Город бездны - Рейнольдс Аластер. Страница 135

Доминика была его первым и последним шансом на спасение.

— Это действительно особый случай, — согласился я. — Именно поэтому вы обязаны были принять его.

— С чего вы это решили?

Я вздохнул. Похоже, придется или потрудиться, или раскошелиться — скорее всего, сделать и то, и другое.

— Предположим, вы из него кое-что извлекли. Он выглядел здоровым, но через день вы обнаружили, что в удаленном имплантанте есть нечто ненормальное, — скажем, остаточные следы эпидемии. В этом случае вы обязаны были связаться с ним, верно?

На ее лице не дрогнула ни одна складка. Попробуем капельку безобидной лести.

— Так поступил бы любой уважающий себя хирург. Я знаю, не каждый станет прилагать усилия, чтобы разыскать бывшего клиента. Но вы сами сказали, что здесь вам нет равных.

Она утвердительно хмыкнула.

— Информация о клиенте конфиденциальна.

Мы оба поняли, что она имела в виду.

Через несколько минут мои карманы стали легче на пачку банкнот — и тяжелее на бумажку с адресом в Кэнопи. Место носило название Эшер Хайтс. Это могла быть квартира-жилище, как у Зебры, здание или целый район Кэнопи.

— А теперь закройте глаза, — скомандовала она, ткнув меня в лоб пальцем в тупом наперстке. — И Доминика покажет свое волшебство.

Местная анестезия уже начала действовать. Операция не заняла много времени — я даже не заметил, как она удалила мне имплантант. Это было все равно, что вырезать кисту. Интересно, почему Уэверли не догадался использовать имплантант с защитной системой? Возможно, это считается… наверно, нечестным ходом. Во всяком случае — насколько я понял со слов Уэверли и Зебры — правила Игры запрещали охотникам пеленговать передатчик. Им разрешалось выслеживать добычу, выбирая любые способы по собственному вкусу, но следовать за сигналом от вживленного передатчика представлялось им чересчур простым. Имплантанты были нужны исключительно зрителям, а также людям вроде Уэверли, которые контролировали ход Игры.

Лежа на кушетке Доминики, я лениво размышлял о том, как можно было бы усовершенствовать Игру, будь на то моя воля. Для начала, имплантанты стоит вживлять более надежно, задействовав глубокие нейронные пути, о которых беспокоилась Доминика. Далее, снабдить их защитной системой, которая поджарит мозг жертвы, если кто-нибудь попытается удалить имплантант раньше времени. Охотникам тоже стоит вживить имплантанты, защищенные столь же надежно. Оба типа имплантантов — охотников и добычи — должны транслировать некий закодированный сигнал, известный обоим участникам. При сближении на определенное расстояние — скажем, при появлении в одном квартале или ближе — имплантанты будут сообщать своим носителям о местоположении противника с помощью тех же нейронных связей. Никаких зрителей на территории игры. Если хотят следить за ходом Игры — пусть сами придумают, как это сделать. И напоследок ввести элемент личной заинтересованности. Ограничить число охотников оптимальным и очень простым числом — единицей. Тогда забава превратится в настоящий поединок. И к чему ограничивать время охоты — какие-то жалкие пятьдесят часов? На мой взгляд, в таком большом городе охота запросто может длиться целые месяцы — главное, чтобы сначала жертва успела убежать и спрятаться в лабиринте Малча. Кстати, почему только Малч — или даже только Город Бездны? Почему бы не задействовать все поселения планеты, если им хочется настоящих приключений?

Конечно, им это ни к чему. Все, что им нужно — побыстрее сцапать дичь и пустить ей кровь где-нибудь в укромном месте. Минимум затрат, минимум риска и прочих хлопот.

— Готово, — сказала Доминика, прижав к моему затылку стерильный тампон. — Теперь вы в порядке, господин Мирабель.

Она держала двумя пальцами имплантант, поблескивающий, словно гематитовая горошина.

— И если это не охотничий имплантант, то Доминика — самая стройная женщина в Городе Бездны.

— Не зарекайтесь, — сказал я. — Чудеса иногда случаются.

— Только не с Доминикой, — она помогла мне подняться с кушетки. У меня слегка кружилась голова, но ранка на ощупь была крошечной — ни припухлости, ни рубца.

— Вам не интересно? — спросила она, когда я накинул на себя сюртук Вадима, спеша очутиться в его анонимном, хотя и душном убежище.

— Что именно?

— У меня есть вопросы о вашем приятеле.

— О Рейвиче? Мы уже о нем переговорили.

Она принялась упаковывать свои наперстки.

— Нет. О господине Квирренбахе. О другом приятеле, с которым вы были вчера.

— Вообще-то, мы скорее хорошие знакомые, чем приятели. А что вы хотели спросить?

— Он заплатил мне хорошие деньги, чтобы я вам не говорила. Поэтому я не скажу. Но теперь вы богатый человек, господин Мирабель. Гораздо богаче Квирренбаха. Вы улавливаете намек Доминики?

— Квирренбах заплатил вам за молчание, но если я перебью его ставку, вы нарушите тайну?

— Вы просто умница, господин Мирабель. Доминика оперирует без опасности для мозга.

— Я в восторге.

Испустив тяжкий вздох, я снова полез в карман. Интересно все-таки, что хотел скрыть от меня Квирренбах. Я не знал, чего ожидать, поскольку до сих пор мне даже в голову не приходило, что у Квирренбаха вообще есть какие-то секреты.

— Он пришел с вами, — сказала Доминика. — В такой же одежде Нищих. Попросил удалить имплантанты.

— Расскажите что-нибудь поновее.

Доминика лукаво улыбнулась, и я понял: чем бы она со мной не поделилась, это доставит ей удовольствие.

— У него не было имплантантов, господин Мирабель.

— Неужели? Но я видел его на вашей кушетке. Вы его оперировали, выбрили ему голову…

— Он попросил, чтобы это выглядело убедительно. Доминика не задает вопросов. Просто выполняет просьбу клиента. Клиент всегда прав. Особенно, когда он платит, как господин Квирренбах. Клиент просит сымитировать операцию. Побрить ему голову и все такое. Но я не вскрываю ему голову. Нет нужды. Однако я его сканирую — там пусто. Он уже чист.

— Тогда какого черта…

Вот и все. Квирренбаху не нужно было удалять имплантанты, потому что их удалили много лет назад, во время эпидемии, — а может быть, их у него вообще не было. Он не прилетал с Гранд-Титона. Скорее всего, он даже не выбирался за пределы системы Йеллоустоуна. Этого местного гения наняли, чтобы он следил за мной и выяснил, каковы мои цели.