Меч без рукояти - Раткевич Элеонора Генриховна. Страница 18

От холода и пережитого страха почихота на них обоих напала такая, что только держись, и по опочивальне загуляло эхо самого странного свойства. Громогласно чихая, то по очереди, а то в унисон, новобрачные заползли под одеяло и тесно прижались друг к другу. Иного способа согреться попросту не существовало. А все-таки предки – люди мудрые, подумалось Югите. Пожалуй, определенный смысл в традициях есть. Попробуй-ка загони в одну постель двух совершенно незнакомых друг с другом застенчивых юнцов в тепло натопленной спальне! А когда кругом стоит пронизывающий могильный холод, а одеяло одно на двоих, поневоле прижмешься к теплому боку супруга, никуда не денешься. Югита задумчиво шмыгнул носом и осторожно приобнял жену за плечи.

– Тебе тепло? – шепотом спросил он.

Юин кивнула. Югита обнял ее покрепче и уставился в потолок. До сих пор он справлялся неплохо. Однако надо же что-то делать дальше – а выручившее его наитие куда-то испарилось… и что теперь следует предпринять? Сказать комплимент… поцеловать жену… или сначала осторожно объяснить ей, а что от нее, собственно говоря, требуется? Югите это занятие понравилось с первого же раза, но та служанка уверяла его, что умение находить приятность в постельных занятиях для большинства молоденьких девушек – дело очень и очень наживное. Как самому снискать удовольствие и доставить его опытной женщине, Югита уже успел усвоить – но как именно следует научить это удовольствие испытывать и вкушать… как и вообще кого-то чему-то научить… как добиться хотя бы того, чтобы тебе поверили?

Внезапно плечо Юин под его пальцами напряглось, закаменело. Югита встревоженно обернулся к жене.

– Послушай, – очень медленно, очень отчетливо выговаривая слова произнесла Юин, – тебе не кажется, что нам пора исполнить наш супружеский долг?

При этих словах она потянулась и приняла такую позу, что Югита едва не покраснел. Ему с трудом удалось справиться с собственным лицом, но уши его жарко вспыхнули.

– А ты хоть знаешь, как это делается? – только и сумел выговорить он.

К его огромному удивлению, Юин кивнула. Но ведь она не может, не должна знать! Когда речь идет о женитьбе принца, дворцовые повитухи строго-настрого проверяют, действительно ли девственна невеста, – и горе ей, если возникает хоть малейшее сомнение!

– Откуда? – еле вымолвил Югита.

– Я видела, – коротко ответила Юин.

– Подглядывала, что ли? – поинтересовался Югита. Мысль эта показалась ему вполне разумной: действительно, прежде чем вступать в брак, следует хотя бы вприглядку ознакомиться с тем, что придется делать самой.

– Мне показывали, – произнесла Юин с таким видом, словно эти два слова и впрямь что-то объясняли.

Боги, час от часу не легче! Что ей показывали? Кто? Как?! Заметив сокрушенное недоумение мужа, Юин сама в свою очередь уставилась на него с недоверчивым изумлением.

– Ты что, и правда не знаешь, как проводят предсвадебную церемонию? – все еще не вполне веря, спросила она.

Югита мотнул головой.

Юин открыла рот, собираясь что-то сказать, судорожно закрыла его, вновь приоткрыла, опустила голову, решительно вдохнула глубоко… да так и залилась краской, не вымолвив ни слова. Но что могло так смутить девушку, которая, не покраснев, расположилась в самой что ни на есть соблазнительной позе и с небывалой прямотой напомнила мужу, зачем она здесь находится?

– Если не хочешь, не говори, – торопливо предложил Югита.

– А ты и в самом деле не знаешь, – чуть сдавленно произнесла Юин.

Теперь, справившись с первым смущением, она принялась рассказывать ровным, почти не напряженным голосом.

– Традиция такая есть, – глядя поверх одеяла, сказала Юин. – Девушки из знатных семей выходят замуж девушками… но знать, как это делается, нам необходимо. Нельзя же допустить, чтобы вельможная девица осрамилась в мужней постели. “Ибо если происхождение твое безупречно, все, что делаешь ты, также должно быть безупречно”, – с издевкой процитировала она.

