Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих. Страница 25

Атмосфера на флоте в этот момент была оптимистичной. Русские начали переговоры о мире, и мы все с надеждой смотрели в будущее.

По прибытии на новое место службы я обнаружил, что ядро моей будущей команды составляет экипаж легкого крейсера «Гамбург», который только что был выведен из состава флота. Эти люди были не только испытаны в ходе ночных сражений при Скагерраке. В течение нескольких лет «Гамбург» был флагманским кораблем командующего подводными силами, так что дисциплина на нем была на высоте. Равным образом я мог быть доволен и своими офицерами, и, хотя лучшие из них были направлены для службы на подводных лодках, оставшиеся все равно были превосходными работниками. Компания «Блом и Фосс» славилась своей оперативностью и качеством, и поднятие флага 10 января 1918 года прошло без всяких неожиданностей. Именно тогда я лично познакомился с молодым Бломом, с которым очень тесно работал в будущем, когда мне довелось стать командующим флотом.

Горя нетерпением снова принять участие в боевых действиях, я принял все меры к скорейшей приемке корабля, так что через несколько дней мы уже смогли спуститься по Эльбе и пройти по каналу императора Вильгельма в Киль.

Благодаря своему опыту штурмана я с самого начала новой службы чувствовал себя на командном мостике корабля как дома, и ходовые испытания прошли по плану. При этом некоторые из обычных пунктов программы испытаний мирного времени были опущены, поскольку могли закончиться ненужными повреждениями и не дали бы никаких таких результатов, которые мы не могли бы получить в ходе обычных операций.

В ходе этих испытаний мы занимались также и боевой подготовкой экипажа, которую я желал осуществить в максимально полном объеме. Кроме этого, я всегда считал, что чем более широкое общее образование имеет человек, тем более эффективен он и как профессионал. Поскольку учебные материалы по истории, традициям и реалиям отечества зачастую были неудовлетворительны, я организовал цикл лекций для заполнения этих пробелов. Подобным же образом, когда на борту не было капеллана, я обычно лично проводил религиозные воскресные службы.

В марте мы отслужили памятную мессу в честь погибших в бою на первом «Кёльне», при этом памятную проповедь произнес ветеран, капеллан рекогносцировочных сил, с которым мы подружились еще в дни моей службы на «Зейдлице». На этой мессе присутствовали семьи тех, кто пал в бою, а также семьи членов нашего собственного экипажа, и служба эта оставила большое впечатление в памяти всех присутствовавших на ней.

Вся команда была очень рада, когда в конце марта мы наконец полностью закончили ходовые испытания и были совершенно готовы встать в строй флота. Последующие шесть недель боевой подготовки были посвящены борьбе за живучесть корабля, в которой мы использовали опыт, полученный как в ходе смотров мирного времени, так и в ходе настоящих сражений. Краткие увольнения на берег позволяли экипажу передохнуть от напряженных занятий, а хорошие новости о весеннем наступлении нашей армии на Западном фронте придавали нам заряд оптимизма.

В начале мая «Кёльну» было приказано выйти в Северное море и присоединиться к бригаде легких крейсеров под командованием капитана 1-го ранга фон Леветцова. В составе группы были легкие крейсера «Кенигсберг» – флагман группы, «Франкфурт», «Карлсруэ» и «Нюрнберг». Новый «Дрезден» под командованием капитана 1-го ранга принца Адальберта Прусского был на ходовых испытаниях, готовясь присоединиться к нам летом.

Тем временем 4-я бригада линкоров также должна была быть усилена кораблями «Баден» и «Бавария», нашими первыми линкорами, каждый из которых нес по восемь 380-миллиметровых орудий главного калибра.

Основной задачей нашей бригады была установка минных полей вдоль внешних границ тех минных полей, которые были установлены британцами у наших берегов в течение последних лет. Как предполагалось, на наших минных полях должны были подрываться все вражеские корабли, которые попытались бы установить в этих акваториях новые минные поля. Такие выходы наш командующий использовал еще и для интенсивной боевой подготовки. Открытая и доброжелательная критика, в которой фон Леветцов проводил «разборы полетов», следовавшие за этими выходами и боевой подготовкой, а также товарищеское общение с нами на банкетах по случаю этих выходов имели большое значение для прекрасного духа товарищества и коллективизма, установившегося среди нас. Каждый из нас был горд ощущать себя частью такого коллектива.

