Ястреб на перчатке - Рау Александр. Страница 40

– Нет, Кармен, не надо, – он остановил ее руку. – Просто побудь рядом.

Риккардо крепко и нежно прижал ее к себе, словно боялся потерять и остаться в одиночестве в этом мире. Один против ночи, лун и воспоминаний.

Кармен долго не смыкала глаз, ждала, пока дыхание Риккардо станет ровным, пульс успокоится и он заснет спокойно и безмятежно, как ребенок.

Риккардо лежал, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить девушку. Сон Кармен всегда был чуток. Ей не меньше, чем ему, нужен был отдых. Тепло ее тела согрело графа, но он никак не мог заснуть, лишь притворялся – прошлое мешало. Хотелось выть на луну в бессильной злобе от невозможности что-либо изменить, но на груди у Риккардо спала Кармен, и он молчал.

– Сеньора, взгляните на эти ткани – прекрасный шелк, привезен прямиком из Далмации. Уверяю вас, такого вы даже в столице не найдете, – расхваливал товар дородный купец. На комплименты гостье он тоже не скупился: – Я просто счастлив, что такая красивая леди заглянула в мою скромную лавку, это такая честь – принимать у себя гостью графа Риккардо!

Скромная лавка представляла собой целый этаж большого дома, лучший магазин тканей и одежды во всем Осбене, так, по крайней мере, говорили люди на улице.

Патриция утром вышла в город, побродить по улицам, посмотреть, как живут люди. Ей было скучно, тесно и душно в просторной резиденции графа. А главное – одиноко.

– Как вы сказали? – удивленно переспросила она. – Гостью графа?

– Да, гостью графа, – широко и тепло улыбнулся толстяк-купец. – Граф еще вчера предупредил всех, что к нему приехала старая знакомая.

Патриция ничего не ответила, она зашла в магазин по старой памяти, раньше девица дель Карпио очень любила выбирать себе ткани на платья, теперь же вдова де Васкес носила один цвет – черный.

– Не хотите шелк, так, быть может, мне предложить вам атлас из Остии или же бархат из Лагра?

– Нет, ваши ткани великолепны, но мне сейчас они ни к чему.

– Понимаю, сеньора. Война многих сгубила. Вот жена покойного графа де Санчо или фаворитка Хуана де Боскана всегда раньше делали у меня покупки, когда бывали в Осбене. А сейчас нет ни графов, ни их жен, ни платьев, – вздохнул торговец.

Патриция кивнула, она не стала уточнять, что муж ее пал, сражаясь с упомянутыми особами и лично с де Вегой. Спросила:

– У вас в Осбене бунт… – она сделала акцент на этом слове, – бунт против короля многих сгубил?

Торговец молчал. Пат не могла знать, что на городском собрании его уже десятый год выбирали помощником бургомистра и Хью Вискайно, называемый за глаза бочкой, прекрасно осведомлен о том, кто сейчас стоит перед ним.

– Ввязал вас граф в кровавую бойню, – словно сочувствуя, добавила девушка.

– Нет, сеньора, Риккардо – наш защитник, – возразил ей купец.

Он называл графа Кардеса, своего сюзерена, просто «Риккардо». Как и все в этом городе.

– Нет, сеньора, – продолжил он, – Риккардо спас наш край от огня, меча и разорения. Разбил в пух и прах рыцарей под Дайкой. Небольшая речушка, а известной стала. И я сам там был с городским ополчением. Жаркий, помню, выдался денек. По щиколотки в крови стояли, удар конницы сдержав. Ни мы животов не щадили, ни они, – купец указал на рыцарский щит, висящий у потолка над прилавком. – Опосля граф наш щедро трофеи раздавал за то, что не посрамили честь и победили.

Патриция подняла глаза на щит и прикусила губу: герб был ей знаком, хозяин в свое время сватался к ее подруге Анне.

– Граф пленных не брал, тоже честь свою берег? – зло спросила она.

– Так война, она на то и война. Рыцари нас грабить шли. Вот и получили. Спасибо Риккардо за вольности дарованные. Теперь мы никому себя обидеть не дадим, будь ты хоть разбойник, хоть идальго знатный, хоть сам король, – степенно, с достоинством отвечал ей купец.

Патриция вышла, не прощаясь. Вслед за ней магазин покинули двое крепких слуг, всюду сопровождавших хозяйку.

