Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих. Страница 100

Образцом и первым опытом таких перевозок стал рейс теплохода «Везерланд» под командованием капитана 1-го ранга Краге, который вышел в конце декабря 1940 года из Кобе и благополучно прибыл в Бордо 4 апреля 1941 года. Несмотря на имевшие место потери, значительное число находчивых германских и итальянских торговых судов успешно прорвали британский кордон и достигли французского побережья, доставив в Германию свой бесценный груз. В 1941 году сквозь эти преграды прорвались четыре германских судна, а на следующий год их смогли преодолеть уже восемь германских и четыре итальянских грузовых судна.

Пока вспомогательные крейсера и подводные лодки перекрывали пути британской торговли, а грузовые суда делали все возможное, чтобы доставить на родину жизненно необходимые грузы, наши основные военно-морские соединения выполняли задания в Атлантике.

Самым мощным из крупных кораблей после гибели «Адмирала графа Шпее» был «карманный» линкор «Адмирал Шеер», которым командовал капитан 1-го ранга Кранке. Пройдя кружным путем севернее Исландии и затем Датским проливом, он отважно и успешно действовал с октября 1940-го по март 1941 года на просторах Атлантического и Индийского океанов.

В таких операциях «карманные» линкоры показали все исключительные преимущества этого класса кораблей. Но «Адмирал Хиппер», вышедший в море примерно в то же самое время, проявил обеспокоивший всех нас недостаток в дальних походах. Он потреблял избыточное количество горючего. Выйдя также северным путем и через Датский пролив, он смог действовать автономно только около месяца, до конца ноября 1940 года, после чего вынужден был вернуться в Брест к концу декабря.

В то время как «карманный» линкор «Адмирал Шеер» еще находился в море, линкоры «Гнейзенау» и «Шарнхорст», образовав оперативную группу для выполнения специального задания под непосредственным командованием адмирала Лютьенса, командующего флотом, вышли из Киля в конце января 1941 года. Хотя вражеские корабли патрулировали к югу от Исландии, оперативная группа искусно уклонилась от встречи с ними и успешно прорвалась на простор Атлантического океана. После весьма удачного похода группа эта, не получив ни малейшего повреждения, с триумфом возвратилась в Брест 22 мая 1941 года.

Однако быстро и довольно чувствительным образом стало ясно, что противовоздушная оборона Бреста не может обеспечить безопасную стоянку таких кораблей – постоянные атаки вражеской авиации нанесли им значительные повреждения, потребовавшие крупного ремонта. Перевод «Шарнхорста» в порт Ла-Паллис в Бискайском заливе не решил проблемы. Линкоры превратились для неприятельской авиации в цель первостепенной важности.

Единственным ответом на это стало укрепление противовоздушной обороны в местах расположения кораблей. Противовоздушная оборона была усилена путем увеличения числа зенитных батарей, установкой для создания дымовых завес и дополнительным камуфляжем. Но наша основная слабость заключалась в нехватке специальных защитных сил прикрытия – нашей собственной авиации.

Согласно всеобъемлющей концепции войны с Англией на море тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» в середине февраля вышел из Бреста под командованием опытнейшего капитана 1-го ранга Майзеля. Уничтожив семь пароходов из состава вражеского каравана в районе Азорских островов, он снова вернулся в Брест. Вскоре после своего успешного рейда он вышел в Атлантический океан и маршрутом через Датский пролив вернулся в Киль в апреле 1941 года. Быстрота, с которой крейсера совершали свои рейды по Атлантике, продемонстрировала, что надводные корабли, действующие в сочетании с подводными лодками, могут не только нанести серьезный ущерб конвоям противника, но и заставить его распылить свои военно-морские силы.

Тем временем близилось к завершению строительство большого линкора «Бисмарк», после введения его в состав флота 24 августа 1940 года он уже был готов принять участие в борьбе. Мы интенсивно работали над планированием операций, в которых он мог бы проявить все свои лучшие качества и принести наибольшую пользу.

