Единое королевство - Рассел Шон. Страница 11

Когда Тэм закончил, Дженн старательно разгладила юбку. Некоторое время она молчала, а потом спросила:

— Ты говоришь, они были в черных плащах и шлемах?

Тэм кивнул.

— Не похоже на разбойников. Скорее слуги в ливрее какого-то благородного дома.

Тэму такая мысль в голову не приходила, поскольку ближайшая знатная семья жила в нескольких неделях пути от Долины.

— Я никогда не видел ливреи, но, возможно, вы правы.

Фаэли переглянулись, а потом Дженн снова заговорила:

— Существует высокая вероятность того, что ваш случайный знакомый, Алаан, что-то украл или как-нибудь оскорбил могущественную семью. Ты сказал, что он был наделен обаянием, и хотя это не единственная черта, присущая мошенникам, они должны ею обладать, чтобы преуспеть в своих делишках. Боюсь, что, сами того не подозревая, вы оказались в компании спасающегося бегством мерзавца. Тогда становится понятно, почему он забрел в ваши дикие места. Если не считать нас, мало кто выбирает их для путешествий.

Тэм поерзал на кресле, раздумывая над ее словами.

— Алаан вел себя совсем не как человек, который опасается погони, — вмешался Финнол, который наклонился вперед, словно твердо решил отстаивать свою мысль. — А когда появились те люди, он вступил с ними в схватку у моста, чтобы мы могли бежать. Вряд ли злодей станет так поступать. Он мог тихонько ускользнуть, услышав приближение преследователей, и предоставить нас судьбе.

— Не все воры и мошенники слеплены из одинакового теста, — заметила Дженн. — Некоторые следуют диковинному кодексу чести, и даже среди тех, кто живет в Долине, почти нет таких, кто не знает чувства раскаяния. Вполне возможно, что Алаан, украв что-то у богатой семьи, не мог подвергнуть смертельной опасности ни в чем не повинных молодых людей. Мир велик. Такие люди существуют.

Сиан едва слышно откашлялся. Он всегда говорил так тихо и держался так незаметно, что Тэм забыл, каков Сиан на самом деле. Он отличался острым умом и никогда этого не скрывал.

— Прошу прощения, Дженн, но я думаю, что Финнол прав. Они говорят, что Алаан вел себя как человек, который не опасается погони. Вне всякого сомнения, если бы он бежал от возмездия, он держался бы настороже.

— Возможно. — Дженн пожала плечами. — С другой стороны, он мог думать, что оторвался от преследователей или что те отказались от погони. А самое главное, я не считаю, что люди, напавшие на него, были грабителями. Их интересовал Алаан, и больше никто. Да, конечно, они без колебаний прикончили бы всякого, кого приняли бы за его сообщников. Но, разобравшись с Алааном, они оставили ребят в покое. Вероятно, нашли украденное в вещах Алаана. Уверена, что сейчас, когда мы о них рассуждаем, они пре-спокойненько направляются на юг.

— Меня удивляет, что вы не встретили их на дороге, — сказал Тэм. — Вы же говорите, что они направились на юг, домой.

Он видел, что фаэли отреагировали на его слова. Они не любили делиться своими тайнами с чужаками и имели репутацию лжецов.

— Мы их не видели, — через несколько секунд ответила Дженн, — но наши разведчики заметили следы. Группа всадников свернула в лес. Возможно, они нас услышали, хотя почему постарались избежать встречи с нами, мне непонятно.

— В таком случае возникает сомнение в благородстве их намерений и не очень верится в то, что они преследовали Алаана, чтобы свершить правосудие, — заявил Финнол.

— Дела других людей нас не касаются, — пожав плечами, ответила Дженн.

— А как насчет уиста? — заглянув ей в глаза, поинтересовался Синддл.

Дженн чуть сдвинулась на своем кресле. Каждый ее палец украшало по меньшей мере одно кольцо, и сейчас она принялась постукивать ими по очереди по ручке кресла.

— Если бы незнакомец по имени Алаан имел ручную ворону или сойку, беспокоиться было бы не о чем, — сказала она. — Однако уист считается не простой птицей. С его появлением связываются различные предзнаменования. В это верим мы и верит ваш народ. Наверняка вы знаете легенды, — проговорила она, обращаясь к ребятам из Долины.

— Не знаем, — смущенно признался Тэм.