Она ехала в Кардес, считая его краем земли, медвежьим углом, затерянным на картах. Почти семь дней пути на сменных лошадях от Вильены. Из столицы же в Осбен добираться почти месяц.

Кардес – самое большое графство Маракойи – Далекого Края. Граничит с горным Скаем. Холмистая равнина, много лесов, только одна гора, да и та Спящая – место обитания Белого Ястреба, покровителя рода местных правителей де Вега.

Глушь – ни дорог, ни торговых путей. Торгует с остальным Камоэнсом хлебом и лесом. Малозаселенные земли.

Все это Пат знала из рассказов знакомых, но в основном из «Землеописания Камоэнса» – одной из любимых книг в юности. Мечтала тогда о путешествиях, отец дал ей хорошее образование. Она никогда раньше не была в Кардесе. В бытность свою невестой Риккардо – не успела. Сейчас же приехала его Смертью.

Ожидания ее обманули. Она обнаружила богатый край со счастливыми, улыбчивыми людьми, которые любили своего графа. И уважали, это самое странное, – подданные, обычно обеляют в своих глазах властителей, обвиняя в их грехах злых советников, уважение же встречается редко. Кардесцы уважали де Вегу. Несмотря на его молодой возраст. Чувствовалось из разговоров.

Патриции было непонятно – почему? Она не видела в Риккардо качеств, способных вызвать уважение народа. Он не был вождем, лидером. Наоборот, показал себя трусом. Трусов же вилланы не любят.

Кардес был необычным графством – здесь не было вилланов. Все жители были свободны и подчинялись своим судам, а не чиновникам графа.

Осбен – небольшой красивый город, кажущийся игрушечным. Все из дерева: дома, городские стены, даже мостовые и те из тесаных бревен. Окна в домах большие, во многих вставлено стекло – богато живут, не хуже, чем в столице. Наличники резные, веселые, ярким лаком крашенные.

Люди на улицах похожи на свои дома. Такие же веселые и приветливые.

А еще в Кардесе строили дороги. Хорошие дороги – широкие, удобные, мощенные камнем, для любого времени года – на века. Купцам уже не грозили весенние и зимние распутицы. И разбойников в Кардесе не было. Совсем, ну почти совсем.

На вопрос девушки «почему?» Феррейра, в чьи обязанности теперь входила еще и безопасность Патриции, в дополнение к охране де Веги, ответил:

– Так здесь у каждого виллана оружие. Сами с любыми разбойниками справятся. Да и стража у графа хорошая. Быстро ловят и отправляют в гости к Подруге. Так здесь называют гильотину.

Пояснения, данные любезным лейтенантом, были излишни. Она сразу же вспомнила эшафот, окруженный усатыми наемниками-скайцами, и начищенную сталь ножа, блестящую на солнце. На гильотине по приказу де Веги казнили, убили ее подругу Анну Рамирес. В глазах потемнело, и на мгновение вернулся старый кошмар – нестерпимая, всераздирающая боль в низу живота.

Девушка вернулась в резиденцию ближе к вечеру, обойдя весь город. Ужинали в том же составе: Риккардо, Патриция, Кармен и Блас.

Патриция оглядела сотрапезников и позлорадствовала про себя. Всего три гостя у графа: она сама – его Смерть, домоправительница – заносчивая куртизанка, пусть и благородного звания, и гвардеец – охранник. Всего трое за столом, рассчитанным на пятьдесят человек. Закономерный конец для Риккардо. А главное, справедливый. Подавали жаркое, несколько видов супов, отбивные. Той пышности, что царила за этим же столом прошлым вечером, не было. Видимо, на этот раз граф не стал менять ради гостей свой привычный распорядок.

Вместе с королевской роскошью ушла куда-то и озлобленность. Патриция почувствовала, что растеряла за напряженный день пыл, азарт. Сказывалась усталость. Окружающие, видимо, чувствовали себя точно так же. Ясней всего утомление читалось на лице Риккардо. Под глазами его были круги, на лице печать утомления.

– Как прошел день? – поинтересовался Феррейра, гвардеец всегда старался поддерживать разговор, часто переводил на себя жар перепалки. Он не любил ссор.

– Дописал предпоследнюю главу, – вяло похвастался де Вега.