Безумный мир - Рассел Эрик Фрэнк. Страница 5
В настоящий момент Армстронгу было нечего разрабатывать. Его прибор и без того являлся основой дюжины многообещающих устройств, и для любого вольного, не работающего по найму, изобретателя это представляло большой успех. Но он не мог заставить себя загореться вдохновением, без которого всякий лабораторный труд обречен на провал. Вдохновение всегда приходило внезапно – непредвиденное, незваное. Сейчас его не было, и именно поэтому он, Армстронг, догадался, что его, Армстронга, беда заключается в праздности ума.
Измученный безвыходностью положения, его мозг рыскал в поисках хоть какого-нибудь занятия. Он искал ту самую черную кошку, за которой мог бы гоняться в темной комнате.
Дойдя в приступе самокопания до подобного вывода, девять человек из десяти решили бы, что им следует либо посетить психиатра, либо совершить кругосветный вояж. Либо, на худой конец, вступить в гольф-клуб. Реакция Армстронга была иной и совершенно для него типичной. Его ум хочет гоняться за призраками? Пожалуйста! Но погоня должна быть безопасной и, по возможности, захватывающей. Почему бы не попытаться выследить мифического дракона? В мрачной лесной чащобе и впрямь можно повстречать нечто огнедышащее. И уж если он так решил, это означало, что дни дракона сочтены. Из акульей хватки Армстронга не так-то легко вырваться.
Приняв наконец решение, он успокоился и, приехав на машине в Нью-Джерси, позвонил в дверь Эдди Дрейка.
– Ба! – воскликнул Дрейк. – Человек-Гора пожаловал! – Он сделал приглашающий жест. – Садись вот сюда – это самое прочное кресло в доме. Ну, сколько тебе нужно взаймы?
– Раз ты так щедр, одолжу сигарету, – Армстронг прикурил, закинул ногу за ногу и вперил взгляд в свои огромные ботинки.
– Эдди, семь лет назад ты работал с ракетой номер девять.
– Не напоминай о ней, – огорчился Дрейк.
– Это не твоя вина.
– Вообще ничья, – заметил Дрейк.
– Ты уверен?
Дрейк выронил зажигалку, поднял ее с ковра и запротестовал:
– Что-то я тебя не понимаю! Номер девять гробанулся на полдороге к Марсу. Каждый из нас сделал все от него зависящее. Очевидно, этого оказалось недостаточно. Так чья тут вина?
– Меня интересует вовсе не результат. Меня интересуют те препятствия, о которые ты спотыкался в процессе работы, их, так сказать, природа.
– Ясно. – Дрейк посмотрел на него с хитринкой во взгляде. – У тебя проблемы с номером восемнадцать, и ты ищешь зацепки?
– В некотором смысле – да.
– Не удивляюсь. Ладно, чем могу, помогу. – Дрейк задумался, вспоминая давно минувшее. – Самой большой нашей бедой была авария двигателей. На испытательных стендах они вели себя великолепно. На первых испытаниях после установки в корабль – тоже. И только при повторных испытаниях… С превеликим трудом мы их заменили, и это обошлось нам в пять месяцев сумасшедшей работы.
– Кто выполнял монтаж двигателей?
– "Саузерн Атомикс Компани".
– Кто их проектировал, знаешь?
– Не имею понятия. Может быть, сумею выяснить.
– Буду очень обязан, если сумеешь, – сказал Армстронг. – Какие еще случались неприятности?
– Всякая ерунда, мелочи. – Пришлось изрядно повозиться со схемой управления. На испытаниях полетели два микропроцессора, заменили другими. Много было столкновений с местными чиновниками, которым не нравилась суета в их округе, и они хотели, чтобы мы убрались от них хоть в Китай. Мы не могли послать их к чертовой матери, потому что правительство упорно делало вид, что не замечает строительства корабля…
Дрейк сощурил глаза, изучающе глядя на Армстронга, и продолжил:
– Но худшее началось потом… Стартовала эта штуковина, как ты помнишь, на глазах всей планеты. И взорвалась на полпути. Скажу тебе, грохот стоял такой, что, мне кажется, я слышу его до сих пор. Всякие доблестные налогоплательщики, иностранцы, религиозные проповедники, финансисты и политические экстремисты писали ядовитые письма в газеты, в Конгресс и всем имевшим хоть какое-то отношение к кораблю. Дюжина придурков написала и мне, предлагая арестовать тех, кто взорвал ракету. Еще двое признались, что это сделали они. Десять сообщили, что то была Божья кара. Один прислал мне по почте свою налоговую декларацию и потребовал, чтобы я ее оплатил… – Он хмыкнул. – Когда номер восемнадцать накроется, ты очень скоро узнаешь, кто виноват, – доброхоты сообщат тебе письменно.
