Роберт Бернс - Райт-Ковалева Рита Яковлевна. Страница 4

Вильям, как всегда, надеялся на милость божию, на свои руки и на верную помощницу — жену.

А кроме того, уже подрастали двое сыновей — кому, как не им, сменить за плутом стареющего отца?

Слава всевышнему, что не надо отдавать их «в люди». Одно дело — работать батраками по найму, другое — помогать отцу на «собственной» ферме.

Год за годом поднимал отец с сыновьями неподатливую землю, отвоевывая ее у камней, поросших цепким мохом, и у окаменевших корней деревьев. Год за годом, каждую весну, Роберт выходил пахать и, согнувшись, налегал на тяжелые рукояти плуга, который еле тянули отощавшие на скудных кормах кони. Не легче было и молотить деревянным цепом на короткой рукояти. К вечеру болели все кости, нельзя было разогнуть спину. И Роберт еще долго сутулился за столом, слушая, как отец читает библию, или отвечая заданный урок.

Уехал «для усовершенствования в науках» полюбившийся всем учитель Мэрдок, и теперь Вильям сам понемногу учил сыновей арифметике и грамматике, стараясь, чтобы они не забыли то, что знали.

Прощание с Мэрдоком запомнилось всей семье. В тот вечер Мэрдок стал после ужина читать вслух трагедию Шекспира «Тит Андроник», которую вместе с английской грамматикой принес в подарок мальчикам.

У Мэрдока дрожал голос, а все слушатели горько плакали, когда Шекспир описывал страдания несчастной Лавинии, у которой насильники отрезали руки и язык. Но когда жестокие палачи в насмешку спросили, не дать ли ей воды — омыть руки, мальчики в один голос крикнули, что больше читать не надо.

— Значит, вы не хотите, чтобы вам подарили эту книгу? — с укором сказал отец.

— Если книга останется, я все равно ее сожгу! — со слезами закричал Роберт.

Только благодаря вмешательству Мэрдока Роберт избежал наказания. «Тит Андроник» не попал в «личную библиотеку» Роберта, состоявшую из двух книг — «Жизни Ганнибала» и «Истории сэра Уильяма Уоллеса».

Эти книги Роберт перечитывал без конца.

Когда по узким улочкам Эйра шли вербовщики с барабаном и волынкой, расхваливая привольную жизнь в королевской армии, за ними, как всегда, бежали мальчишки. Среди них бывал и Роберт. Описание ганнибаловых подвигов настолько его увлекло, что он твердо решил: когда подрастет, непременно станет солдатом.

Это увлечение было недолгим, разве что на двадцать третьем году жизни он снова вспомнит о волынке вербовщиков и напишет в шутку:

Но «Жизнь Уильяма Уоллеса» навсегда осталась его любимой книгой.

Несколько лет подряд он читал и перечитывал историю легендарного героя Шотландии. Это было довольно слабое переложение поэмы Слепого Гарри — народного поэта XV века, где рассказывалось о подвигах Уоллеса, начавшего борьбу за независимость Шотландии тут, на земле Эйра.

Часто во время пахоты плуг Роберта задевал за кусок ржавого железа или глиняный черепок, а как-то раз мальчики нашли обломок очень старого копья: здесь когда-то коренное население — пикты — отбивало нападения римских легионов. Много славных битв видела эта земля. В девятом веке пришли завоеватели — скотты. Страна пиктов — древняя Каледония — стала называться Шотландией — Scotland.

Но трон шотландских королей всегда стоял на пороховой бочке.

Ожесточеннее всего враждовали шотландцы со своими соседями — англичанами.

Переменно военное счастье: то шотландский король Александр Второй нападает на Англию, то сильнейшая армия англичан опустошает шотландские города и села.

В конце XIII века англичане совершенно обескровили Шотландию, подчинили ее себе и отняли у страны право жить по своим законам, выбирать себе короля и распоряжаться собственными богатствами.

Шотландия сделалась вассалом Англии, а ставленники англичан — единственными законодателями и властелинами древней страны.

