Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих. Страница 43

При решении вопроса, корабли какого класса должны быть заменены в первую очередь, были выбраны крейсера, поскольку этот класс кораблей был несколько менее других зажат в тиски версальских ограничений. Поэтому именно новым легким крейсером «Эмден» и была начата программа строительства кораблей в 1921 году. Претворялась в жизнь она со значительными трудностями. Штат проектных организаций был сокращен едва ли не до отрицательных величин, поэтому не имелось возможности разработать совершенно новую конструкцию для «Эмдена». Крейсер был построен по чертежам последнего крейсера, вошедшего в строй флота во время войны. Тем не менее, когда он был спущен на воду в 1925 году, весь флот вновь обрел уверенность в том, что рейхстаг в принципе признал необходимость замены устаревших кораблей новыми.

После 1925 года было санкционировано строительство других легких крейсеров. Флот строил их уже по новым разработкам и самыми современными методами. Их корпуса сваривались, а не склепывались, что снижало вес корпусов и позволяло увеличить калибр орудий и скорость хода. В 1926 году началось строительство торпедных катеров.

Воодушевленный начавшейся реконструкцией пусть даже немногих легких крейсеров и торпедных катеров, флот понял, что строительство новых линкоров тоже не за горами, и стал обдумывать, что должны представлять собой эти новые корабли. Поскольку их водоизмещение должно было оставаться в пределах 10 000 тонн, выбирать приходилось между надежно бронированными и соответственно более медленными кораблями, типа мониторов или кораблей береговой охраны, либо быстрыми кораблями со среднего калибра орудиями и облегченной броней, но с большей маневренностью. Переводя это на язык тактико-технических характеристик, обсуждались три типа вариантов: корабли с орудиями калибра 305 мм, 200-миллиметровой броней и скоростью хода в 21 узел; корабли с орудиями калибра также 305 мм, но с более мощной броней в 280 миллиметров и соответственно скоростью хода только 18 узлов; корабли, по своим характеристикам стоящие ближе к линейным крейсерам, с орудиями калибра 280 мм и с легкой 100-миллиметровой броней, но способные развивать скорость в 26 узлов.

В 1927 году, когда эти вопросы впервые начали обсуждаться, мнения разделились. В то время я выступал за более мощно бронированные, но медленные корабли, как более всего соответствующие условиям на Балтике, где они, вероятнее всего, и будут применяться, – мнение, которое не разделял адмирал Зенкер, тогдашний начальник адмиралтейства. Затем, после долгих споров и раздумий, мы с ним остановились на корабле типа крейсера, вооруженном шестью 280-миллиметровыми орудиями главного калибра, восемью 150-миллиметровыми орудиями, оснащенном 100-миллиметровой броней и имеющем скорость хода в 26 узлов. По своей огневой мощи и бронированию такой корабль превосходил бы крейсера иностранных флотов водоизмещением 10 000 тонн, хотя и несколько уступал бы им в скорости хода. Но, с другой стороны, он мог бы уйти от столкновения с гораздо более крупными и мощными линкорами за счет своей более высокой скорости хода. С точки зрения двигательной установки он тоже представлял собой относительно новый тип крейсера; гребные винты его приводились в действие не паровой машиной, а восемью дизелями, что позволяло намного увеличить его радиус действия. Проект такого корабля был разработан техническим советником Лауданом, сотрудником проектного отдела адмиралтейства, в сотрудничестве с машиностроительным заводом Аугсбург – Нюрнберг (MAN).

После одобрения технического проекта началась битва за принятие рейхстагом и выделение финансирования на строительство «карманного» линкора [39] «А», как этот новый корабль проходил в документах флота, хотя уже тогда предполагалось, что по завершении строительства корабль этот получит имя «Пруссия».

