Селестинские пророчества - Редфилд Джеймс Redfield. Страница 28

Священник серьезно взглянул на меня:

– Не знаю. Это зависит от того, насколько опасным человеком вас считают власти. Расскажите, как вы оказались в Кула.

Я рассказал ему все, начиная с того момента, когда я впервые услышал о Манускрипте. Моя недавняя эйфория на вершине казалась теперь надуманной фантазией, поэтому я лишь вкратце упомянул о ней. Однако Санчес тут же стал расспрашивать об этом.

– Что вы делали после того, как ваш преследователь ушел, не заметив вас?

– Я просто просидел там несколько часов. Наверное, приходил в себя.

– А какие еще у вас были ощущения? – не отступал священник.

Я смущенно пожал плечами, а потом решил попробовать рассказать, что это были за чувства.

– Это с трудом поддается описанию, – начал я. – Я ошушал необыкновенную эйфорическую сопричастность всему сущему, всеобъемлющее чувство безопасности и уверенности в себе. Я уже не чувствовал усталости.

Он улыбнулся:

– Вы приобщились к сокровенному. Многие рассказывают, что испытали нечто подобное в том лесу на вершине.

Я нерешительно кивнул.

Падре посмотрел мне прямо в глаза:

– Это переживание, о котором непременно упоминают мистики любой религии. Вы читали о чем-нибудь подобном?

– Читал много лет назад.

– Но до вчерашнего дня это было лишь умственное представление?

– Думаю, что да.

К нам подошел молодой свяше? – 1ник, который поприветствовал меня, а потом что-то прошептал Санчесу. Падре утвердительно кивнул, и юноша, повернувшись, удалился. Мой собеседник принялся наблюдать за каждым действием своего юного собрата. Тот пересек двор и прошел на небольшой, похожий на парк, участок метрах в тридцати от нас. Только сейчас я обратил внимание, что там тоже необычайно чисто и растет множество самых разных растений. Юноша несколько раз переходил от одного места к другому, ненадолго задерживаясь на каждом, словно ища что-то, и наконец опустился на землю. Похоже, он собирался выполнять какое-то упражнение.

Санчес улыбался – по-видимому, он остался доволен юношей, – а затем переключил внимание на меня.

– Я считаю, что для вас, наверное, небезопасно предпринимать попытки вернуться домой прямо сейчас, – ска •ч. зал он. – Но я постараюсь выяснить, какова ситуация и что слышно о ваших друзьях. – Он встал и повернулся ко мне. – Меня ждут дела. Пожалуйста, поймите: мы поможем вам, насколько это в наших силах. А пока надеюсь, что вам будет удобно здесь. Отдыхайте и набирайтесь сил.

Я согласно кивнул.

Священник сунул руку в карман, вытащил какие-то бумаги и передал мне:

– Это Пятое откровение. В нем говорится примерно о том же, что испытали вы. Думаю, это может показаться вам интересным.

Я неохотно взял бумаги, а он продолжал:

– Как вы поняли последнее откровение, которое вам довелось прочитать?

Я ответил не сразу. Не хотелось думать о манускриптах и откровениях. Наконец я проговорил:

– Мы все вовлечены в некую борьбу за обладание энергией друг друга. Когда кому-то из нас удается склонить кого-то к своей точке зрения, эти люди начинают отождествлять себя с нами, в результате чего их энергия переходит к нам, и мы чувствуем себя сильнее.

Падре Санчес улыбнулся:

– Значит, проблема в том, что каждый человек старается подчинить себе другого и манипулировать им из-за энергии, нехватку которой мы ощущаем?

– Совершенно верно.

– Но ведь есть выход, есть другой источник энергии?

– Да, так утверждалось в последнем откровении.

Он кивнул и как ни в чем не бывало направился к церкви.

Какое-то время я сидел, упершись локтями в колени и не обращая внимание на перевод. Я по-прежнему колебался. События последних двух дней поубавили во мне энтузиазма, и я предпочитал думать о том, как вернуться в Штаты. И тут я заметил, что в том самом леске напротив молодой священник встал и неторопливо перешел на другое место, метрах в шести от первого. Он опять повернулся ко мне лицом и сел.