Закончив постановку своих минных полей, мы снова вернулись к уже знакомым нам операциям прикрытия наших минных тральщиков, которые сохраняли открытыми наши собственные проходы в минных полях для входа и выхода кораблей. В ходе этих операций наши крейсеры, а подчас и несколько торпедных катеров, обеспечивали охрану тральщиков, в то время как пара линкоров или линейных крейсеров стояли в качестве второй линии прикрытия позади нас, на расстоянии прямой видимости. Поскольку при этом практически отсутствовала опасность атаки вражеских подводных лодок, то наша работа была большей частью весьма монотонна. Коротая долгие часы на мостике, я рассеивал скуку, перечитывая Шиллера.

Во время одного из таких походов дивизион торпедных катеров и легкий крейсер «Кёльн» попали на не отмеченное на карте минное поле. Хотя подводные лодки, которые мы сопровождали, миновали его без происшествий, несколько из наших торпедных катеров взорвались на минах. Поскольку катера эти были в избытке оснащены лодками, спасательными плотами и спасательными нагрудниками, большинство членов команд было спасено. Но одна лодка со спасшимися моряками, не замеченная в темноте, в течение двух недель дрейфовала в Северном море, пока не была в конце концов подобрана у острова Зильт. Лишь решительные действия офицера, младшего лейтенанта Рольмана, установившего строгий рацион скупых запасов еды и воды, спасли жизнь его исхудавших боевых товарищей.

Да и наши крейсеры порой попадали на совсем недавно поставленные неприятелем минные поля. Однажды, возвращаясь в гавань в густом тумане после постановки мин в районе Тершеллинга, наш «Кёльн» тоже попал на такое поле, но благополучно прошел его, хотя мы видели несколько мин и потопили их огнем из бортового оружия.

В начале августа «Кёльн» получил приказ встать вместе с другим крейсером при входе в гавань Вильгельмсхафена для несения охранной службы, и я воспользовался случаем, чтобы навестить адмирала фон Хиппера, который держал свой флаг на стоявшем на мертвом якоре корабле «Ниоба». Адмирал фон Хиппер был доволен новыми изменениями в командной структуре флота. Сам он был назначен на должность командующего флотом, заменив на этом посту адмирала Шеера, ставшего начальником штаба адмиралтейства и начальником высшего военно-морского штаба. В этом качестве он мог руководить всеми действиями кораблей на море. Адмирал фон Хольтцендорф, который до него был начальником штаба адмиралтейства, был уволен в отставку по болезни. Капитан 1-го ранга фон Леветцов был назначен начальником штаба при адмирале фон Хиппере, а контр-адмирал фон Ройтер – новым командующим рекогносцировочными силами. Капитан 1-го ранга Зенкер, который в качестве командира «Фон дер Танна» столь великолепно проявил себя в сражении при Скагерраке, был назначен ответственным за обеспечение безопасности военно-морских баз и сил от внезапных вражеских атак.

Эта реорганизация сделала высший военно-морской штаб тем, чем он должен был быть с самого начала, но была произведена чересчур поздно. Июнь и июль этого года стали месяцами самого ужасного отступления наших армий на Западном фронте, а в августе генерал Людендорф сделал потрясшее нас всех заявление о том, что только скорейшее перемирие может спасти Германию от полного разгрома.

Я не осознал полностью результатов этого до тех пор, пока в сентябре не был направлен в Спа в качестве представителя военно-морских сил в комиссии, которой предстояло изучить условия возможного перемирия. Думаю, одной из причин, почему для этой миссии был выбран именно я, стало то обстоятельство, что «Кёльн» в это время был поставлен в док для ремонта гребного вала и я был несколько не у дел.