Впервые финансирование этого строительства было утверждено рейхстагом в 1927 году; однако депутаты, разделявшие решительные возражения правительства Пруссии, постановили, что окончательное решение о строительстве корабля должно быть принято новым рейхстагом, сформированным после выборов 20 мая 1928 года. Реально же строительство было санкционировано только в середине ноября, да и то лишь после острых и желчных парламентских дебатов. Депутаты не уставали повторять фразу «Карманный линкор или еда для детей?», не желая принимать во внимание, что строительство корабля даст работу и хлеб не только рабочим верфи, но и рабочим многих предприятий-смежников по всей стране. Решение о строительстве было все же принято, но с весьма незначительным перевесом голосов, 255 депутатов одобрили строительство, но 203 депутата проголосовали против.

К тому же я обнаружил, что некоторые депутаты рейхстага вообще не понимали требований флота. В 1929 году мы запросили одобрение на замену устаревшего вооруженного артиллерией тендера «Дракон». Мы намеревались сконструировать судно такого типа, которое при необходимости можно было бы использовать в качестве эсминца. Меня забросали бесчисленными вопросами, почему новый корабль предполагается сделать намного крупнее, чем старый. Часть депутатов рейхстага, очевидно, не понимали, что в отдельных случаях полные ответы не могут быть даны по причинам сохранения военной тайны.

Весь этот опыт общения с политическими институтами убедил меня, что существующая система, при которой ассигнования на каждый отдельный военно-морской проект необходимо было получать ежегодно, совершенно не годится для флота. Слишком часто одобрение или отказ зависели от партийной политики или частных политических сделок, как правило, за счет флота. Надо было найти другой путь, если мы хотели перевести строительство флота на систематическую экономическую основу.

Строительство крупных судов требовало нескольких лет. Одобрения ассигнований, делаемые ежегодно, должны были совпадать по времени, чтобы все самые современные улучшения могли быть сделаны по ходу строительства. Кроме того, если считать срок активной жизни крупного корабля в двадцать лет, во флоте из восьми кораблей закладка новых кораблей должна производиться каждые два-три года, если разработана систематическая программа, темп работ установился и новые корабли вступают в состав флота в положенное время. Чтобы реализовать это, военно-морской бюджет должен был бы получать регулярное финансирование на новое строительство, которое не должно меняться в зависимости от политической ситуации на данный момент.

Нашей целью было получить одобрение «программы строительства кораблей для планового обновления флота». Такая программа стала бы гарантией равномерного строительства флота, согласованного как с потребностями флота, так и с финансовыми возможностями государства. Этот долговременный план, будь он принят, дал бы возможность устранить ежегодные разногласия в рейхстаге, позволил бы флоту лучше планировать технические вопросы, а конечные результаты были бы гораздо более удовлетворительными, чем те, которые можно было бы достичь при существующей системе краткосрочного ежегодного планирования.

Очевидно, что рейхстаг и правительство отнюдь не были бы жестко повязаны долгосрочным планом, а конституционное требование одобрения рейхстагом ежегодного национального бюджета – в том числе военно-морского бюджета – осталось бы в неприкосновенности. Но если бы удалось склонить депутатов к принятию такого плана в его общих чертах, то он мог бы стать основой для принципиального согласия о ежегодных одобрениях. Однако потребовалось более двух лет, чтобы идея флота о плановой замене кораблей была принята.

Неудача с бюджетом 1928 года побудила меня назначить начальником бюджетного отдела опытного в общении с общественностью офицера – капитана 1-го ранга Бастиана. Будучи начальником отдела военно-морского бюджета, этот офицер установил благоприятные отношения с рейхстагом и его бюджетным комитетом, а также с государственным советом, администрацией и, важнее всего, с министром финансов и его уполномоченным по бюджету. При поддержке адмиралтейства он поручал начальникам секторов лично выступать перед правительством и теми или другими подразделениями рейхстага. Исчерпывающие ответы и полная информация, получаемая от них относительно флотских потребностей и намерений, во многом способствовала преодолению первоначального недоверия по отношению к флоту и привела в конце концов к полному и доброжелательному пониманию.