Югита как будто начал что-то понимать. Неужели… да нет, быть того не может!

– Вот нам и показывают, – помолчав, продолжала Юин. – Как только знатную девицу просватают, ее родня призывает кого-нибудь из своих вассалов, и они ей показывают, как лишают девственности…

Юин рассказывала хотя и с явным отвращением, но без возмущения, словно о чем-то противном, но вполне обыденном. Югита едва не задохнулся от гнева. Что за пакостная традиция! Возможно, в былые времена, когда девушкам дозволялось подглядывать тайком за молодоженами, какой-то смысл в этом был, но теперь, в таком виде… что за мерзость! Наверняка ведь никто из знатных господ не затрудняет себя подбором будущих супругов – какое там! Наверняка выставляют на погляд первую попавшуюся девственницу. Вот теперь ему окончательно ясно, почему так напугана Юин. Вряд ли ей довелось наблюдать за любящими супругами. То, что ей показали, не напоминало даже и сцены, пережитые самим Югитой, – уж скорее те, что ему поневоле доводилось видеть во время королевских лиров, если не удавалось удрать раньше, чем высокородные вельможи напьются до полной невменяемости.

– А ты сам-то знаешь, как это делается? – с внезапной тревогой осведомилась Юин.

Последние сомнения покинули Югиту безвозвратно. Теперь он знал, что ему делать. Как нельзя более вовремя ему припомнились слова, сказанные той служанкой… да будут Боги к ней милосердны всегда и во всем!

– Я – да, – ответил Югита, – а ты – нет. Тебе совсем не то показывали. Тебе показали, как лишаются девственности, а показывать надо было, как становятся женщиной. Это совсем другое…

Глаза у Юин вдруг сделались огромными, в пол-лица.

– Правда? – выдохнула она. Югита кивнул.

– Это почти не больно, – неуклюже вымолвил он, молясь в душе, чтобы его слова оказались правдой, – и совсем не страшно.

Это действительно оказалось совсем не страшно – и совсем не больно. Югита в своем чрезмерном рвении пустил в ход решительно все, чему успел обучиться у своей служанки, – и ему не пришлось краснеть за опрометчиво данное обещание. Зато усилий он приложил столько, что у него едва кровь носом не хлынула от натуги: куда больше сил приходится тратить на то, чтобы выказать нежность и заботу, нежели чтобы показать себя несравненным жеребцом. Тяжело дыша, Югита опустил голову на изголовье. Он был не в силах пошевелиться… а стены все еще ритмично сгибались и выпрямлялись, неспособные остановиться, потолок повело куда-то в сторону, одеяло все еще шелестело… э нет, это не шелест одеяла!

Юин всхлипывала очень тихо, почти неслышно. Только что Югита готов был поклясться, что даже под страхом смертной казни шелохнуться не способен, а тут откуда только и силы взялись!

– Эй, – испуганным шепотом окликнул он жену, – я что-нибудь сделал не так? Я сделал тебе плохо?

Не прекращая всхлипывать, Юин помотала головой, и одна слеза упала Югите на нос.

– Ты все сделал так, – прошептала она. – Все хорошо… мне хорошо, правда… а той девушке было очень плохо…

Югита зло стиснул зубы. Юин прижалась к нему мокрым от слез лицом.

– Когда я стану королем, – уверенно и властно произнес Югита, – я этот обычай отменю. Честное слово.

* * *

Забегая несколько вперед, следует отметить, что слово свое Югита сдержал. Одним из первых указов короля Югиты было повеление о запрете предсвадебной церемонии лишения девственности. А буде кто осмелится бесчестить вассалок и пугать их страданиями своих дочерей, тех без изъятия ждала суровая кара: смертная казнь для отдавшего бесстыжее распоряжение и лишение дворянства для всего его рода. Нарушителей королевской воли не нашлось.

* * *

Задумавшись о том, сколь многое ему надо успеть совершить в самом начале своего грядущего царствования, Югита не сразу услышал, как его окликнула шепотом Юин.

– Послушай, я не знаю, кто она такая, эта женщина… ну, которая тебя научила… – прошептала Юин, и Югита незамедлительно напрягся, – я и спрашивать не стану… но ты ей от меня спасибо скажи, ладно?