Звездный молот - Раули Кристофер. Страница 43

Джон Йэхард вошел в лифт, поднимающий на лоовонский уровень, переодетый в белую лакейскую ливрею. Впереди он катил инвалидное кресло, на котором лежал небольшой тючок. Под форменным сюртуком Джон скрыл бронежилет высшей защиты, усиленный дополнительными пластинами. В карманах позвякивали три полные двадпятизарядные обоймы для «ТО-ТО».

На высшем уровне царил полумрак, словно сумерки на далеком Золотом Лею. Йэхард легко затерялся в толпе слуг, так же, как и он, одетых в белое. Работая в полиции, Джон отлично знал, куда лежит его путь, и уверенно маневрировал по широким коридорам.

Йэхард выбрался на бульвар Месгиер. Потолок, уходивший на пятьдесят метров ввысь, был выложен светящимися панелями, создававшими полную иллюзию вечернего неба. Стены украшали барельефы в лоовонском неоклассическом стиле. Вдоль коридора росли деревья, посаженные в гидропонные гнезда. Бульвар вливался в Ланушское авеню. В одном месте несколько небольших кипарисов стояли так близко, что хорошо маскировали от посторонних глаз массивную дверь из сверхпрочного пластика, покрытую древними лоовонскими гексаграммами и символами.

Возле нее скучали два рослых охранника в черной униформе. Йэхард подъехал к двери на инвалидной коляске. Оба стражника переглянулись и громко расхохотались, но смех тотчас умолк, когда Джон извлек свой «ТО-ТО» и навел его на обоих лоовонов.

– Откройте дверь, живо! – прошипел Йэхард.

Один из охранников медленно стал нажимать на створку двери и вдруг, мгновенно выхватив пистолет, повернулся к Джону. «ТО-ТО» Йэхарда глухо хлопнул; из шеи парня, разорванной пулей, фонтаном брызнула кровь. Второй охранник с безмолвным ужасом смотрел на бьющееся в агонии тело товарища. Повинуясь пристальному взгляду Йэхарда, он открыл дверь и затащил внутрь труп напарника. Джон въехал вслед за ним в вестибюль и, встав с кресла, хладнокровно выстрелил охраннику в затылок. Рядом раздался пронзительный крик. Молодая лоовонка в черной форме Верховного Бюро бросилась бежать, но упала через несколько шагов, пораженная в спину. Примчавшийся на шум офицер тоже был убит.

Внезапно из бокового коридора грянул залп. Сильный толчок опрокинул Джона на пол. Несколько агентов палили в него, прикрываясь полуоткрытой дверью. Йэхард, заслонившись, как щитом, трупом охранника, открыл ответный огонь. Через минуту дуэль утихла. Джон остался один, окруженный мертвыми телами. Сорвав с себя белую ливрею, Йэхард напялил мундир одного из убитых офицеров, извлек дрожащими пальцами опустошенную обойму и вставил новую.

Джон помчался по спиральному темному коридору, расстреливая попадающихся на пути агентов Верховного Бюро, разбивая мониторы, уничтожая установки селекторной связи. Никто больше не оказывал ему сопротивления.

Голубокожие властелины Галактики никогда не допускали и мысли о прямой атаке. Лишь у одного кабинета ему попался охранник, заподозривший что-то неладное. При виде Йэхарда он выхватил пистолет, но его первый выстрел не достиг цели, а сделать второй уже не удалось. Лоовон так и не успел толком разобраться, что произошло, оседая на пол с пробитой грудью.

В кабинете сидели трое офицеров. Реакция у этих парней была молниеносная, но Джон обладал преимуществом внезапности. Первый отлетел к стене с лицом, изуродованным разрывной пулей. Второй попытался сбить Джона с ног, но Йэхард увернулся и провел отличный свинг в челюсть. Лоовон, даже не застонав, как сноп повалился на пол. Сзади на Йэхарда обрушился сильный удар, перед глазами сверкнула зеленая молния; он почувствовал, как пол под ногами встал дыбом, и успел выставить вперед руки, чтобы смягчить падение. Третий лоовон уже поднимал пистолет; в голове у Джона все еще летали красноватые круги, но ему удалось опередить врага на какую-то долю секунды.

Пошатываясь, Йэхард поднялся на ноги. Где-то в коридоре заливалась сирена, слышался тяжелый топот солдатских сапог, раздавались отрывистые команды. В дверь заглянул высокий полный охранник и издал пронзительный крик. Он резко отшатнулся обратно. Всадив две пули ему в толстый живот, Йэхард быстро оглянулся по сторонам и заменил обойму.

Неожиданно свет погас. Со всех сторон Джона обступила темнота. Но он отчетливо чувствовал поблизости острую волну страха и напряжения. Враг был здесь, совсем рядом. Йэхард замер, стараясь не дышать, зная, что в этой дуэли проиграет тот, у кого раньше сдадут нервы. Прошли несколько томительно-вязких секунд, и наконец в тишине послышался легкий шорох.

Джон стрелял наверняка.

Он бежал по коридору, ощущая за спиной ярость и страх преследователей. Один против всех, во мраке, окруженный со всех сторон…

С точки зрения лоовонов, представители низшей расы, под коей понималось человечество, лучше всего понимают язык силы. Голубокожие всегда считали людей тупыми и опасными животными, которых можно удержать в повиновении лишь страхом смерти или ужасного наказания.

Во всех человеческих системах, где проживали лоовоны, имелись резидентуры Верховного Бюро, и непременной принадлежностью каждой был Зверинец. Неизвестно, откуда взялось такое название; вероятно, оно возникло из-за криков, время от времени прорывавшихся из-за массивных дверей. Никто не мог поверить, что подобные звуки могло издавать разумное существо. Именно здесь принимали наказания преступники, повинные в деяниях против лоовонов. Начальники Верховного Бюро утверждали, будто это самая гуманная мера, поскольку не допускает пролития крови. Тем не менее многие несчастные, которым грозило заточение в Зверинец, предпочитали скорее покончить с собой, нежели подвергнуться «самой гуманной мере».

Изнутри Зверинец напоминал госпиталь: те же белые стены, зеркальные потолки, даже небольшая операционная комната. Но тут не лечили, а калечили, причем не тела, а души.

В этот день верхнюю галерею, расположенную над залом экзекуций, почтили своим присутствием высокородная леди Блазилаб и молодой Моргуз из рода Голубых Сейфа нов. Позади них застыли двое офицеров со «Славы Галактики», облаченные в черные с золотом мундиры военного космофлота. Четверо лоовонов равнодушно созерцали, как внизу агенты Верховного Бюро работали над обнаженной женщиной, распятой на замысловатом каркасе. Поблескивали никелированные инструменты, тело Мэг Ване содрогалось и трепетало. Кричать она уже не могла. Мэг ничего не видела и не слышала, погрузившись в слепящую пучину боли и страдания. Наказание подходило к своему заключительному этапу.