Ястреб на перчатке - Рау Александр. Страница 36

– А тот черноволосый? – поинтересовался Феррейра. – На всех картинах ястребы белые и парят над головами властителей Кардеса, а этот держит алого ястреба на перчатке.

– Не алого, красного, хотя это вопрос восприятия, – поправил его де Вега и улыбнулся. – Знакомьтесь, мой прапрапрадед, и его тоже звали Риккардо.

По его знаку слуги поднесли лампы к картине, и все смогли лучше разглядеть изображение.

Прапрапрадед лукаво улыбался, держа на левой руке, облаченной в длинную, до локтя, перчатку черной кожи, алого ястреба. Все обратили внимание на то, что он очень похож на нынешнего графа Кардеса, вот только глаза другие, пронзительно голубые, наполненные силой, и взгляд иной – волевой, жесткий и чуть насмешливый. Риккардо с портрета был облачен во все черное, лишь плащ алый, как и птица на перчатке.

– Обратите внимание на одежду моего достойного родича, – де Вега указал рукой на портрет. – Всего лишь два цвета. Его так и прозвали – Черный Риккардо.

– Почему он висит в самом дальнем углу? – спросила Патриция.

– По семейным преданиям, он знался с неведомыми силами, что ведут свое происхождение явно не от Единого. Этим объясняли его нечеловеческую везучесть, гордость, дерзость и то, что все ему сходило с рук.

– То есть он был чернокнижником? Это объясняет странный выбор цветов, – вновь задала дерзкий вопрос посланница короля.

– Вы не так поняли. Чернокнижник – это тот, кто служит Лукавому. Мой же предок заключил договор с другими силами, – объяснил де Вега.

– Почему ястреб на картине алый, а не белый и сидит у вашего прадеда на охотничьей перчатке, вместо того чтобы парить в небе над головой? – заинтересовался темой Феррейра.

– Перчатка – чтобы руку не поранить. Когти у ястреба острые, больно, если сожмет их на голой руке. Очень больно, – пошутил Риккардо, и взгляд его на мгновение изменился, слово граф что-то вспомнил.

– Это и так всем известно, – перебила его Патриция. – Не отклоняйтесь от сути вопроса, граф.

Риккардо поморщился и продолжил речь:

– Ястреб – покровитель нашего рода. Независимо от цвета. Первый граф спас умирающую птицу. Подлеченный ястреб обернулся человеком. Поблагодарил за помощь и сказал, что отныне он будет помогать роду де Вега. Так гласит легенда. Мой предок, которого прозвали чародеем, был однажды замечен с красным Ястребом на черной перчатке. Отсюда и выбивающийся из общего ряда сюжет картины. Ее нарисовали после его смерти, весьма, кстати, загадочной. Я думаю, что мой тезка, очерненный людской молвой, просто заключил свой собственный договор с Ястребом на вершине Спящей Горы. И договор этот отличался от того, который был предложен основателю фамилии.

– Ясно, ваш предок продал душу в обмен на удачу, – продолжила Патриция.

– Не думаю, – отрезал де Вега. – Ястреб – покровитель рода, но лишь два графа удостаивались чести открыто общаться с ним. Одному он явился белым, другому алым. Ястреб не может быть злом.

– Если бы вас услышали архиепископы на Совете в Мендоре [16]. Вас бы тут же объявили еретиком, и простым покаянием вы бы не отделались.

– А нас, кардесцев, как и всех жителей Маракойи, в столице за глаза называют еретиками [17], – улыбнулась Кармен. И Феррейра потом долго не мог оторвать взгляд от ее белоснежных зубов и чувственных, пухлых губ.

– А вы, Риккардо, тоже ждете Ястреба, которого нет? – ехидно спросила Патриция и указала на левую длань графа.

Кожаный наруч, что закрывал предплечье от кисти до локтя, выделялся под рукавом рубашки. Он появился меньше года назад, перед событиями, потрясшими весь Камоэнс, и с тех пор граф никогда его не снимал, словно что-то скрывал.

– Жду, – кивнул де Вега. – И какого именно: алого или белого? – спросила Патриция. – Каков будет выбор третьего графа по имени Риккардо?

Де Вега понял, к чему она клонит. Год назад он изменил герб. Вместо белого Ястреба на алом фоне его рыцари шли в бой под белым стягом с алым Ястребом. Белый и алый – цвета дома Кардес.

