Единое королевство - Рассел Шон. Страница 2

— Однажды, — начал Арден, в голосе которого прозвучала печаль и любовь одновременно, — Торен сбил меня с коня во время турнира в Вэйе, а потом…

— Не начинай! — выкрикнул Диз, поворачиваясь к нему. — Даже и не пытайся! Ты не имеешь права. Никто из нас не имеет права.

Когда члены совета отправились к своим лошадям, ветер, который за все утро так ни разу и не перевел дух, тяжело вздохнул и затих. И потому они ехали вниз по склону, погрузившись в неожиданно наступившую тишину, нарушаемую лишь стуком копыт — потому что люди молчали.

Безмолвие, окутавшее мир, когда стих ветер, походило на траур. Даже птицы перестали петь.

Диз, погрузившись в печаль, ехал по дороге, затененной высокими деревьями. Он чувствовал себя опустошенным и безжизненным, как и все вокруг. Его переполняла тишина.

Тишина и горечь.

Неожиданно на место раскаянию и грусти пришли гнев и чувство обиды. Почему Торен вынуждает их принять такое страшное решение? Неужели он не может прислушаться к доводам разума? Не может внять предупреждениям — ведь Диз пытался его предупредить.

К несчастью, Торен считает, что его собственное мнение важнее мнения остальных — недостаток, присущий всем представителям их семьи.

Бэлд тоже страдает от излишнего упрямства, а ведь он и вполовину не так умен, как Торен. Как ни трудно было Дизу это признать, на сей раз он думал так же, как Бэлдор, хотя знал, что его мнение часто продиктовано чувствами, а не серьезными размышлениями — если он вообще на таковые способен. Диз понимал гораздо отчетливее, чем ему хотелось, что их проблемы можно решить смертью Бэлда. Смертью, которая не вызвала бы у него никаких сожалений.

Мысль о том, что его будет сопровождать Бэлд — и, вне всякого сомнения, получит истинное наслаждение от гибели кузена, которого так яростно ненавидит, — также огорчала Диза. А вдруг Бэлд пострадает во время каких-нибудь состязаний? Такое очень даже возможно.

Нет, одного убийства достаточно. Даже несмотря на то, что Бэлд гораздо больше заслужил смерти, чем Торен, — по крайней мере если вспомнить о некоторых, достаточно определенных вопросах. Диз прикрыл глаза и постарался прогнать неприятные мысли. Снова их открыв, он заметил в поле какое-то движение. И тут же узнал кузена Ардена, который скакал по заросшему овсом полю, стараясь догнать его.

Он хочет поговорить, догадался Диз, надеясь, что остальные их не заметят. Это вызовет подозрения. Почему Арден не поехал с ним сразу? С другой стороны, что тут такого?

«Вот что ждет заговорщиков, — подумал Диз, — приходится жить в постоянном страхе».

Арден нагнал его в конце следующего поля, он весь взмок и казался смущенным. Диз понимал, что юноша еще не до конца осознал значение решения, которое они приняли. Оно не кажется ему реальностью. Всего лишь разговоры. Так часто бывает с молодыми людьми.

— Кузен! — окликнул Арден, натянул поводья и вдруг замолчал, словно безмолвный мир вокруг поглотил и его. — Можно я поеду с тобой?

Диз кивнул, и они поехали рядом вдоль длинного ряда низкорослых деревьев, то выезжая на яркое солнце, то вновь прячась в тень.

— Ты недоволен решением, — заметил Диз наконец.

— Никто не доволен… никто, кроме Бэлда. — Арден погладил своего коня по гриве. — Я продолжаю считать, что Торена можно переубедить. У нас есть время. Ярмарка в Вестбруке начнется через несколько месяцев. — Юноша с мольбой посмотрел на Диза. — Меня он слушать не станет, но ты не должен сдаваться, Диз. А вдруг Торен проявит здравомыслие?

Диз кивнул, хотя и сомневался, что Арден прав.

— Я попытаюсь, но, боюсь, мои доводы начали его раздражать.

Погрузившись в собственные мысли, они продолжали путь молча. Через некоторое время Диз взглянул на кузена, который за последние годы превратился в красивого молодого человека — по крайней мере так считали женщины. Белокурый, с голубыми глазами, как и большинство представителей клана Реннэ, с бархатистой, точно у ребенка, кожей. Телосложением Арден пошел в отца — очень скоро он станет могучим крепышом. Так получилось, что в последнее время Диз не видел Ардена на турнирах, но, судя по тому, что о нем говорят, в этом сезоне семья Реннэ сможет гордиться им.

