Дракон на краю света - Раули Кристофер. Страница 61

Рибела почувствовала в голосе императора закипающую злость. Теперь скрипнули ее зубы, и она отступила. Лессис никогда не принуждала императора к соглашению силой, он становился в таких случаях несговорчивым. Рибела замолчала и склонила голову вопреки своим привычкам. С помощью одних слов ей его не убедить. Искушение сотворить заклинание и настоять на своем было очень сильным, но она слышала в своих ушах предупреждающий голос, этот тихий спокойный голосок, которым всегда говорила Лессис.

Рибела попыталась сменить тему на более любезную сердцу императора — новые зерновые элеваторы в Даркмонском ущелье в Кеноре. Вновь распаханные земли высокогорья дали столько зерна, что существующие элеваторы к концу сбора урожая оказались заполненными под завязку. Паскаль Итургио проявлял личную заинтересованность в этой проблеме. Он твердо верил в сельскохозяйственный подъем в Кеноре. Численность городского населения возросла, и зерновые магнаты старых провинций на восточном побережье превратились в политическую и общественную угрозу. Это было делом императора — окоротить зерновых королей. Ни одно отдельное королевство-город не могло помериться силой с продавцами зерна, а они уже подмяли под себя Королевский совет Кадейна. Паскаль Итургио вложил в это дело собственные деньги. Он разработал архитектурный проект и выполнил несколько акварельных изображений будущих элеваторов.

Рибела кивала и улыбалась в казавшиеся ей подходящими моменты. Когда же он закончил, она принесла свои извинения и оставила императора, вернувшись к сияющему свету дня, слегка ослепнув после мрака императорского кабинета. Чувство разочарования не позволяло ей в полной мере насладиться видом, открывающимся со смотровой площадки башни Ласточек на прекрасную зеленую долину Верхнего Сада.

Чувствуя себя старой, разбитой и даже оскорбленной, Рибела устало прошла через город к неказисто выглядевшему зданию, где размещалась Служба Провидения. Там она поднялась на второй этаж, миновав тихие комнаты Домашнего Провидения. В них было мало людей. Служба Домашнего Провидения была небольшой конторой, и большую часть работы выполняли местные провинциальные управления Кунфшона.

За территорией Службы Домашнего Провидения короткий коридор и поворот направо привел бы любопытного к другой двери без надписи. За этой дверью находились маленькие душные комнаты Необычайного Провидения.

Здесь работало около дюжины людей, безликих функционеров, подобранных Лессис для того, чтобы удерживать нити всей сети информации со всего мира.

У Рибелы здесь был небольшой личный кабинет, аскетически обставленный — ничего, кроме великолепного красного кассимского ковра на полу и простой лежанки со встроенным комодом из дифводского дуба. Великая Ведьма повесила свое просторное одеяние на крюк у двери и сложила серебряные шпильки в один из ящичков комода. Из другого ящичка вынула щетку для волос.

Надев обтягивающие брюки и тунику, она села на лежанку, несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, и принялась расчесывать свои длинные прямые волосы.

Герт, ее горничная, принесла ей горячего чаю, возбуждающего аппетит. Затем Герт подала чашку вареного риса, сдобренного поджаренными зернами кунжута и солью, немного морских водорослей и несколько долек апельсина. Этого было достаточно.

Рибела решила заняться медитацией, чтобы справиться с трудностями. Она знала, как поступила бы Лессис, и чувствовала себя униженной тем, что не может соперничать с Лессис в этой области. Но в дипломатии и всяческих интригах Рибела никогда не была сильна. Ей стоит поискать защиты и помощи у Руки Матери.

Рибела покончила со своей скромной трапезой, запила ее чаем и сделала несколько гимнастических упражнений.

О сне в ее нынешнем положении речи не шло. Но она могла отдохнуть в состоянии медитации. Она скрестила под собой ноги, закрыла глаза и выстроила в своем сознании режим сдвига. Дыхание ее стало глубоким и ровным; семь раз через левую ноздрю, семь раз через правую — ее излюбленная система.

Наступила знакомая перемена — ощущение, что окружающий мир отступил, все вокруг исполнилось тишиной. Тьма и покой вошли в ее душу, с ними пришло распространяющееся по телу расслабление.