Благодаря выдающейся боевой мощи, сильной броне и практически непотопляемой конструкции «Бисмарк» превосходил любой из кораблей, который враг мог бы бросить в бой против него. Но вместе со всеми другими кораблями наших военно-морских сил у него имелась одна существенная слабость, которой был лишен флот противника: у линкора не было самолетов, которые могли бы прикрыть его. Напротив, наш противник, располагая многочисленными авианосцами и аэродромами, мог бросить свои ВВС против нас, где бы наши корабли ни находились.

Эта слабость была понятна всем, но, не располагая своими собственными авианосцами, мы ничего не могли с этим поделать. В который уже раз нам оставалось только бессильно сожалеть, что невозможно за короткий срок создать флот, располагающий всей гаммой военных кораблей, который мог бы по праву быть назван современным ВМФ. Еще в 1935 году мы включили в наши перспективные планы авианосцы, и строительство одного из них уже началось, но только для того, чтобы постоянно откладываться, поскольку ВВС не удосужились разработать планов ведения боевых действий с него.

В ходе разработки стратегии для «Бисмарка» нам приходилось считаться с этой критической слабостью корабля, отчасти компенсированной его выдающейся прочностью и боевой мощью. «Бисмарк» предназначался для наших наступательных действий на море. По-настоящему важным вопросом, который мы обсуждали, был вопрос о том, надо ли посылать его в море именно сейчас или подождать до тех пор, когда вступит в строй флота построенный по такому же проекту линкор-близнец «Тирпиц».

Однако это могло произойти не раньше поздней осени или зимы 1941/42 года. А наш недавний опыт операций на море – в особенности успешные походы «Адмирала Хиппера» и «Адмирала Шеера» – показал, что даже одиночные тяжелые корабли способны успешно действовать на просторах Атлантики. Приходилось также учитывать неизбежное вступление в войну в самом близком будущем Соединенных Штатов, после чего наши шансы на успешные операции в Атлантике существенно уменьшились бы.

Все эти соображения стали для нас убедительными доводами за то, чтобы не откладывать боевое применение «Бисмарка» до некоего неопределенного срока, но отправить его в море вместе с новым крейсером «Принц Ойген» на свободный поиск в Атлантику как можно быстрее. Как составную часть комплексной операции мы планировали отправить одновременно с ними из Бреста «Шарнхорст» и «Гнейзенау», придав всем им несколько подводных лодок. Для снабжения всех этих сил в море должны были загодя выйти несколько танкеров и судов снабжения. После осуществления максимально возможного числа операций «Бисмарк» должен был вернуться, но не на базу во Франции, а в один из портов Германии.

Значительная часть этой стратегической и тактической концепции была сорвана крупной поломкой в двигателе «Шарнхорста», которая вынудила нас вывести корабль из эксплуатации на несколько месяцев. Затем 6 апреля 1941 года «Гнейзенау» был поражен вражеской торпедой, сброшенной с самолета, а несколькими днями позже во время авианалета в него попали четыре бомбы, причинившие ему такие повреждения, что он должен был на некоторое время встать на ремонт.

Несмотря на то что «Шарнхорст» и «Гнейзенау» теперь точно не могли участвовать в планируемой операции, я по-прежнему полагал целесообразным продолжить ее осуществление с тем, чтобы не упускать удачный момент времени, который потом может и не наступить. Но, когда, к несчастью, «Принц Ойген» налетел на мину и был вынужден встать в док для ремонта, операцию пришлось отложить до середины мая.

Соответственно, я воспользовался этой отсрочкой и 25 апреля подробно обсудил ситуацию с адмиралом Лютьенсом, который должен был командовать оперативной группой «Бисмарка». В ходе нашей встречи мы обсудили вопрос о том, до какого времени, в свете возникших обстоятельств, имеет смысл откладывать теперь выход в море «Бисмарка» и «Принца Ойгена». В ответ на мои вопросы адмирал Лютьенс изложил свое мнение, сводившееся к тому, что операцию есть смысл отложить до того момента, когда, по крайней мере, «Шарнхорст» снова будет в боевой готовности, или даже до того момента, когда «Тирпиц» будет готов к выходу в море.