Невидимый партнер - Рассел Эрик Фрэнк. Страница 13

Впрочем, у него так мало шансов вновь увидеть родную Землю, что сейчас не стоит ломать себе голову; лучше положиться на удачу, памятуя о старой поговорке: пока живешь – надейся.

Незадолго до сумерек над головой Лайминга пронесся реактивный самолет, напомнив, что на планете существует разумная и довольно активная жизнь. До сих пор абсолютная тишина и полное отсутствие птиц и насекомых делали ее похожей на курорт для заблудившихся пилотов космофлота.

Укрывшись над нависающим карнизом пещеры, он проследил, как небольшое пятнышко пересекло небосвод и исчезло где-то на юге.

Едва дождавшись вечера, он улегся спать и проснулся почти на рассвете – организм начинал привыкать к более длинным суткам этой планеты.

Рано утром над ним друг за другом пролетели восемь вертолетов. Они шли цепью, на расстоянии ста ярдов друг от друга и в пятидесяти футах от макушек деревьев. Совершенно непонятно, что надеялись разглядеть пилоты под густой сенью крон, но их появление говорило о том, что его поиски, несомненно, продолжались.

"Работайте, работайте", – подумал Лайминг, лениво наблюдая за проплывавшими над его убежищем машинами.

Армейские порядки везде одинаковы. Наверняка начальство приказало им осмотреть местность, хотя для всех ясно, что летая над густым лесом, вряд ли можно заметить что-нибудь интересное. Скорей всего, пилоты радовались временной свободе и отпускали шуточки по поводу тупицы, пославшего их сюда. Можно побиться об заклад, что сам он никогда в жизни не видел лес с вертолета, однако благодаря своему рангу имел полное право судить, каким именно способом нужно искать блох в собачьей шерсти. Мысли пачкают мозги – это универсальный девиз дуболомов в любой части космоса. Лайминг придерживался мнения, что войны не кончаются победой умников, они завершаются поражением той стороны, где придуроков больше. А тянутся войны так долго потому, что кретинизм обеих противоборствующих сторон примерно одинаков.

Вечером четвертого дня у него челюсти сводило судорогой от зевоты. Ничего не скажешь, всю жизнь мечтал провести отпуск в пещере.

Пора браться за дело и поскорее встряхнуться. Для начала следует перепрятать запас продовольствия. Он чувствовал, что пришла пора начинать эту чертову канитель с переброской тайника в новую пещеру, подальше к югу.

На рассвете он выступил в путь и как можно быстрее устремился на север. От бодрой ходьбы он так воспрянул духом, что с трудом удержался от желания засвистеть на ходу. Его переход-бросок и так наделал достаточно шума в этом тихом лесу, так что нет смысла специально привлекать внимание патрулей, которые, быть может, уже рыщут по лесу. Около места посадки он сбавил шаг и пошел осторожнее. Здесь самое опасное место. Никто не знает, сколько вражеских дозорных может быть спрятано поблизости. Чем ближе к тайнику, тем осторожнее он шел, а потом уже крался, перебегая от дерева к дереву, при этом то и дело останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться.

Когда Лайминг убедился, что тайник в целости и сохранности, у него отлегло от сердца. Не похоже, что враг нашел его запасы, да и вообще никаких следов присутствия посторонних не было заметно ни здесь, ни даже в радиусе пятидесяти миль отсюда. Приободрившись, он решил подойти к опушке и еще раз осмотреть место взрыва. Интересно, хватило ли у туземцев ума забрать обломки корабля, чтобы выяснить их происхождение. Конечно, толку от такой информации чуть, но Лайминга разбирало любопытство, а кажущаяся безопасность притупила бдительность.

Медленно и осторожно, словно кошка, подкрадывающаяся к птичке, он добрался до края леса и оказался ярдах в двухстах от места, где ожидал увидеть воронку. Проскользнув под прикрытием деревьев еще дальше, он замер и, забыв обо всем на свите, уставился на останки корабля.

Искореженные обломки металла по-прежнему валялись по всей округе, так что сказать, исчезло что-нибудь или нет, было просто невозможно. Оглядевшись, Лайминг с изумлением обнаружил, что в четверти мили от него, у края леса, выстроились рядком три вертолета.

