Предательство - Рейб Джейн. Страница 33

– Но почему? – задумчиво прошептал Дамон. – И почему его держат в плену?

Острые копи существа были срезаны так коротко, что теперь походили на обыкновенные человеческие ногти. Дамону вдруг стало интересно, проделали ли то же самое с задними лапами драконида или нет. У сивака все еще сохранилось большинство зубов, но зато горло было иссечено толстыми рубцами, а над ключицей зияла свежая рана, которая была нанесена явно не цепью. Кто-то, возможно сам драконид, сделал попытку перевязать ее, но было заметно, что от этого стало только хуже – цепь постоянно цепляла ткань, растирая рапу и вызывая нагноение. На массивном теле сивака были и другие шрамы, в основном на передних лапах.

Затем Дамон вновь увидел молодую женщину с соламнийским щитом. На этот раз она несла длинные полосы мяса, судя по виду, ящеричного. Сивак отступил к кипарису, и девушка вывалила мясо на землю так, чтобы несчастная тварь смогла достать его, только до предела натянув цепи. Драконид подождал, пока она уйдет и, рухнув на колени, принялся жадно поглощать пищу.

Закончив трапезу, существо огляделось, громко фыркнуло, выворачивая изуродованные губы, затем повернулось и заметило Дамона. Сивак изучал его несколько долгих минут, не шевелясь и не мигая, лишь кончик носа подрагивал. Очевидно, бывший рыцарь показался дракониду неинтересным, поскольку он, отвернувшись, вернулся к месту, где до этого лежало мясо, и принялся обнюхивать землю в надежде найти еще кусочек.

– Похоже, он здесь вместо домашнего животного, – пробормотал себе под нос Грозный Волк. – Почему? И где Рики? – Ему хотелось поскорее найти полуэльфийку и отправиться в путь. – О! Вот она!

Рикали сидела, поддерживаемая справа эльфом, а слева людоедом, и выглядела так, что краше в гроб кладут. Ее одежда превратилась в лохмотья и была измазана грязью, так же как лицо и волосы. Девушка выглядела измученной, а судя по ввалившимся щекам, можно было сказать, что она давно не ела. Ее глаза были открыты, но отсутствующий, устремленный вдаль взгляд ничего не выражал. Дамон стоял прямо напротив, но полуэльфийка не видела его.

– Мы вытащим тебя отсюда, – прошептал Грозный Волк.

Он потихоньку отступил к лесу, обошел деревню по широкой дуге и направился к тому месту, где оставил Мэлдреда и Вейрека, чтобы рассказать об увиденном.

– Мы можем атаковать, – начал Вейрек. – Можем…

Но жесткий взгляд, брошенный Дамоном, заставил юношу замолчать.

– Там, по крайней мере, восемнадцать потомков и еще сивак, правда волей случая он, похоже, не представляет никакой угрозы. А нас всего лишь трое, к тому же у меня имеется только нож, а ты вообще безоружен. Я полагаю, что лучше всего будет дождаться темноты, прокрасться в деревню и попробовать проникнуть в загон с пленниками.

Вейрек откашлялся и расправил плечи:

– А что ты думаешь об этом? Войдем в деревню с трех сторон и атакуем по моему сигналу – воспользуемся моментом неожиданности. Собьем потомков с толку, разделим их, если будет необходимо, применим к противникам вынужденные меры. Вот и вся сложность. Дальше забираем Рики и…

– …совершаем самоубийство, – закончил Дамон. Он глубоко вздохнул и утер лоб ладонью. – Может быть, для начала я улучшу наши шансы? Избавлюсь от нескольких потомков, прежде чем нападете вы?

Дамон быстро изложил свой план и поспешил обратно в деревню.

Дамон присел, в густых кустах ирги, растущих за хижинами, подождал, пока двое потомков, обходящих деревню, удалятся, после чего бегом преодолел несколько ярдов открытого пространства, лежащего между ним и ближайшей лачугой, и приник ухом к покрытой чешуйчатой корой тростниковой стене, внимательно прислушиваясь. Однако ничего, кроме шипения змей, слышно не было.

Тогда Грозный Волк достал нож и принялся прорезать в стене отверстие, попутно отметив, что чешуйчатая кора не только толстая, но на ней еще с обратной стороны сохранился слой мяса, до сих пор кровоточащего. Он упорно трудился, пока под корой не обнаружился слой тростника, который поддавался легче, и скоро прорезал отверстие, достаточное для того, чтобы проскользнуть внутрь.

Дамон почти не дышал, настолько тяжелым был дух в хижине – чудовищная смесь запахов пота, отбросов и еще чего-то, что он не мог определить. Понадобилась минута, чтобы его глаза привыкли к полумраку помещения, и еще несколько мгновений, чтобы оценить царивший в нём беспорядок.

В хижине не оказалось ни потомков, ни людей, но зато она была забита огромным количеством разнообразных вещей. В углу виднелась постель, устроенная из сваленных в кучу меховых накидок и плащей. На самом верхнем был вышит символа Соламнийских Рыцарей Ордена Розы. Щит с розой стоял неподалеку, прислоненный к стене.

Повсюду валялись сумки и заплечные мешки, почти все разорванные и в основном пустые, но в некоторых еще что-то сохранилось и теперь сквозь прорехи вывалилось наружу. Из образовавшейся кучи Грозный Волк выхватил медальон, сразу же привлекший его внимание. Было слишком темно, чтобы с уверенностью определить, из какого металла он сделан, но по весу Дамон решил, что это либо серебро, либо платина, а, следовательно, имеет определенную ценность. Бывший рыцарь затолкал находку в карман и шагнул к выходу, переступив через полуобглоданный скелет дикой свиньи, которая, очевидно, была подана обитателю хижины на обед в последний раз, поскольку вокруг валялись и другие объедки – куски мяса и огрызки фруктов, – уже протухшие и сгнившие.

У входа стояли корзины с пометками на эльфийском и общем языках. Надписи на последнем, которые Дамон мог прочесть, гласили, что в корзинах ежевичное вино из Сительноста, что на востоке Леса Сильванести. Покачав корзины, он очень удивился, обнаружив, что они почти полные.

Грозный Волк еще раз осмотрелся и уже собирался поинтересоваться содержимым нескольких мешков, но в этот момент у хижины раздался шум, и бывший рыцарь быстро спрятался за корзинами.

Снаружи шипящими голосами переговаривались два или три потомка. Дамон различил, что они несколько раз произнесли «эльф» и один раз «человек», после чего свистящая беседа начала стихать, очевидно, твари удалялись. Грозный Волк почувствовал, что у него затекли ноги, и хотел уже покинуть убежище, как вдруг шипение возобновилось и миг спустя в хижину вошел потомок. Существо зевнуло и потянулось, совсем как человек, взглянуло на постель и направилось было к ней, но тут же остановилось и потянуло носом воздух. Очевидно учуяв Дамона, потомок начал разворачиваться, но тот, не дожидаясь этого, выскочил из-за корзин и ударил тварь ножом между крыльев. Лезвие вошло на удивление легко и, по-видимому, сразу же попало в сердце. Прежде чем потомок увидел, кто ему нанес смертельный удар, он взорвался облаком кислоты, капли которой дождем посыпались на Грозного Волка, обжигая кожу и оставляя маленькие дырочки на одежде.