Космический марафон - Рассел Эрик Фрэнк. Страница 18

— Ложись! — вдруг крикнул Эл Стор.

Мы тут же попадали ничком. Что-то ухнуло, наше здание покачнулось, а нам на головы посыпались мелкие кусочки механизмов с улицы. На несколько мгновений воцарилась полная тишина, изредка нарушаемая лишь клацаньем немногочисленных уцелевших механических пешеходов да удаляющимся ревом двигателей катера. Затем раздался грохот, и башнеобразный механизм рухнул на землю. Здание снова вздрогнуло.

Я поднялся на ноги. Башня во всю длину растянулась вдоль улицы. Платформа на колесах была уничтожена, корпус покорежен, а голова со множеством линз изуродована до неузнаваемости. Чудовище восстановлению явно не подлежало. К тому же, падая, гигант раздавил всмятку еще десяток машин поменьше.

Саг Фарн, которого разбудил грохот, защебетал:

— Что за шум? Снова, что ли, началось? — Он потянулся всеми щупальцами и зевнул.

— Ну-ка давай вылезай оттуда, — велел ему Кли Янг, недовольно глядя на него. — Очисти-ка место для катера.

Неспешно и довольно неуклюже Саг Фарн перебрался в тот уголок, где столпились все мы, окрыленные крепнущей надеждой на спасение.

Вскоре прямо к нам круто спикировал катер, на мгновение завис над самой крышей и сел на нее. Под его тяжестью крыша даже прогнулась. Если бы не поддерживающие ее мощные балки и не искусство пилотов, маленькое суденышко запросто могло бы провалиться вниз и оставить нас на растерзание врагу.

Мы с облегчением забрались в катер. Капитана на борту не было. Не было и Бренанда. За штурвалом находился второй навигатор Квирк, а экипаж составляли пятеро землян и один марсианин. Марсианин оказался Кли Дрином. Пока его змеерукие приятели вползали, он не сказал им ни слова, а только удивленно таращился на них и принюхивался.

— Готов поспорить на двенадцать межпланетных долларов, — ядовито заметил ему Кли Янг, — что твой ленивый мозг даже и не подумал захватить нам шлемы, чтобы мы могли отдохнуть от этого уже въевшегося в нас ужасного запаха.

— Нет, вы только послушайте! — воскликнул Кли Дрин, уставив на меня один глаз. — Пустился исследовать Вселенную, а сам плачет тут по поводу избыточного давления! — Затем его глаз снова устремился на Кли Янга, и он торжествующе добавил: — Кли Морг выиграл бы, если бы пожертвовал слона.

— Ха-ха! — деланно рассмеялся Кли Янг. Он сделал попытку понимающе подмигнуть Саг Фарну, но неудачно. Марсиане частенько пытались сымитировать земное подмигивание путем прикрывания одного глаза, нисколько не смущаясь тем, что для этого, как минимум, необходимы отсутствующие у них веки. — Как всегда, сообразил только через неделю!

Молодого Уилсона я нашел в рубке у носового иллюминатора рядом с пилотом Квирком. У него в руках уже была камера, и он разве что слюни не пускал. Еще две камеры висели на стене, причем на одной из них был объектив величиной с хорошее блюдце.

— А, сержант, — приветствовал он меня. — Я-то все снимаю. Снимки, снимки — дюжины и дюжины снимков. — Лицо его прямо-таки светилось от профессионального восторга. — И знаете, я все-таки успел щелкнуть эту башню на колесах. Как раз перед тем, как она повалилась. А теперь еще и вон ту парочку сниму.

Глянув через его плечо в иллюминатор, я увидел, что к месту событий спешат еще две башни, раскачиваясь на ходу, как перебравшие моряки. Где-то за моей спиной я услышал, как закрывается крышка люка.

Камера Уилсона защелкала. Катер дрогнул, оторвался от крыши и, управляемый опытной рукой Квирка, начал набирать скорость. Нет, все-таки ни одному марсианину никогда не научиться с таким изяществом справляться с ним.

Я отправился искать Эла Стора и нашел его у небольшого бомбосбрасывателя в трюме. Он как раз взялся за спусковой рычаг и, когда я вошел, резко его дернул. Бросившись к ближайшему иллюминатору, я увидел, как здание рядом с тем, где мы столько проторчали, разъезжается в стороны, а затем его крыша проваливается вниз в облаках пыли. Представляю, что делалось там внутри!