Вертолеты были пусты, и вокруг не мелькала ни одна тень, значит, экипаж отдыхает где-то неподалеку. Волосы у него зашевелились от запоздалого испуга, и он попятился обратно в лес. Но не успел сделать и пары шагов, как за спиной зашуршала палая листва и в спину уперлось что-то твердое, а хриплый гортанный голос произнес:

– Смудж!

От досады на собственную глупость Лайминг чуть не выругался. Но теперь ничего не поделаешь. Он медленно обернулся.

Мощный, приземистый гуманоид на голову ниже его самого, но раза в два толще, направлял на него незнакомый предмет, напоминающий ружье. Он был одет в форму мышиного цвета, на голове – металлическая каска. Кожа у незнакомца была чешуйчатая, как у ящерицы. Он смотрел на Лайминга холодным немигающим взглядом кобры, а над лишенными век глазами выступали роговые наросты.

– Смудж! – повторил толстяк, подтолкнув его ружьем.

Подняв руки, Лайминг попытался изобразить улыбку и быстро сказал на космоарго:

– Все в порядке. Я свой, я друг.

Это не произвело эффекта. То ли собеседник не понимал космоарго, то ли сообразил, что ему вешают лапшу на уши.

Во всяком случае, выражение крокодильей морды никак не изменилось и в глазах ничего не дрогнуло. Он издал горлом резкий свист, при этом Лайминг заметил, что губы его даже не шевельнулись.

На призыв из леса, со стороны вертолетов, выскочило подкрепление. Десятка два солдат неуклюже, вразвалку, мчались на подмогу. Землянин чувствовал, как содрогается земля от их топота. Окружив Лайминга, они без всякого любопытства, с нечеловеческим равнодушием уставились на него.

Потом залопотали что-то похожее на тот идиотский разговор, в который он встрял во время космического полета.

– Позвольте рассказать о том свинье!

– Заткнись, не видишь, гуси жарятся в ладье?

– Я свой, я друг, – снова изрек Лайминг с подобающим случаю достоинством.

Заявление пилота заставило их дружно захлопнуться. Все как один уставились на него змеиным взглядом, а самый Здоровенный осведомился:

– Шпиц шприц?

– Я разведчик Сообщества, прилетел к вам издалека, – увещевал их Лайминг, как будто клялся на невидимой Библии, – поэтому вы должны меня немедленного освободить.

На его речь снова не прореагировали. Никто не улыбнулся, не бросился с поцелуями. Стало ясно, что ни один из них ни слова не понимает на космоарго. Совсем темный народ, вдобавок, похоже, во всей команде нет ни одного офицера.

– Да послушайте же, вы… – начал он, опуская руки.

– Смудж! – заорал взявший его в плен здоровяк, угрожающе выставив ружье.

Он снова задрал руки и зло уставился на солдат. Они начали быстрый обмен мнениями, в котором почему-то часто упоминались сыр и запальные свечи. Придя к общему согласию, его обыскали, отобрав все, что смогли отстегнуть, в том числе и подтяжки.

Затем его тычками погнали к вертолетам. Подчиняясь грубой силе, Лайминг мрачно шел, поддерживая руками спадающие брюки. Считалось, что брюки подогнаны по размеру и должны держаться сами собой, а подтяжки прилагались на всякий пожарный случай. Но за время полета Лайминг заметно потерял в объеме, так что вполне мог потерять штаны, а демонстрировать неприятелю задницу он решительно не собирался.

Подчиняясь команде, он залез в вертолет и тут же стремительно повернулся, надеясь быстро захлопнуть дверь и попытаться взлететь, оставив конвоиров снаружи. Но, не вышло. Один из солдат лез за ним, почти наступая на пятки, и когда Лайминг обернулся, тот уже протискивался в кабину. Вслед за ним внутрь набилось еще четверо.

Пилот сел в кресло и включил двигатель. Лопасти винта над головой дрогнули и закружились, постепенно набирая обороты. Вертолет пару раз подпрыгнул, оторвался от земли и наконец взлетел в багровое небо.

Полет был недолог. Перелетев через равнину, покрытую лесами и болотами, они снизились над большим селением, которое Лайминг видел сверху всего несколько дней назад.