Тогда на историческую арену вышел национальный герой Шотландии — Уильям Уоллес. Он начинает новую страницу в истории Шотландии — историю многовековой борьбы за независимость.

Неисчерпаемы легенды об Уильяме Уоллесе, который разбил англичан и выгнал их из Шотландии.

И несмотря на то, что Эдуарду — королю Англии — все же удалось уничтожить армию Уоллеса и казнить героя, имя его до сих пор окружено ореолом: благодаря ему Шотландию признали самостоятельной страной. Первые десять мест в британском парламенте для шотландцев были куплены ценой жизни Уоллеса и его храбрых соратников.

На шотландский трон сел шотландский король, и когда через десять лет после смерти Уоллеса англичане опять попытаются навязать Шотландии свое господство, шотландский герой Роберт Брюс разбивает сильнейшую в Европе армию англичан при Баннокберне, и Шотландия снова становится независимой.

Об этом напишет стихи мальчик, который сейчас, глотая слезы, читает, как схватили Уоллеса и как повезли его в Лондон на казнь.

Теперь, когда отец отпускает Роберта в Эйр, мальчик другими глазами смотрит на улицы, где дрался с англичанами Уоллес, на место, где стояли казармы, в которых Уоллес сжег весь английский гарнизон, на широкое устье реки, откуда выходили в море шотландские шхуны.

И в его сердце вспыхивает гордость за Шотландию, которая и теперь, несмотря ни на что, осталась Шотландией.

Вечерами, при сальной свечке, Вильям Бернс занимается с сыновьями. Семья живет замкнуто, одиноко. У мальчиков нет товарищей, да и играть им почти некогда, весь день занят работой. Первые годы на ферме особенно тяжелы: надо выплачивать долг, и Вильяму приходится отказывать себе и своим детям в самом необходимом. Изредка, по воскресеньям, в капустный суп кладется кусок мяса, редко вареную картошку сдабривают бараньим салом и только младшим детям иногда дают кружку молока. Семеро ребят — старшему идет всего тринадцатый год, а отцу уже под пятьдесят. Об одном он молит бога: дать ему время вырастить сыновей честными, богобоязненными и знающими людьми.

Это главная его забота. Для этого он сидит с ними по вечерам, для этого ходит в Эйр к знакомым, берет у них на время книги, а потом, заглядывая в «Географическую грамматику» Салмона, объясняет детям расположение и устройство чужестранных государств. Больше всего отец любит книги, где наука объясняет великую премудрость божию. Он читает вслух «Астротеологию» и «Физикотеологию», где рассказывается о звездах и планетах, об огнедышащих горах и водопадах, созданных всевышним. А в тот год, когда хорошо доились коровы и богато уродился хлеб, Вильям выписал из Эдинбурга шесть толстых томов Новой истории Священного писания, составленной Томасом Стэкхаузом.

Роберт больше всех читает эти книги, и герои библейских легенд становятся для него такими же близкими знакомыми, как сапожник или кузнец в Эйре, с чьими сыновьями он изредка встречается в сельской школе.

В эту школу он ходит всего одно лето, да и то по очереди с Гильбертом, правда, уже не из-за отсутствия башмаков — кому они нужны летом? — а потому, что один из мальчиков непременно должен помогать отцу и матери по хозяйству.

Соседи, изредка попадая на отдаленную ферму, потом рассказывали, что за едой Бернсы — отец и оба старших сына — сидят, уткнувшись носами в книги, а малыши и пикнуть не смеют. Кто-то даже видел, как старший мальчик читал, идя за плугом.

Однообразная, тяжкая жизнь... Беспросветное уныние отшельника, безустанный труд галерного раба... Роберт стал хмурым, неприветливым, неразговорчивым. Таким и застал его Мэрдок, который неожиданно вернулся в эйрскую школу.

Трудно передать радость, с которой встретили Мэрдока на ферме. Правда, он не забывал Бернсов, постоянно писал Вильяму, присылал книги мальчикам. Но одно дело — письма, другое — живой друг. Мэрдок привез с собой эдинбургские альманахи, новые пособия для школы и даже несколько французских книг.