Инкуб, или Демон вожделения - Рассел Рэй. Страница 27

Док украдкой бросил жаждущий взгляд на графин со скотчем, затем опять посмотрел на Джулиана.

– Еще вопрос. – Когда ИНКУБ находится в нормальном человеческом состоянии, знает ли он об отвратительных вещах, которые натворит, переживает ли? Или он откровенно смеется над нашей глупостью, над тем, как наивно мы пытаемся поймать преступника, зная, что нам это не удастся? Не напоминает ли все это шизофрению: когда левая рука не знает, что делает правая?

– Я не уверен ни в чем, – ответил Джулиан, – но полагаю, что скорее всего последнее. Существует, видимо, четкое различие между человеческими и нечеловеческими началами личности. Одна из причин, которая заставляет меня так думать, – это неосмысленность данных преступлений. ИНКУБ добивается только одного: продолжить, сохранить свой род. Это в чистом виде инстинкт. Но у него это не получается, потому что женщины гибнут от самого акта совокупления. Если бы ИНКУБОМ управлял во время перевоплощения рациональный человеческий разум, то он бы осознал бесплодность и опасность своих попыток.

– А гут есть доля истины, – признал Док. – Но с другой стороны, тогда все совершенные преступления иррациональны.

– Почему?

– Разве вы не понимаете, что утверждаете? Выходит, что любой человек, не только в Галэне, но и во всем мире может оказаться ИНКУБОМ и даже не подозревать об этом. Адвокат из Филадельфии, студент из Лос-Анджелесского университета, таксист из Нью-Йорка, член палаты лордов, итальянский тенор, китайский крестьянин, индусский факир, советский комиссар, да кто угодно, – Док покачал головой, как будто сбрасывал паутину. – Любой и где угодно. Потенциальная угроза. Возможный гибрид человека с ИНКУБОМ, гены которого вынуждают его насиловать и убивать, даже не осознанно.

Док положил свою большую руку на полку камина, а другой опять потер подбородок, который стал колючим.

– У вас получается очень длинная сказка, Траск. Но она, черт возьми, по-своему весьма правдоподобна. Как бы дико и заумно она ни звучала, я не могу найти в ней видимых изъянов. Такова участь скептика. Если человек излагает вам теорию, выдержанную в системе его собственной логики, то ему трудно не поверить. Вы не обязаны ему верить, но просто не решитесь не поверить.

– В ваших устах, – порадовался Джулиан, – это звучит как комплимент. Но разве у вас больше нет вопросов?

– Пожалуй, нет, – ответил Док, – во всяком случае сейчас.

– Я удивлен, – признался Джулиан, – ведь вы не задали мне главного вопроса.

– Что вы имеете в виду?

– Все ли женщины после сношения с ИНКУБАМИ погибли? Неужели никто не выжил? Каким же образом среди нас появился получеловеческий потомок.

– Я не собирался задавать этот вопрос, – заметил Док, – потому что знаю ответ. Да и вы тоже. Сейчас мы на моей территории – ведь речь идет о человеческом теле. Некоторые женщины, правда крайне редко, обладают огромными физическими резервами. Это патология. Обычно это нимфоманки или проститутки, или и то, и другое. Но не всегда. Есть одна из наиболее отвратительных разновидностей сексшоу, когда проститутка выступает в паре с животным. Однажды один ученый заявил, что из всех животных женщина может совокупляться только с собаками. Но он ошибался. Крафт-Эбинг, так звали старика, был великим ученым, но в некоторых вопросах крайне наивным человеком. Его книга была издана почти сто лет назад, там полно ложной информации и далеких от истины предположений. Говорят, Екатерина Великая… впрочем, это не важно, это всего лишь сплетня. Как я уже сказал, такое бывает крайне редко и, конечно, выглядит мерзко. Но возможность имеется… – Док задумался, глаза его смотрели куда-то вдаль.

– Человеческое тело и человеческий разум, – продолжал он, – способны на самые невообразимые чудеса. Огромные высоты и ужасные глубины.

Потом фыркнул и отвернулся от Джулиана.

Простите, – проворчал он, – я не хотел выглядеть напыщенным философом. – Он посмотрел на часы: – Уже довольно поздно. Скоро и солнце взойдет. Я с ног валюсь. Нам обоим надо поспать. Впереди трудный и длинный день. Трое похорон.

