Новое восстание - Раш Кристин Кэтрин. Страница 2

Он не верил, что Куэллер так запросто даст ему уйти.

— Что ты захочешь от меня, когда я вернусь на Телти?

— Скайуокера, — голос Куэллера дрогнул от ненависти. — Великого магистра, джедая, Люка «Непобедимого» Скайуокера.

Ледяной холод добрался до сердца Бракисса.

— Что ты хочешь с ним сделать?

— Уничтожь его, — сказал Куэллер. — Точно так же, как он пытался поступить с нами.

2

Люк Скайуокер балансировал на одной руке, пальцы глубоко зарывались во влажную почву джунглей. По обнаженной спине стекал пот, заливая лицо. Он был без обуви, одетый только в старую пару штанов, которые теперь липли к влажному телу. Над ним в воздухе парил астродроид Р2Д2 вместе с несколькими валунами и стволом полусгнившего дерева. Трюк древний, не слишком сложный, но молодежь всегда разевает при этом рты и восхищенно хихикает. Вот и сейчас вокруг него собрались ученики — его самый юный и самый сильный класс.

Он пребывал в этой позе с тех пор, как оранжево-бурая сфера Явина поднялась над горизонтом своей четвертой луны. Сейчас Явин висел у них над головами. Ученики взмокли не меньше учителя и переминались с ноги на ногу, ожидая разрешения пойти напиться. Люк пить не хотел. Сила текла сквозь него, словно прохладная влага. Именно она удерживала в воздухе и камни, и дерево, и астродроида.

Ученикам не терпелось спросить, сколько еще они будут смотреть. Может, стоило поднять и их — одного за другим — а потом отпустить, пусть приземляются самостоятельно в зависимости от таланта? Люк с трудом подавил улыбку. Ему нравилось учить, но не всегда надо было показывать, насколько. Временами ученики решали, что он смеется над ними, не самый лучший способ наладить отношения. Но он не мог отрицать, что в такие мгновения, как сейчас, он испытывает наслаждение. Р2Д2 очень не нравился этот аспект занятий, но Люку начинало казаться, что он все еще сопливый мальчишка, а из кустов вот-вот раздастся скрипучий голос учителя…

Ладно. Пожалеем ребят. Люк поднял еще один камень. Валун повертелся среди товарищей, занимая отведенное место. Ученики смотрели, вдруг замолчав. Он осторожно прощупал их, надеясь отыскать хоть один признак недовольства. Самый нетерпеливый — первый кандидат на полет.

Неплохой способ научить терпению, а заодно продемонстрировать мощь Великой Силы. Как и другие, на ком-то этот метод срабатывал, на ком-то нет. Люк никак не мог придумать универсального способа, приходилось учиться самому. Часто его посещали прозрения — из реакции учеников на упражнения. Но эти — еще новички, они сейчас стоят одной кучей, и нет гарантии, что их реакции не копируют друг друга. Он надеялся, что к закату это пройдет.

На него обрушилась холодная тяжелая волна. Страх. Боль, которой он никогда еще не испытывал. Ни на Звезде Смерти, ни на «Глазе Палпатина», ни на Хоте, нигде. К ним примешивалось ощущение предательства, шок, усиленный миллионами людей.

Рука дрогнула. Он попытался удержать и камни, и дерево, грозившие рухнуть на головы ученикам. Р2Д2 завизжал на высокой ноте, и звук потерялся в общем крике, раздавшемся у Скайуокера в голове. Астродроид улетел в заросли, ученики бросились врассыпную, контроль исчез окончательно.

От удара о землю из легких выбило воздух, и какое-то время Люк лежал, утопая в грязи, а в голове эхом отдавались крики.

Потом все исчезло. Голоса замолчали.

— С вами все в порядке? — спросил один из учеников. Голос показался ему знакомым; его собственный испуганный голос, задавший тот же самый вопрос семнадцать лет назад: — Что случилось?

Люк закрыл ладонью лицо. Он дрожал всем телом.

— …огромное возмущение в Силе… — пробормотал он чужие слова, удивляясь, почему ученики ничего не почувствовали, почему он не почувствовал семнадцать лет назад…

Как будто миллионы голосов вдруг вскрикнули от ужаса и так же внезапно умолкли.

— Бен, — умоляюще прошептал Люк. — Бен, что случилось? Еще одна Звезда Смерти?

Ответа он не ждал и не дождался. Бен не появлялся уже давно, еще до академии, еще до появления Гранд адмирала Трауна.

Люк закрыл глаза, нащупывая разрыв в Силе. Он нашел его, пустоту там, где только что была жизнь. Боль, удивление, страх. Предательство — только эхо, отразившееся от стен невидимого ущелья.