Она тихонько бормотала молитвы Матери и средоточию воплощения Вселенной, тому, чему посвятила свою жизнь. И вот уже в который раз поплыла она в полном одиночестве по пустоте. Здесь у нее не было возраста, сердце ее билось в унисон с сердцем юной Рибелы из Дифвода, которая впервые научилась управлять белой магией колдуний. Это она зашифровала ее и сначала обучила системе женщин в Дифводе, а потом распространила ее на весь мир. И она спрятала секреты магии в этом темном, огороженном пространстве сознания. Здесь лежит суть Тао существования, а с ним и пути изменения вибраций бытия и тайна владения высшими энергиями, что держат их.

Для Рибелы это состояние было исполнено блаженства.

А затем вдруг, совершенно неожиданно, она почувствовала приближение чужеродной сущности. Ужасное вторжение, такого никогда раньше не было.

Она, потрясенная, отшатнулась, но прежде, чем даже успела открыть глаза и уйти, сущность пересекла ее внутренний горизонт наподобие грозовой тучи, светясь вспыхивающими в ней молниями. И из этой тучи вылетело сообщение.

Оно не было разборчивым. Словно бы тоненькие голоса кричали где-то вдали, похожие на жужжание насекомых. Рибеле уже приходилось встречаться с этим — Высочайшие, очень подвижные сущности, известные как Синни.

Внезапно ангельские голоса запели вокруг нее и совершенные алебастрово-белые эльфийские лица проплыли перед ней.

Еще более причудливые образы замерцали в ее сознании.

Белые ангельские лица превратились в лица насекомых с огромными зелеными глазами. Стеклянный глобус с континентами Рителта, нанесенными на его поверхность, медленно повернулся, затем упал с подставки, разбился на полу вдребезги, кусочки медленно разлетелись во всех направлениях, кружась, завихряясь, исчезая.

А затем все погрузилось во тьму. При вспышках света ведьме удалось разглядеть огромное здание со стенами в милю длиной, башни с неприступными бойницами, огромные мрачные ворота. Рибела содрогнулась. Несомненно, это был Гептагон страшного Сауронлорда Ваакзаама, величайшее строение во Вселенной, высившееся в мертвом мире Хаддиша. Но что все это значит?

И тут гнетущая картина исчезла, ее место заняла ровная саванна, сжигаемая палящим солнцем.

Громадные чудовища древности паслись в зарослях. Огромные головы «были окружены костяными воротниками, над глазами возвышались два смертельно опасных рога, третий — на носу. Опаснее стад этих животных, выгрызающих свой путь сквозь леса древнего континента, не было в мире ничего.

Эйго, Земли Ужаса в самом сердце южного континента. А затем исчезли и монстры, уступив место беломраморному городу, словно плывущему над голубым озером. Надо всем господствовала мраморная Пирамида. Из Пирамиды выплыло лицо, совсем одинокое, и она поняла, что лицо это ей знакомо. Это был один драконир из марнерийских легионов, мальчик, которого она очень хорошо узнала несколько лет назад во время ужасного сражения в Урдхе.

Синни трудно общаться с людьми. Это как если бы грозовая туча обратилась к муравьям. Но Рибела поняла.

Они хотят, чтобы она отыскала Релкина из Марнери. Это и есть то сообщение, которое она должна была услышать, и дело, которое она должна сделать. Они, Высочайшие, не могут сами обратиться к мальчику. Это должна сделать Рибела. Немедленно. Нельзя упускать момента.

Но тут новая мысль потрясла Великую Ведьму.

— Ведь он мертв! — вскричала она, разрывая тишину своего кабинета.

Изображение Релкина продолжало мерцать.

— Но вулкан… — начала было она, а затем умолкла. Они уверены, что он жив, хотя Рибела и не могла понять, как он мог пережить те события, о которых рассказывала Лессис.

Каким-то образом он выжил — это все, что имело значение. Она вспомнила, что драконы говорили о Релкине. Его, мол, труднее убить, чем клопа; если кто-нибудь и сумеет выжить в преисподней, то это будет Релкин.