Неожиданно Арден поднял голову.

— Меня кое-что беспокоит, Диз, — проговорил он с таким серьезным видом, что Диз подался вперед, чтобы не пропустить ни слова из того, что Арден собирается сказать. — А что, если Бэлдор преследует собственные цели? Мы все знаем, что он ненавидит Торена — тут нет никаких сомнений, — но после смерти Торена наследником становится Кел. А после Кела… между троном и Бэлдом стоишь только ты. Если начнется война…

— Нет никакого трона, — напомнил Диз.

Арден наградил кузена задумчивым взглядом, словно хотел проникнуть в его мысли.

— Возможно. А кого Бэлдор ненавидит больше всех после Торена?

Диз кивнул. Все знали, что Бэлд его ненавидит. За то, что они такие разные. Бэлд, сторонник решительных действий, терпеть не мог Диза, который предпочитал сначала подумать, а потом предпринимать какие-то шаги. Его любовь к музыке и искусству не могла не раздражать человека, обожавшего все военное. Он не раз слышал, как Бэлд говорил об этом. А чего стоит факт, что Диз постоянно одерживает над своим кузеном верх во время турниров?..

— Такая мысль пришла всем, Арден. Бэлд знал, что я не позволю ему взять на себя исполнение нашего решения. Мне кажется, он специально предложил себя, чтобы ни у кого не возникло лишних мыслей. Кто заподозрит в предательстве человека, готового совершить убийство? Но на самом деле мы все сомневаемся в его искренности. Я бы не стал поворачиваться спиной к кузену Бэлду.

— Мы с Сэмюлем за ним присматриваем, кузен, — сказал Арден. — Мы заключили соглашение: если ты станешь жертвой несчастного случая после смерти Торена, мы не позволим Бэлдору наследовать трон. Не позволим.

Слушая его, Диз прикрыл глаза. Внутри его сердца билась печаль. Сегодня днем на вершине Летнего холма они сделали выбор.

ГЛАВА 2

Над старым полем брани у моста Теланон высится полуразрушенная башня, безглазый страж, который взирает на луг, усыпанный весенними цветами, и стережет покой спящих призраков. Холодный бриз принес с ближних гор привкус снега и льда, и деревья, растущие на границе старого поля, тихонько забормотали свою литанию, ночную подругу ветра.

Прячась среди развалин башни, Тэм наблюдал за тенью великого Элдхорна, нависшей над холмами: пришла ночь, безмолвная и неумолимая. В долинах тут и там возникали темные островки — отражения вершин, все еще освещенных солнцем.

Внизу весело потрескивал огонь, и Тэм слышал приглушенные голоса Финнола и Бэйори, которые готовили ужин. Дым, цепляющийся за обломки древних камней, скользил среди руин, точно дух раскаяния, поселившийся здесь навечно.

«Юноша пускается в путь, переполненный радостью, — процитировал Тэм самому себе, — старик — сожалениями».

Однако в сердце его не было радости. Мир за пределами родной Долины Озер оказался чужим и непонятным, о нем почти не говорили жители Долины — хотя их предки пришли из этого мира.

Их пригнала сюда война, напомнил себе Тэм.

«За все самые главные дела твоей жизни тебе придется расплачиваться, так или иначе, — любил говорить его дед. — Как только принял решение, плати его цену и делай то, что задумал».

Конечно, дед больше чем на один дневной переход от Долины за всю свою жизнь ни разу не удалялся.

Тэм видел, что на юге река с темными водами, извиваясь, исчезает за неровным, будто рваным краем заросшего лесом холма, — река Уиннд набирала скорость для долгого странствия к морю.

Он закрыл глаза и вызвал в памяти карту, нарисованную на столе в доме деда. За старой башней начинаются дикие места — бесконечные заросшие лесами холмы, — но в конце концов они переходят в заливные луга, затем в поля, окруженные живыми изгородями и невысокими стенами, сложенными без раствора. Там можно встретить деревни, где дома построены из старого, истрепанного непогодой камня, которого так много на берегах реки.