Величайший дракон - Раули Кристофер. Страница 78

Нет никакого сомнения, он все тот же Релкин из Куоша. И он знал, что справится, если только сумеет добраться до скрытой силы.

Он попробовал еще раз, но опять безрезультатно. Он почти отчаялся.

Дракон так и лежал, уткнувшись лицом в землю. Похоже, усилия Релкина не дали никакого результата, а пока он пытался совершить невозможное. Пришелец достиг пирамид, которые, напрягая все силы, ползли к узкому каньону среди высоких кристаллических утесов.

Последней оказалась Золотоволосая Иельджи, она была ближайшей подругой Пуны в древнем Гелдерене. Видя, что бегство бесполезно, она остановила свою пирамиду как раз на пути у Пришельца.

— Ваакзаам! Это я, Иельджи, подруга Пуны.

— Ты настраивала ее против меня.

— Мне это было не нужно. Пуна никогда не любила тебя.

Ты всегда был слишком жестоким, слишком холодным. Пуна видела все насквозь, несмотря на твое притворство. Она видела твои пороки.

— Никаких пороков!

Роковой молот взметнулся вверх. В ответ в воздух поднялись облака и ярко вспыхнул свет.

Молот сумел нанести лишь скользящий удар.

— Ха! Твои фокусы с облаками меня не остановят.

Релкин почувствовал, как у него в голове что-то кольнуло, но и только; больше ничего не произошло.

Молот упал снова Пирамида Иельджи сотряслась, и от нее откололся большой кусок и отлетел в сторону. Из пролома вырвалось облако пара.

Иельджи вскрикнула от страха. Затем к ней вернулась храбрость, и ее крик превратился в пение, и прекрасная Иельджи начала песнь о Пуне, о ее красоте и ее безвременной кончине, вызванной падшим Ваакзаамом. Иельджи пела о том, что произошло в Гелдерене очень давно, много эонов назад.

— Замолчи! — взревел Пришелец и вновь ударил по пирамиде своим огромным молотом.

Осколки пирамиды брызнули, как капли.

Прекрасный голос Иельджи, чистый и золотой, царил над этой сценой, сценой ее убийства. Ваакзаам пришел в неистовство, молот бил снова и снова, осколки продолжали лететь в разные стороны, а трещина все увеличивалась.

Пение Иельджи оборвалось внезапно. Ее саркофаг был поврежден, и внутрь ворвался обжигающий газ.

Релкин снова сосредоточился.

Где-то там, в темной бездне, а только ее он и мог почувствовать, где-то там был Базил. Релкин отказывался верить, что его друг мертв. Он где-то там, и Релкин должен найти его.

Он снова почувствовал у себя в сознании укол и тут же ощутил присутствие в мыслях кого-то еще. Вернулся Синни, Иеер — Сладкая вода.

— Поспеши, Релкин, помоги нам пробудить дракона.

— Я стараюсь, но не могу сообразить, как это сделать, — ответил Релкин, начиная терять надежду.

Внезапно он утратил всякое чувство мысленной связи. Его эмоции притупились, и он почувствовал тошноту, которая вызвала головокружение. Это ощущение быстро прошло, и он опять ощутил чье-то присутствие.

Он чувствовал, что плывет, его мозг словно качался на волнах огромного темного, словно ночной океан, моря. Релкину припомнились долгие ленивые штилевые экваториальные ночи, когда они плыли на корабле в Эйго. Он чувствовал себя так, словно без всяких усилий может скользнуть в любую сторону, проникнуть через любой барьер.

Он подумал о Базиле и вспомнил, каким тот был давным-давно.

Боги, они были тогда на холмах, и Базил ел те ягоды! Он был таким больным!

В этот момент он заметил в темноте движение. Знакомый разум всплыл на поверхность и прикоснулся к нему.

— Зачем ты об этом напоминаешь? Мальчик так никогда этого и не забудет.

— Баз!

— Мальчик! Этот дракон потерялся в темноте.

— Это потому что ты уткнулся лицом в землю. Подними голову.

Последовала длительная пауза. Релкин оглянулся на далекий утес. Пришелец уже колотил по другой пирамиде. Молнии почти не прекращали сверкать, а от пирамиды отлетали огромные куски.

Сцена была залита светом висящего в небе ослепительно голубого солнца, но Релкин смотрел на этот ужас холодно и почти безразлично. Разрушение почему-то не вызвало в нем паники. Все его мысли были обращены только к дракону.