Дженн несколько мгновений его разглядывала, потом покачала головой:

— Ну, речь идет об очень древних легендах, которые рассказывают среди нашего и вашего народа.

Она уселась поудобнее; на землю опустилась ночь, и теперь лица фаэлей освещали лишь разноцветные фонарики.

— Во время первых войн, задолго до того, как возникло Единое Королевство, когда князья правили своими землями, жил на свете один князь — славный воин по имени Дерборгил. Он отправился воевать против князя Сифоре, хотя его мать переполняли мрачные предчувствия и она умоляла его заключить с ним мир. Однако Дерборгил был гордым человеком и, главное, отважным воином. Он собрал армию и поскакал к границе владений Сифоре, который нанес ему оскорбление. Началась страшная война, тянувшаяся долгие годы, и многие воины с обеих сторон погибли.

Ко всеобщему отчаянию, перед каждым сражением появлялась темная птица; она пролетала или садилась на знамя Дерборгила, а потом издавала крик «уист» столько раз, сколько человек должно было погибнуть во время предстоящей битвы. Люди боялись ее появления и страшного счета, но никто не решался ее убить, поскольку все считали, что это волшебное существо.

Однажды Дерборгил взял свой лук и перед сражением выстрелил в уиста, который появился в небе. Затем он отрезал крылья птицы и украсил ими свой шлем со словами: «Теперь я буду предсказывать смерть».

А потом повел своих солдат в бой. Страшная битва продолжалась целый день, и целую ночь, и еще день. В конце концов Дерборгил пробился к Сифоре и после долгого сражения убил его. Но, оглядевшись по сторонам, увидел лишь безмолвное поле. Из двух армий в живых остался только он один. Тогда Дерборгил понял, что предчувствие его матери оказалось верным, и бросился на острие собственного меча.

Когда те, кто наблюдали за битвой издалека, пришли, чтобы забрать тела своих погибших родных, они не нашли Дерборгила, хотя видели, где он упал. — Дженн немного помолчала, а потом продолжала: — Неожиданно они услышали крик, который повторялся бесконечно — «уист-уист-уист». В землях Форлин до сих пор полагают, что крик уиста предвещает смерть, и хотя появление птицы считается очень плохим предзнаменованием, никто не причиняет ей вреда — все помнят, что стало с Дерборгилом.

Дженн внимательно посмотрела на молодых людей из Долины.

— Однако ваш народ неправильно понимает легенду. Уист только предсказывал смерть, он ее не приносил. Когда уист обращался к воинам, они отказывались его услышать. — Дженн оглядела остальных и поплотнее завернулась в шаль. — И все же у вашего народа появление уиста считается плохим знаком.

С точки зрения Тэма, Синддл совсем не походил на фаэля. У него была почти белая кожа, а седые волосы коротко острижены, хотя брови оставались густыми и черными. Казалось, природа не наделила его никаким тщеславием, в отличие от остальных фаэлей, с которыми Тэму довелось встречаться. Кроме того, складывалось впечатление, что Синддл относится к «чужакам» без характерного для фаэлей презрения. И хотя он провел в его компании совсем немного времени, Тэм решил, что этого человека не очень занимают проблемы как фаэлей, так и жителей Долины.

— Уист… — начал Синддл, и его голос показался Тэму голосом умудренного опытом и страданиями старика. Такому человеку сразу начинаешь верить. — У нашего народа появление уиста также считается предзнаменованием, хотя несколько иного рода. Во времена, память о которых сохранилась лишь в песнях и стихах, именно уист нашел нас, когда мы скитались по морям. Наши пути тогда еще не разошлись. Мы все были фаэльсина — морские странники, в отличие от тех, кто выбрал в дальнейшем жизнь на суше. Потом пришли захватчики, отняли наши любимые острова и выгнали нас в открытый океан.

Тогда наш народ возглавлял Синддлин, самый лучший моряк своих дней. Говорят, однажды он провел ночь с русалкой, и она открыла ему тайны моря. Моя семья является потомками Синддлина, — сказал он, и в его голосе прозвучало скорее почтение, чем гордость. — Запасы свежей воды кончались, а дождя все не было, и моряки не могли наполнить свои фляги. Они пришли в отчаяние и уже потеряли надежду найти землю, когда в небе вдруг появилась птица, которая опустилась на мачту корабля. Моряки видели, что она измучена не меньше, чем сами фаэли. Синддлин знал, что это не морская птица, ее скорее всего унесло в океан ветром.