Мне захотелось узнать, чем он занимается. До меня дошло, что он, наверное, упражняется в том, о чем рассказывается в Манускрипте. Открыв первую страницу, я принялся за чтение.

Речь шла о новом понимании того, что в течение длительного времени было известно как сокровенное сознание. В последние десятилетия двадцатого века, утверждалось в этом откровении, об этом знании заговорят как об образе жизни, к которому действительно можно прийти, образе жизни, который практиковали посвященные многих религий. Для большинства людей это сознание останется лишь интеллектуальной концепцией, о которой можно только поговорить и поспорить. Но растет и число тех, для кого это сознание станет практической действительностью, потому что эти люди в своей жизни испытают яркие проявления этого состояния духа. В Манускрипте говорилось, что подобный опыт является ключевым для того, чтобы положить конец противостоянию людей на Земле, так как, испытывая его, мы получаем энергию из другого источника, источника, доступ к которому мы со временем научимся получать по нашему желанию.

Я оторвался от чтения и вновь взглянул на молодого священника. Он сидел с открытыми глазами и, казалось, смотрел прямо на меня. Я кивнул ему, хотя лица его было не разглядеть. К моему удивлению, он кивнул в ответ и кротко улыбнулся. Затем встал и направился к дому. Не глядя на меня он прошел через двор и вошел в дом, а я провожал его глазами.

Позади послышались шаги. Я обернулся и увидел Сан-чеса, выходящего из церкви. Улыбаясь, он направился ко мне.

– Оказалось, меня задержали ненадолго, – объяснил священник. – Хотите посмотреть, что у нас есть еще?

– Хочу. Расскажите о месте вашего созерцания. – И я указал туда, где только что сидел юный пастырь.

«37– Пойдемте, – пригласил он.

Пока мы шли через двор, Санчес рассказал, что миссии уже более четырехсот лет и она основана испанским миссионером, который отличался от остальных своих духовных собратьев убеждением, что обращать местных жителей-индейцев в веру нужно не силой оружия, а находя путь к их сердцам. Этот подход оправдал себя, продолжал свой рассказ Санчес, и отчасти благодаря его успеху, а отчасти потому, что миссия была расположена в удаленном месте, священнику не стали мешать идти дальше своим путем.

– Мы продолжаем завещанную им традицию самосозерцания в поисках истины, – добавил Санчес.

Место, где проходило созерцание, было тщательно продумано. Для него было расчищено около четверти гектара лесных зарослей, а между кустами и цветущими растениями были проложены дорожки, посыпанные речными голышами. Как и во дворе, растения здесь должным образом разрежены, чтобы выделить своеобразие их форм.

– Где хотите устроиться? – спросил Санчес.

Я огляделся. Перед нами было несколько уголков, каждый из которых отличался законченностью и полнотой: в каждом имелось открытое пространство, окруженное красивыми растениями, камнями и деревьями различных форм. В одном из этих уголков, слева, там, где последним побывал юный священник, деревьев было больше.

– Может быть, там? – предложил я.

Санчес согласно кивнул, мы прошли туда и сели. Несколько минут священник был сосредоточен на своем дыхании, а потом обратился ко мне:

– Расскажите еше о ваших переживаниях на вершине горы.

Что-то во мне противилось этому:

– Не знаю, что добавить. Это продолжалось так недолго.

Взгляд священника стал суровым:

L^r-:''1 No k

– Но ведь то, что это ошушение прошло, когда вас снова охватил страх, не умаляет его значимости, не так ли? Может быть, существует возможность обрести его вновь?

– Возможно, – ответил я. – Однако трудно сосредоточиться на гармонии со Вселенной, когда тебя пытаются убить.

Падре Санчес рассмеялся, а затем участливо взглянул на меня.

– Вы здесь, в миссии, изучаете Манускрипт? – спросил я.

– Да, – подтвердил он. – Мы учим других, как приводить себя в состояние, подобное тому, какое вы испытывали там, на вершине. Вы не против того, чтобы хоть отчасти вернуть это ощущение?