Док проводил Джулиана до дверей. Когда тот уже выходил, он счел нужным добавить:

– Понятно, вы меня в свою веру не обратили. Но я буду разделять ваши идеи, пока кто-нибудь не выскажет лучшие. До того – первенство в городе за вами.

– У меня есть план. Я расскажу о нем вам, Док, и шерифу после похорон.

… Природа словно осознала, что яркое солнце и чистое небо были бы неуместны сегодня. Она окутала церковный двор мягким серым туманом. В Галэне умерших издавна хоронили на церковном кладбище. Надписи на многих надгробиях уже стерлись от времени. В этот печальный субботний день на кладбище появились три свежих могилы. И выглядели они как зияющие в земле раны. Пожалуй, впервые похороны были тройными. Пришедшие проводить усопших перемещались от одной могилы к другой, от одного до другого, последнего, пристанищ Прю Китон, Аниты Грант и ее дочери Мэри Лу.

Тело Гвен Моррисей, так как она была приезжей, родители забрали из Галэна и похоронили где-то в другом месте. У Мэлани Сандерс не оставалось никого из родственников в Галэне, и ее двоюродный брат попросил отправить гроб в Неваду.

На эти похороны пришли почти все жители Галэна. Люди ежились от утренней сырости и прохлады, необычных для этого времени года. Все были или знакомыми, или родственниками умерших. У Грантов родственников не осталось, но весь город знал и любил их. Мать и дочь положили рядом с Джоном – мужем и отцом. Прю Китон оплакивали ее родители Бен и Элен, ее старший брат Поль, будущий врач, прилетевший на похороны из Нью-Йорка, ее дядя и тетя – его преподобие и мисс Китон.

Джулиан тоже пришел. Но он скромно стоял поодаль, так как не знал ни покойных, ни членов их семей. Рядом с ним была Лора.

Перед тем как перейти к отпеванию каждой из трех усопших, преподобный Китон произнес несколько общих слов.

– Мы собрались сегодня в печали и шоке, – сказал он, – чтобы оплакать потерю трех наших возлюбленных сестер. В печали и шоке, но не в злобе, потому что наша вера запрещает нам это. И тем не менее мы были бы бесчеловечны, если бы не чувствовали глубокой ярости по поводу того, как несвоевременно и жестоко они ушли из жизни. Кто здесь среди нас настолько образцовый христианин, чтобы не испытывать гнева и ненависти к человеку, который в угоду своей похоти так жестоко отнял их жизни? Но как велит вера, мы должны молиться и за его прощение. Это очень сложный комплекс чувств, друзья мои. Может быть, никто лучше меня не ощущает этого. Мы хотели бы проклясть его, отправить его душу в ад. Но мы не имеем права на месть. Мы обязаны простить его, как был бы он прощен нашим Спасителем.

В тумане черты угловатого лица преподобного Китона, похожего на маску черепа, сглаживались. Он обвел взглядом собравшихся и повторил:

– Мы должны простить его. – Потом открыл Библию и продолжил: – В книге Иова написаны слова, которые если и не утешат нас в этот час, то выражают то темное, противоречивое чувство, которое владеет нами, нашими сердцами: «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями. Как цветок он выходит и опадает, убегает как тень…»

Голос святого отца стал громче и был похож на звук хлыста. Джулиана поразило странное значение библейских слов: «И сказал я тлену – ты мой отец, а червю – ты моя мать и сестра». На глазах преподобного опять заблестели слезы, он закрыл книгу и хрипло пробормотал:

– Помолимся! О, Господи! Отведи горечь и ненависть от наших сердец и помоги нам, чтобы могли мы отдаться во власть твою. Христа ради, дай нам понять пути твои. Аминь.

– Аминь, – эхом, приглушенным туманом, повторили собравшиеся.

Лора отошла от Джулиана поговорить с Тимом:

– Я сегодня закрыла редакцию. Так что можешь не приходить. А твоей тети здесь нет?

– Она плохо себя чувствует, – ответил Тим.

Лора вернулась к Джулиану. Преподобный Китон начал отходную молитву Аните Грант. Тим не слушал. В его голове сказанные священником слова превратились в странную фразу «тлен – ты моя мать».