— Мастер Скайуокер? — голос принадлежал Иелисе с Корусканта, одной из самых талантливых учениц. — Мастер Скайуокер?

Он сделал успокаивающий жест. Спина болела от жесткого приземления, в груди пекло от недостатка кислорода, сердце тупо и сильно ныло от непонятной потери. Где-то вдалеке жалобно посвистывал Р2Д2.

Ему пришлось сесть, чтобы продемонстрировать малышне, что с ним все в порядке, хотя все было как раз наоборот.

— Мастер Скайуокер?

Голос Иелисы смешивался с эхом у него в голове. Люк открыл глаза. И увидел покрытое кровью, обожженное лицо Леи. Он потянулся к ней, и видение исчезло.

Будущее ты видишь…

Нет, Корускант оставался на месте. Он бы понял, если бы Лея погибла. Или Хэн. Или их дети.

Он узнал бы.

Р2Д2 вновь зачирикал, на этот раз — нетерпеливо.

— Найдите его, — попросил он. Голос дрогнул, как голос Бена Кеноби после уничтожения Алдераана.

Затрещали кусты, три ученика бросились на поиски астродроида.

Или бежали от Люка прочь.

— Что случилось, мастер Скайуокер? — Иелиса присела на корточки возле него, ее худенькое, легкое тело гнулось от тяжести невидимого врага. Рожденная на Корусканте после смерти Императора, она не знала, что такое задавленные способности к Силе. Ее талант жил и рос, как и она сама. Иелиса была молода. Она была просто девочка.

— Миллионы людей умерли мгновение назад, им всем было очень больно, они очень страдали.

Огромное зло вернулось в Галактику. Это все, что он знал.

И Лея в опасности.

Это он тоже понял.

А значит, время учений закончилось. Они с Р2Д2 немедленно улетают на Корускант.

Лея Органа Соло, глава Новой Республики, застегнула пояс поверх длинного белого одеяния. Потом глубоко вздохнула. Мон Мотма взяла ее ладонь в свою. Лея с отсутствующим видом улыбнулась ей, она все еще чувствовала себя младшим сенатором, высказавшим претензии в лицо Палпатину и его приверженцам.

Она снова вздохнула. Чувство поражения, перемен в жизни, растерянности — она не чувствовала себя так с тех пор, как была подростком.

Мон Мотма плотно закрыла резную дверь и заперла на замок. Они находились в небольшой комнате рядом с Залом Сената, пристроенной в дни правления Палпатина. Замаскированную под гардеробную комнатку часто использовали для тайных переговоров. Резьба, украшавшая стены, была очень тонкой работы. Одну стену — от пола до потолка — занимало зеркало, отражавшее сейчас двух женщин. Несмотря на то что в ее темных волосах поблескивала седина, Мон Мотме каким-то образом удавалось выглядеть похожей на Лею, может быть, чуть постарше, поспокойнее. Только тонкая паутина морщинок покрывала лицо — морщинок, появившихся после болезни, когда она чуть не умерла шесть лет назад от руки посла Кариды Фургана.

— В чем дело? — спросила Мон Мотма.

Лея покачала головой. Разгладила обеими руками складки на подоле. Сейчас она ничуть не отличалась от маленькой девочки, вошедшей в Имперский сенат с горячей головой, полной надежд и идеализма. Принцесса Лея Органа с планеты Алдераан, самый юный сенатор, верившая всей душой, что убеждение и здравый смысл могут спасти Республику. Утратившая детскую веру в тот миг, когда заглянула в глаза сенатора Палпатина.

— Они теперь члены Новой Республики, Лея, — сказала Мон Мотма. — Они были справедливо избраны.

— Это неправильно. Именно так было и раньше, — с самых выборов она только об этом и говорила с Хэном.

Несколько планет подали прошения о том, чтобы Сенат разрешил представлять их интересы бывшим имперским политикам. В качестве аргумента приводился тот факт, что многие из них сохранили жизни своим народам, работая на Империю на невысоких должностях. Они были мелкими бюрократами, но именно им десятки повстанцев были обязаны жизнями, так как те умышленно не обращали внимания на необычные перемещения войск и тому подобные вещи. Лея была против с самого начала, но получила в правительстве яростный отпор. М'йет Лууре, влиятельный сенатор Эксодиена, напомнил ей, что она тоже служила Империи. Она возразила, что даже тогда она работала на Альянс. М'йет ухмыльнулся, продемонстрировав шесть рядов неровных зубов. «Эти существа тоже работали на повстанцев, — сказал он. — Только по-своему».