– Как ты думаешь, кого они назовут?
– Католиков, евреев, негров, масонов, Ку-Клукс-Клан, Армию Спасения, ветеранов второй мировой войны, свидетелей Иеговы, англичан, русских, капиталистов, анархистов, банкиров, арабских нефтяных магнатов… – Он остановился и перевел дыхание. – Список можно продолжить.
– Прямо кладезь информации! – Ты увидишь, что мир битком набит мелочными ненавистниками, напыщенными пессимистами и извращенцами.
– Почему же битком? – не согласился Армстронг. – Нет, я бы так не сказал. Кое-где царит рассудительное спокойствие. Ладно… давай вернемся к этому позже. Эд, кто поставлял автоматику и сопла двигателей?
– Автоматику делала компания «Дистанционное управление». Сопла – «Североамериканские трубы».
– Хм! Еще один пунктик – ты знаешь, кто начал против вас агитацию среди населения? Если не знаешь, то можешь выяснить?
– Знаю, – тут же ответил Дрейк, скорчив гримасу. – Имел счастье несколько раз мило беседовать с этим типом. Его зовут Мервин Ричардс, у него впалые щеки и ввалившиеся глаза. Любит совать свой нос в чужие дела. Способен заговорить до смерти кого угодно и чертовски напугал тогда окрестных жителей.
– Нас он пока не беспокоил.
– Я думаю, этого не случится. Последнее, что я о нем слышал, – он подался во Фриско разыгрывать роль верховного служителя культа эктоплазменного резонанса. Черт знает что это такое.
– Понятно. – С минуту Армстронг размышлял, затем спросил: – Не знаешь, где Кларк Маршал?
– Наверное, где-нибудь во Флориде. Хочешь допросить и его?
– Да. Уж что-нибудь я из него вытяну. – Армстронг встал, пожал Дрейку руку: – До встречи, Эд. Не забудь о тех именах для меня.
По дороге домой Армстронг остановился у библиотеки городка Джерси и какое-то время потратил, просматривая справочники и книги по ракетной технике. Он выписал девять фамилий, две из которых нашел в Манхэттенском телефонном справочнике. Он позвонил этим двоим и учинил им форменный допрос, получив в ответ целый ливень саркастических замечаний и язвительной брани. Однако он вытянул из них, хотя и с трудом, обещания сотрудничать, а большего пока и не требовалось. После библиотеки он направился домой и записал все то, что узнал к этому моменту. Затем перечитал написанное и задумался. Не так уж много. Всего лишь куча малопонятной чепухи. Впрочем, материала прибавится, когда Куин, Нортон, Дрейк и другие добудут информацию.
Хотя картина в любом случае получится туманной. Есть риск, что, в конце концов, он останется один на один с безумной гипотезой, которую ни проверить, ни как-нибудь использовать не сумеет, но все равно убивать время таким образом – лучше, чем писать на стенах: «Голосуйте за Мориарти».
Что дальше? Еще семь фамилий, за которыми можно поохотиться завтра и послезавтра. После этого пора будет поговорить с Клэр Мэндл. Он вдруг подумал, что в целом мире никто не помешает ему довести дело до конца. Целеустремленность и основательность! Если бы ему пришло в голову заняться сомнамбулизмом, он наверняка стал бы чемпионом среди лунатиков.
Расчехлив пишущую машинку, Армстронг отпечатал письма – четыре в Англию и три во Францию. Письма были ясные, убедительные, призывали к сотрудничеству, но он сомневался в успехе. Безотлагательность имеет тенденцию таять пропорционально расстоянию. Даже самые крупные неприятности выглядят значительно мельче, если случаются за несколько тысяч миль. Может, европейцы откликнутся и пришлют информацию, может, нет, но попробовать стоило.
Отправившись на традиционную прогулку, во время которой он привык размышлять, Армстронг опустил письма в почтовый ящик и двинулся к центру города. Здесь на каждом углу переливались, мигали, вспыхивали огни: «Розовый Бурбон», «Закусочные Перлица», «Виталакс даст вам жизнь», «Танец такси», "Кит Руни в «Удаче ирландца», «Виталакс», «Виталакс», «Виталакс»… Вкрадчиво, соблазнительно, убедительно, и снова – вкрадчиво, соблазнительно – до тех пор, пока… Потому что, если вранье повторять слишком часто, в него поверят. Бог есть любовь. Студенты-бездельники любят добрую старую выпивку. Жизнь прекрасна! Если новость удовлетворяет этому лозунгу, она достойна… Что значит «удовлетворяет» и кто так говорит? Виталакс даст вам жизнь. Сильные руки защитят мир. Все новости… Виталакс…