Раньше такое уже случалось. Молодой граф не придумал ничего нового, королевским герольдам не к чему было придраться. В первый и последний раз до него такой стяг поднимал черноволосый Риккардо, известный своей гордостью и везением, связанный с неведомыми силами.

– Я просто жду его, – ответил третий граф Риккардо, пропустив намек на цвета. – Говорят, что он всегда прилетает. Перед смертью.

«Тогда ждать вам осталось недолго», – хотела сказать Патриция, но промолчала, не решившись надеть маску королевского вестника. В тот момент она была к этому не готова.

Суд над де Вегой прошел легче, чем ожидал король. В рядах грандов не было единства, и они не осмелились открыто перечить ему, протестовать против озвученного решения. Хорхе мысленно поблагодарил де Вегу, в двух битвах сумевшего отправить на тот свет многих представителей знатных фамилий. Чуть уменьшив их влияние и облегчив тем самым жизнь монарху, который часто колебался – а не провести ли ему такую же кровавую чистку?

– Шах, – констатировал Гийом и снял с доски фигурку латника. Его рыцарь угрожал королю.

– Нет, здесь ты просчитался, – ехидно улыбнулся Хорхе, и рыцарь пал, сраженный подлым ударом фигурки, изображавшей алькасарского конного лучника.

– Потеря воина еще не означает проигрыш в битве, – поучительно произнес маг и спустил на кочевника мифического дракона, лучник не выдержал жаркого пламени и был убран с доски.

Игра в «Смерть Короля» была любимым развлечением Его Величества Хорхе Третьего. Он отвел для игры особую залу. Маг Гийом в очередной раз громил короля, тот предпочитал сильных соперников и всегда достойно держал поражения.

По едва заметному знаку Хорхе вышколенный слуга, умевший улавливать даже еще не высказанные пожелания, налил ему коньяка в рюмку тонкого воздушного стекла.

Хорхе позволял себе расслабиться после трудного дня.

Тут дверь в залу распахнулась. Игроки обернулись.

В дверях стояла молодая девушка, облаченная в траурный наряд. Как она смогла пробраться во внутренние королевские покои, миновав десяток стражей, – загадка. Ведь Хорхе велел никого к нему не пускать.

– Ваше Величество, – голос девушки был, на удивление, не просящим, а требующим. – Я пришла к вам за справедливостью!

– Садитесь, сеньора, ведь, как говорят наши соседи – напыщенные остийцы, в ногах правды нет. Что случилось, кто вас обидел, что вы пришли искать моей помощи? – Хорхе никогда не забывал о королевском долге, обязанность монарха – заботиться о подданных.

Гийом улыбнулся девушке, в «Смерть Короля» они доиграют в другой раз.

– Ваше Величество, как вы могли пощадить преступника… – начала она, но Хорхе ее перебил:

– А имя у вас есть, прекрасная незнакомка?

Девушка смутилась, но ненадолго.

– Патриция де Васкес, урожденная дель Карпио, – с гордостью представилась она.

– Я помню вашего отца, – сказал король. – Он благородный человек. Я рад, что у него такая красивая дочь. Продолжайте.

– Вы сегодня пощадили Риккардо де Вегу, мой король. Бунтовщика, убийцу, предателя, бесчестного человека. Почему? Неужели пролитая им кровь превратилась для вас в воду? Неужели ему сойдут с рук совершенные злодейства?

– Сеньора, – мягко произнес король, – интересы государства превыше всего…

– Интересы государства! – воскликнула Патриция. – К нечистому интересы государства!

Маг вздрогнул, он не любил шума. А голос ее был таким громким, что, наверное, слышали даже гвардейцы, стоявшие по ту сторону толстых дубовых дверей.

– Но, помнится, Риккардо де Вега когда-то добивался вашей руки. Он вас любил. Почему же вы так желаете его смерти? Почему так жестоки? – Гийом нанес девушке коварный удар.

Маг отличался отличной памятью. Одним из его невинных увлечений было собирание сплетен из великосветской жизни.

– Я жестока? – Патриция задохнулась от возмущения. – Де Вега убил моего мужа, человека, которого я любила больше жизни. Этот подлый трус казнил в Вильене мою подругу Анну! Я жестока? – Молодая вдова горько засмеялась. – Кто смоет кровь с рук графа Кардеса? Я требую справедливости, Ваше Величество! – Патриция встала с предложенного ей кресла.