Зловещий барьер - Рассел Эрик Фрэнк. Страница 45

— Ага! — произнес Воль, адресуя свою реплику ветровому стеклу. — Он все-таки допускает такую возможность!

Грэхем сердито фыркнул, наградил Воля красноречивым взглядом, потом закончил мысль:

— Если же — что вполне вероятно — они оставили грязную работу кучке придурков, тогда я вполне справлюсь. Войду, надаю им как следует и заберу Хетти. Надеюсь, ты не против?

Воль задумался.

— Что ж, если там одни придурки, дело могло бы выгореть. Пожалуй, ты сумеешь справиться, хотя риск все равно велик Только у меня есть одно возражение.

— Какое же?

— Что ты все время якаешь? Все я, да я! Да кто ты, собственно говоря, такой? — Он снова поиграл кольцом. — Мы войдем туда и заберем Хетти.

— Я и не собирался соваться туда один или даже вдвоем с тобой. Что я — рехнулся? — Грэхем бросил последний взгляд на здание Манхзттенского банка. — Я нашел коллегу-оперативника, когда вернулся из Вашингтона, и поручил ему разыскать еще девятерых, которые должны работать где-то поблизости. Если ему удается их обнаружить, они будут ждать меня на Центральном вокзале. Мы встретимся с ними и подумаем вместе, как справиться с этой западней. Если повезет, можно схватить наживку и уйти от расплаты. — Он откинулся на сиденье. — Пришпорь-ка, Арт! У нас осталось меньше часа.

Грэхем оглядел всех восьмерых: жесткие, уверенные, решительные лица. Он знал, что еще двое никогда не будут найдены. Ему говорили, что их должно быть десять. Каждый из этих молодых рослых парней тоже знал об этом. И каждый понимал: скоро их может стать еще меньше. Но по ним этого не скажешь. Ведь они из Разведки, а там учат восполнять потери, работая за двоих, а то и больше.

— Каждый знает свою задачу? — спросил он. — Все кивнули. Он вытянул палец вверх, напоминая о людях, затаившихся двадцатью этажами выше, которые через улицу и разрушенный квартал ведут наблюдение за офисом Сангстера.

— Ребята говорят, что в офисе витонов нет, значит, придется иметь дело только с придурками. Итак, я войду, а уж вы, друзья, должны мне помочь выйти..

Они снова кивнули. Никто из них не понимал, какой смысл Грэхему рисковать своей жизнью, но им было вполне достаточно, что он принял такое решение. Каждый был готов сыграть свою роль.

— Ну, все, ребята, — я пошел!

— Я с тобой — объявил Воль и сделал шаг вперед.

— Ради Бога, Арт, не суйся ты туда! Ведь мы понятия не имеем, какая реакция у витонских прихвостней. Хетти — моя подружка, но тебя-то она знать не знает! Если ты заявишься вместе со мной, вся работа может пойти насмарку.

— Вот дьявол! — буркнул Воль.

Улыбнувшись раздосадованному приятелю, Грэхем торопливо вышел, под взглядами наблюдателей, вооруженных биноклями, пересек улицу и вошел в здание Манхэттенского банка. По его пыльному, неприбранному вестбюлю слонялись пятеро мужчин. Не обращая на них никакого внимания, он смело подошел в пневматическим лифтам и поднялся на двадцать четвертый этаж.

Здесь посторонней публики не было видно, но, распахнув двери в офис Ведомства целевого финансирования, Грэхем ощутил, что находится под прицелом безумных, каких-то неживых глаз.

Небрежно бросив: «Салют, Хетти!», он закрыл за собой дверь. От его зоркого взгляда не укрылось, что дверь в личное святилище Сангстера закрыта, равно как и дверцы большого шкафа, стоящего у стены. Самого Сангстера не было видно. Может быть, говоря о нем, девушка не солгала.

С улицы донесся сорванный, надтреснутый бой часов — им тоже порядком досталось в ходе военных действий. Часы пробили двадцать раз, хотя было ровно пять.

Усевшись на край стола, Грэхем беззаботно покачивал ногой.

— Понимаешь, Хетти, я был страшно, просто чертовски занят, иначе обязательно заглянул бы поболтать с тобой. Но теперь, я надеюсь, дело близится к концу.

— К какому? — она не добавила привычное «Билл».

— Мы вот-вот наконец получим оружие против витонов.