— Подними голову, Базил.

Базил медленно поднял голову, куски размягченного камня прилипли к его морде, как комья грязи.

— Вот теперь лучше. Этот дракон снова может видеть.

То и дело замирая, дракон медленно поднял свое огромное и тело и наконец-то встал на ноги.

— Этот дракон очень устал. Очень трудно очухаться.

— Ты можешь это сделать. Баз. Вспомни Джамбла; это Обманщик убил Джамбла Именно так он и сделал эту грома дину, он использовал душу Джамбла Души драконов — самые сильные.

— Убил Джамбла?

Базил рывком выпрямился. Огромное тело снова начало двигаться. Наконец-то дракон пришел в себя.

— Скорее! — послышался крик Синни.

Теперь молот Пришельца колотил по оболочке Эмпесси, покровителя ткачей и вязальщиков. Эмпесси не протестовал, он продолжал направлять все свои силы на попытки вскрыть замок, защищающий механизмы Пришельца. Если они сумеют вскрыть этот магический замок, то в мгновение ока уничтожат голема. Но увы, заклинание, скрепляющее голема, было очень прочным.

Молот в последний раз обрушился на пирамиду Эмпесси. Ослепительная молния превратила всю сцену в грубый барельеф, на мгновение отпечатав его даже в приспособленных к яркому свету глазах Базила и Релкина. Гулкий грохот прокатился по раскаленному воздуху. Осколки пирамиды разлетелись в разные стороны, защитная оболочка была пробита, а саркофаг разрушен. Эмпесси погиб.

Базил на мгновение задумался, а потом начал карабкаться в гору.

Для этого потребовались большие усилия, но дракон уже вернулся к жизни. Спуститься вниз было несколько труднее, так как кристаллы рассыпались под огромным весом дракона, но наконец его ноги ступили на усыпанную кристаллическими обломками равнину.

Он обнаружил гигантский меч лежащим в небольшой впадине. Его мерцающий свет угас. Лезвие было в зазубринах и погнуто, но все же не сломано.

Базил выдернул его из каменистой почвы.

— Меч испорчен…

Релкин прикоснулся к мечу, стараясь, на сколько можно, восстановить его энергию.

— Но все еще цел…

Базил для пробы пару раз взмахнул мечом.

— Все еще хороший меч.

Экатор неуверенно замигал и вновь засветился.

— Экатор! — сказал он слабым голоском, — Вот так-то лучше! Клянусь Огненным Дыханием, сейчас мы с ним покончим.

Дракон повернулся и направился к Пришельцу со всей скоростью, которую только мог развить.

Пришелец продолжал атаковать. За спиной у огромного голема остался ряд разбитых пирамид, над их останками клубились тоненькие струйки дыма. Вокруг по всей равнине лежали осколки. Внутри разбитых структур хрупкая защитная оболочка, окружавшая саркофаг, испарялась вместе со своим создателем.

Джель-Мардж Бос, Сверкающая Молния, покровитель моряков и плывущих кораблей, брат великого Зизмы, был следующим на очереди, его убежище треснуло и саркофаг развалился. Жар и давление моментально лишили его жизни.

— Я принес вам правосудие Ваакзаама! И как вам это нравится, клятвопреступники?

Синни ничего не ответили, а только удвоили свои усилия, направленные на разрушение Пришельца. Наконец они нащупали верный путь. Пришелец внезапно застыл, молот замер высоко в воздухе, по гигантскому телу с ног до головы прокатилось оцепенение. В то же время по поверхности голема пробежал золотистый свет. Синни в конце концов нашли нужную частоту. Еще несколько секунд — и механизм голема распадется, оставив Ваакзаама совершенно беспомощным.

Но увы, Ваакзаам заметил в сплетении энергии Синни уязвимое место. Он ударил в ажурную, открытую структуру их заклинания и разбил его на мелкие кусочки. Остов монстра вновь обрел гибкость, и у него внутри вновь появилось колючее зеленое свечение. Золотистый свет угас.

Синни попробовали возобновить действие заклинания, но в конце концов Ваакзаам оказался сильнее. Разве он не был одним из Семи? Он победил.

Пришелец снова ожил, и молот обрушился на пирамиду Наршуна, Короля цветов. Наршун боролся до последнего мига, но очень скоро его саркофаг оказался разрушен.