Деревянный Меч - Раткевич Элеонора Генриховна. Страница 8

Кенет понял, что в бескорыстную помощь старый корзинщик не поверит, а и поверит, так не примет ее. Чтобы старик не артачился, Кенет решил сказать правду.

– Не могу я сам лозу резать, мастер. Обет у меня такой, – немного рисуясь и важничая, произнес Кенет. – Живого ножом не касаться. Не мог я сам заработать. Лоза-то твоя.

– Странный обет, – немного смягчился старик. Однако на своем он стоял упорно и долго. В конце концов поладили на том, что Кенет берет себе половину заработка, а старому корзинщику оставляет состав красящих снадобий. Вернувшись, сын его сможет сам плести полосатые и клетчатые корзинки, и никто не посмеет ославить старика: мол, нажился на чужой беде и выбросил человека за дверь, а сам ничего толком и не умеет. Никто не скажет, что попользовался он чужим мастерством: теперь оно принадлежит ему, оно его собственное.

Наутро старик разбудил Кенета еще до рассвета.

– Я тут всю ночь думал, – суровым, не терпящим возражений тоном произнес старый корзинщик. – Парень ты молодой, деньги с толком истратить не сумеешь, поиздержишь на всякую ерунду, а самого нужного и не купишь. Вот, держи, пригодится. И в руки Кенета легла простая крепкая дорожная куртка.

Куртка оказалась Кенету великовата, но если запахнуться поплотнее и подогнуть рукава, совсем незаметно. Во всяком случае, выглядела она куда приличнее его старого кафтана. Кафтан Кенет выбрасывать не стал: может, еще и пригодится. Поразмыслив, он истратил часть денег на красивый дубовый посох, в котором совершенно не нуждался. Его молодое гибкое тело не требовало подпоры.

Но он слышал где-то, что у всякого мага есть посох. Добровольно принятое им на себя ученичество хотело проявить себя каким-то хоть малым знаком, и мальчишеское тщеславие вынудило Кенета приобрести посох. Магической силы он придать посоху не мог, а посему ограничился тем, что вырезал на его поверхности знак “исполнение”. Получилось красиво.

Перебиваясь на случайные заработки, Кенет все дальше и дальше уходил от дома, то сворачивая с большой дороги, то вновь возвращаясь на нее. Большая дорога вела к городу. Какое-то название у него, конечно, было, но уже несколько веков даже и в официальных документах город именовался так, как называли его жители – Сад Мостов.