Те же и скунс–2 - Воскобойников Валерий Михайлович. Страница 109

– Съезди, пожалуйста, с Наташенькой в Пушкин за мамой. Пора уже её серьёзно обрадовать…

И тут Наташа сделала нечто такое, чего ещё сегодня утром ни в коем случае не могла бы от себя ожидать. Она стремительно обняла Ассаргадона за шею и крепко поцеловала его в смуглую щёку. Потом страшно смутилась и удрала по коридору следом за Эйно, оставив ассирийского принца медленно, но блаженно краснеть.

Валентин Кочетов лежал в неудобной узкой дыре и от нечего делать поглаживал ствол маленькой бесшумной винтовки. В одном ухе у него сидело крохотное устройство, каждые десять секунд издававшее негромкий писк определённого тона. Когда тон изменится, это будет означать, что «объект» миновал площадь Победы и полным ходом движется к аэропорту. Новое изменение тона – вышел из автомобиля и вот-вот появится в поле зрения…

Дальнейшее было предопределено.

«Объект» с охранниками и свитой приблизится к стойке, где регистрируют пассажиров, вылетающих в Архангельск рейсом таким-то. Какого хрена финансисту Микешко понадобилось в Архангельске, когда конечной целью его поездки были Багамские острова, Валентин не знал и знать не хотел. Его интересовали только технические стороны дела. Если бы Микешко надумал сразу отвалить за кордон – в Пулкове-2 маленький вестибюль и кругом тьмущие тьмы иностранцев. Ну никаких условий для нормальной работы. А если бы «объект» намыливался в Москву – опять же отдельный вход и всё впритык, всё на глазах у народа… То ли дело здесь! Громаднейший зал, мельтешение, суета, красота.

Полное благолепие.

Правду сказать, Валентин отлично бы справился и в Пулкове-2, и в московском терминале. Но грех жаловаться, если тебе облегчают задачу.

…У стойки наперерез «объекту» устремится классический командированный с портфелем и чемоданом. Вполне возможно, что вскоре после этого у него начнут проверять документы и он окажется университетским биологом – из тех сумасшедших, которые ещё таскаются по северам, на свои деньги вылавливая в Белом: море каких-то мерзких рачков. Но это потом, а пока он ни в коем случае не захочет пропускать «буржуина» без очереди. Это страховка для Валентина. Всё рассчитано таким образом, чтобы «объект» повернулся кругом и дал как следует себя рассмотреть. Перестраховщики… Валентин был мастером. Он узнал бы «объект» и в профиль, и сзади. Уже не говоря про анфас. Средний рост, преждевременная полнота, редеющие русые волосы, в которых так и не успеет оформиться лысина.. Одутловатая бледная физиономия, сильные очки, несколько неуклюжие, медлительные движения…

На самом деле Михаила Матвеевича Микешко знала в лицо вся страна. Но не всякий умеет сопоставлять увиденное на фотографии или экране – с живым. Валентин умел, и неплохо.

…Так вот, покуда охрана будет пререкаться с настырным биологом (тихо-тихо и вежливо, нам ведь не нужны инциденты), Михаил Матвеевич волею судеб повернётся, и Валентин посмотрит ему в глаза. И одновременно чуть пошевелит пальцем, отправляя по назначению пулю. Очень маленькую пулю, практически летающую иголку. Такую маленькую и незаметную, что в первые критические секунды никто ничего не поймёт. Стало вдруг человеку плохо, и всё…

И всё.

Это вам не противотанковая граната за батареей в подъезде. И не шумный расстрел «Мерседеса» из десятка стволов. Это – класс надо иметь…

Приёмничек в ухе негромко, размеренно пикал. Пиканье было довольно противного тембра, специально подобранного так, чтобы не навевало дремоты. Валентин осторожно пошевелился. У него слегка затекли ноги и чесался живот. Тут задремлешь, пожалуй!

Он висел между перекрытиями, вознесённый аж за потолок гигантского зала, и был невидим извне, хотя сам видел всё. Сквозь маленькие отверстия материала, призванного поглощать звук.

У стойки архангелогородского рейса начали регистрировать пассажиров. Их было немного: народ, когда-то штурмовавший авиакассы, в наше просвещённое время сидит дома или, если уж вусмерть приспичит, путешествует поездом. Валентин нашёл взглядом «биолога». Тот невозмутимо стоял за колонной и читал «Книжное обозрение». Мимо колонны как раз проходил рослый, красивый милиционер, в котором можно было без труда узнать Лоскуткова. Остальные эгидовские силовики бродили поодаль, распределившись по залу. Валентин посмотрел на часы. Послушал пиканье в ухе, по-прежнему не менявшее тон. Наверное, Микешко подгадывал к окончанию регистрации. По принципу «бережёного Бог бережёт»…

Между прочим, неделю назад на Невском проспекте к Валентину пристала религиозно озабоченная тётка. Этакая идейная нестяжательница, сознательно отринувшая Маммону. И тащилась за ним от Литейного до Садовой, уговаривая непременно явиться на собрание таких же свихнутых и тем спасти свою душу. При этом тётка искусно вплела в свою проповедь несколько заранее оговоренных фраз, и возле подземного перехода Валентин с раздражённо-скучающим видом – только отстань! – взял у неё комплект брошюр и листовку с изображением царства Божия. Выглядело царство как нельзя более заманчиво. Люди дружно и весело строили бревенчатые дома, на полях царило аграрное изобилие а-ля «Кубанские казаки», кошки и мышки пили молоко из одного блюдечка, а маленькие дети возились с тигрятами, и полосатая мамаша благосклонно взирала на них…

Идейная нищенка осталась спасать не успевших увернуться прохожих, а Валентин поехал домой – разбираться, кого там родная контора подписала в это самое царство. Хотя что касается Микешки, то рая ему…

Недавно по ящику показали телеспектакль, в котором известный артист, обычно выступавший в амплуа героя-любовника, немало шокировал своих почитателей, сыграв киллера. В финале его настигала милицейская пуля – под дружные всхлипывания в зале. «А как вы к ним по жизни относитесь?..» – спросил после спектакля молодой репортёр. «Как к… мату, – усмехнулся артист. Видимо, он предусмотрел подобный вопрос и заранее обдумал ответ. – Я за то, чтобы мата было поменьше и на улицах, и в книгах, и, конечно, на сцене. Но, сами понимаете, бывают же ситуации, когда только крепкое выражение и помогает выпустить пар… чтобы котёл не взорвался. Вот и заказные убийства… Не должны люди таким образом решать проблемы, уж что говорить. Но, к примеру, перед нами человек, идущий к деньгам и власти по головам, по жизням, по судьбам… Да ещё и устроился так, чтобы правосудию не подобраться… И вот если на его пути однажды встретится киллер…»