежде чем взять ее, ха-ха!

Ворон снова услышал голос Венди, высокий и испуганный, выкликающий его имя. У него не было оружия, и он не знал, как попасть в дом из этой части сада. Ему нужен был Питер, чтобы показывать дорогу.

Бесшумный, подобно мимолетной тени, сын гор отполз, скользнул обратно через стену и с разрывающимся от страха и ярости сердцем бросился туда, где оставил Питера.

Там никого не было.

Следы колес не скроешь. Ворон нагнулся к траве, рискнул мигнуть фонариком и побежал.

Он вернулся к главной аллее, куда ноги в ботинках оттащили кресло, выключил свет и пошел вперед. Затем проскользнул на четвереньках сквозь живую изгородь рядом с парадными дверями западного крыла и затаился. Здесь охраняла двери группа из четырех человек в шлемах, в громоздких бронежилетах, вооруженная автоматическими винтовками. У одного был фонарь.

Ворон опустил голову и подполз поближе. Слышал он хорошо, но листья загораживали обзор.

Изнутри доносился топот обутых в тяжелые ботинки ног, треск разбиваемого дерева и звон стекла, хриплые выкрики.

Питер был здесь и ругался.

– Какая еще Федеральная военная полиция? Нет такой штуки… Ага… Ладно, где ваш ордер?.. Ах, у вас нет ордера? Да? За что арестован?.. Он не был спрятан, я, черт подери, держал его в руке! Кроме того, с каких пор это государственное преступление?.. Я скажу, что поговорю с вашим начальством! И с моим конгрессменом, а то и с вашим хозяином! Ладно! Ваши имена!.. Я гражданин США и задаю законный вопрос! Откуда я знаю, что вы не просто переодетые хулиганы, если вы не показали мне какое-нибудь чертово удостоверение личности!

Затем Ворон различил, как старый вояка вполголоса произнес:

– Морфей! Духи мира, будьте свидетелями, они сдали мне свои имена! Выруби их!

И когда Ворон поднялся, он увидел Питера, нагнувшегося с кресла и забирающего винтовки из рук людей, без сознания храпящих на земле вокруг него.

Ворон видел распростертые на земле четыре посапывающие фигуры. Теперь он разглядел тяжелую черную униформу для уличных боев с полосами кевлара на груди и спине. На вооружении у них имелись М-16. Шлемы были голубые. Буквы на спине курток складывались в аббревиатуру СВОР. Ни бейджей, ни нашивок с именами, ни шевронов, ни каких-либо иных опознавательных знаков. Странное дело, из нагрудных карманов курток у всех солдат торчали пожухлые коричневые листья, а у одного на шее красовался целый венок.

– Что это за люди? – спросил бородач. – Спецподразделение полиции для разгона демонстраций? Солдаты?

– Нет. Психи какие-то переодетые. Это Америка. Солдаты не арестовывают гражданских на территории США. Смотри, здесь, сразу под ключицей, где рубашка не закрывает. Видишь?

– Ожог?

– Ведовское клеймо. Кое-что из той чертовщины, которую давным-давно вдолбил мне мой папаша. Для каждого типа клейм существует собственный маленький стишок. Как бы то ни было, это знак из тех, что ставятся, когда человек присягает чародею.

– То есть? Что это значит, а?

– Это значит, что они пошли добровольцами. Подписали договор кровью. На. Знаешь, как такими пользоваться?

– Нет, но я знаю пистолеты. Питер бросил ему пистолет.

– Лови! И сними с того парня ожерелье из листьев – это, должно быть, некая разновидность магического ОДВ.

Ворон понюхал.

– Я знаю этот запах. Как вы это назвали? О-дэ-вэ? Это же табак.

– Определитель «друг-враг». Как пароль. Лист табака снимает заклятие.

Ворон втащил Питерово кресло по ступеням и через разбитые двери внутрь. Поставив его на пол, он снова взялся за ручки, и они помчались, гремя колесами, через огромный холл, украшенный мечами и копьями.

– Питер! Вы знаете, как пробудить три защиты Эвернесса, да?

– Черт, нет. Одна для земли, одна для воздуха, одна для огня. Это все, что я помню. Думаю, воздушная – это магия, которая удерживает тех образин снаружи.

Они попали в зал, из которого выходило множество дверей и коридоров. Некоторые коридоры оказались декоративными – неглубокими иллюзиями, утопленными в стену всего на несколько дюймов. Света не хватало – до восхода еще оставалось минут пятнадцать – двадцать.

– Куда?

– Глянь наверх! Следуй любому морскому мотиву: чайки, корабли, и всякое такое. Он приведет нас в восточное крыло.