— Конец их операционной, — пробурчал Эл. Глаза его походили на раскаленные угли. — Теперь вот для разнообразия мы их прооперировали.

Я, конечно, понимал его, но, черт возьми, не может же робот испытывать такое чисто человеческое чувство, как желание отомстить. И тем не менее никто никогда не удивлялся в те редкие моменты, когда Эл поступал как человек. По всем канонам науки, чувств у него не могло быть больше, чем у какой-нибудь куклы, и тем не менее — факт остается фактом — они у него были, хотя и не столь ярко выраженные, как у людей.

— Макналти за это по головке не погладит, — заметил я. — Он наверняка скажет, что, несмотря на наши потери, земные власти обязательно сочтут эти действия излишними. И всю дорогу его будет мучить совесть.

— Конечно, — согласился Эл как-то подозрительно быстро. — Я об этом не подумал. Как жаль! — Правда, в голосе его особого сожаления что-то не чувствовалось, да и лицо, как всегда, оставалось совершенно бесстрастным. По лицу вообще никогда нельзя было понять, что он думает, поскольку больше всего оно напоминало лицо какого-то каменного идола.

Он ушел в рубку к Квирку. Вскоре мы несколько раз спикировали вниз, по-прежнему держа курс на север. Каждый раз, когда катер нырял к земле, снаружи доносился отдаленный грохот. Заинтересовавшись, я снова приник к иллюминатору и понял, что по пути мы уничтожили несколько антенн. Невзирая на все возможное неудовольствие Макналти, Эл решился на это.

Под нами все тянулся и тянулся гигантский мегаполис с улицами, запруженными механизмами, большинство которых по-прежнему двигалось, а часть теперь замерла в неподвижности. Вдали можно было разглядеть две высоченные башни, которые к этому времени, видимо, уже добрались до нашего бывшего убежища. Они получили приказ и собирались выполнить его даже после того, как нас не станет.

Этот город занимал около двадцати квадратных миль и был целиком сделан из металла. Я никогда в жизни еще не видел столько металла в одном месте и вряд ли когда-нибудь увижу.

Наконец потянулись пригороды. Яйцеобразные механизмы бездействовали и здесь, равно как и машины еще трех видов. «Банг!» — пропела на прощание еще одна антенна, и мы сразу взмыли на высоту в двадцать тысяч футов. На юге уже появились смутные очертания второго города с его большими зданиями и высокими мачтами.

Похожий на прекрасное золотое веретено «Марафон» лежал на черно-алой поверхности планеты. Большая часть экипажа суетилась у кормы. Зайдя справа, катер приземлился, и мы выбрались наружу. Только тут я сообразил, что уже несколько часов у меня во рту не было и маковой росинки.

Что происходило без нас, мы узнали во время организованного на скорую руку и пришедшегося более чем кстати обеда. Оказывается, марсианам удалось продержаться до тех пор, пока все шары и гробы не отступили. Они расположились неподалеку от корабля и стали ждать неизвестно чего. Возможно, они рассчитывали, что марсиане выйдут наружу и тут они с ними покончат, или, что более вероятно, дожидались прибытия каких-то других машин, более подходящих для ведения боевых действий.

Марсиане воспользовались случаем и сбежали на катере. Улетая, они видели, как осаждающие тут же устремились в опустевший корабль. Но к моменту нашего прибытия вражеская орда уже убралась восвояси, оставив после себя лишь несколько разбитых собратьев.

— А знаете, — заметил Эл Стор, — создается впечатление, что разумную жизнь они определяют исключительно по движению. Движется — значит, живое. «Марафон», например, лежит неподвижно, и поэтому они посчитали, что он никакой угрозы для них не представляет. Их интересовал только экипаж. Когда же экипаж бежал, корабль тут же перестал их занимать. — Он обвел нас задумчивым взглядом. — Просто никто не подумал об этом, но вполне возможно, что, оказавшись в ловушке, можно было просто замереть и дождаться, пока они не утратят к нам интерес. Да, вполне возможно! Но если бы вы хоть слегка пошевелились, они снова набросились бы на вас.

— Лично мне что-то не очень по душе стоять как монумент, — сухо сказал кто-то из присутствующих. — Для чего же тогда человеку ноги? По мне, так лучше уметь быстро бегать.