— Коротковолновое? — спросила она, заглядывая ему в глаза. Волосы у него зашевелились: в ее когда-то таких живых зрачках таилась пустота, ужасающая, бездушная пустота. Девушку больше не занимали легкий флирт, женское кокетство или темы бесед, которые они вели раньше. Теперь у нее были совсем другие, зловещие интересы: оружие против витонов, короткие волны, а сам Грэхем — только как соратник хозяина, которого нужно заманить в ловушку.

— Точно! — он завороженно всматривался в ее кукольное личико. Страшно подумать, что это уже не та жизнерадостная девушка, которую он когда-то знал, что за этими знакомыми чертами скрывается робот в человеческом обличье. — Мы ведем поиски в сантиметровом диапазоне, поделив его между десятками групп экспериментаторов. Не может быть, чтобы такая армия не докопалась до истины.

— Это бодрит, — проговорила она голосом, начисто лишенным эмоций. Ее сложенные на голенях бледные руки в голубых прожилках беспокойно сжимались и разжимались, скрытые краем стола. — А вы знаете, где эти группы и чем занимается каждая?

Услышав этот по-детски прямой вопрос, Грэхем ощутил прилив торжества. Все шло так, как он и предполагал: жалкий изувеченный рассудок послушно следовал по единственной колее, механически выдерживая то направление, которое ему задали. Хитро задумано — да только не умно. Даже дебил разгадал бы, что стоит за ее вопросом.

На нее возложили двойную задачу во-первых, заманить его в ловушку; во-вторых, выпытать важные сведения перед тем, жак подать сигнал к уничтожению. Очевидно, чудовищная операция, которой подвергли ее сопротивляющийся ум, не наделила девушку телепатией — если, конечно, витоны были способны наделять ею свои жертвы. Во всяком случае, она — совершенно не улавливала его проницательных мыслей.

Стараясь скрыть нетерпение, он сказал:

— Знаешь, Хетти, хоть этих экспериментальных групп — целая уйма, я знаю, где они скрываются — все до единой. — Это была наглая, неприкрытая ложь, и он произнес ее без малейшего зазрения совести, хвастливым, уверенным тоном. — Ты только назови длину волны — я тут же скажу, кто над ней работает и где.

И робот невольно выдал своих хозяев. Несчастный изуродованный ум девушки умел реагировать с прямотой автомата и не был способен на хитрость.

— Пять десятых сантиметра, — произнесла она, выговорив эти слова так, как будто они были выбиты на ее измученном мозгу. Руки ее скользнули вперед, нырнули под стол. Она готовилась передать информацию и принести его в жертву.

— Вот я и узнал все, что хотел! — прорычал Грзхем.

Девушка еще не успела пошевелиться, а он уже вскочил на ноги и обогнул стол. Протянув руки, чтобы схватить Хетти, он увидел, как дверь в кабинет Сангстера распахнулась и на пороге появилась угрожающая фигура. Выхватив пистолет, Грэхем бросился на пол. Маньяк помедлил, кое-как прицелился; в небольшом помещении оглушительно прогремел выстрел.

Над Грэхемом что-то пролетело. Дверь шкафа распахнулась настежь. На время забыв о первом стрелке, Грэхем выпалил в открытый шкаф, увидел, как от стенок отлетели щепки, и понял: все четыре части пули попали в цель.

Послышался вопль, из шкафа вывалился согнувшийся пополам человек. Роняя кровавую пену, он согнулся еще ниже, потом упал навзничь, застыв окровавленным барьером на пути свого безумного спутника.

Воспользовавшись затишьем, Хетти выдвинула ящик стола и что-то выхватила из него. Перегнувшись через стол, она направила на Грэхема маленький старомодный револьвер. Пустые, лишенные выражения глаза сверлили цель, костяшки пальцев побелели. Вдруг стол под ней вздыбился — это Грэхем отчаянным броском отшвырнул его от себя. Хетти упала на стул, ствол пистолета задрался и выстрел пришелся в потолок.

В коридоре послышался топот; вдали, у лифтов, кто-то сыпал проклятиями. Грэхем приподнялся и выстрелил одновременно с первым нападавшим. Его левая рука непроизвольно подскочила и запылала, будто от ожога. Зато противник рухнул как подкошенный.

Дверь за ним распахнулась, и в комнату ворвались двое вооруженных оперативников. Из конца коридора доносилась громкая револьверная пальба. Вот пуля ударила во что-то металлическое и, резко взвизгнув, отскочила. Еще две вонзились в деревянный наличник двери, третья мягко вошла в тело. Один из офицеров, тот, что пониже, закашлялся, сплюнул, снова закашлялся, ослабев, прислонился к стене, съехал по ней вниз. Он замер, сидя на полу — пистолет вывалился из пальцев, голова упала на грудь.