Город бездны - Рейнольдс Аластер. Страница 65

Пульт терминала выглядел так, словно был списан из детского музея истории техники. Кнопки, окружавшие плоский экран, нажимались пальцами столько раз, что символы почти не читались. Ниже располагалась клавиатура с буквами и цифрами. Не знаю, каких высот достигла техника в системе Йеллоустоуна, но это чудо не дотягивает даже до стандартов Окраины Неба.

Ладно, сойдет за неимением лучшего.

Я нашел кнопку включения, экран замерцал серией приветственных сообщений и реклам, затем продемонстрировал разветвленное древо опций. Информация о сервисе на борту. Трансляционные сети в реальном времени — паутина потоков данных в радиусе примерно световой секунды от «Стрельникова», которая даже позволяет нормально общаться. Дальние трансляционные сети с типичными задержками времени от пары секунд до десятков часов, в зависимости от сложности запроса. Доступа к сетям с большей задержкой, разумеется, не было. Чтобы дождаться ответа из сети анклавов, расположенных, скажем, в Поясе Куйпера, отправителю придется совершить не один рейс на борту этой старой посудины.

Войдя в меню для дальних сетей, я несколько секунд наблюдал, как по экрану деловито следует ряд рекламных сообщений. Наконец появилось древо каталогов. Так, сведения о прибытии и отправлении звездолетов… а вот и «Орвието». Система Йеллоустоуна оставалась оживленным межзвездным перекрестком, и это не стоит упускать из виду. Эпидемия разразилась меньше десяти лет назад, когда большинство этих кораблей уже были на пути сюда. Потребуются еще десятилетия, чтобы весть об эпидемии распространилась по всему населенному космосу.

Я пробежал глазами перечень опций.

Дальние трансляционные сети охватывали всю планетную систему. С их помощью поддерживалась двухсторонняя связь между многочисленными станциями на орбите газового гиганта. По большей части это были платформы для добычи руды и удаленные аванпосты, принадлежащие самым разным группировкам. Гнезда Конджойнеров соседствовали с анклавами угонщиков и полуавтоматическими военными или экспериментальными предприятиями. И ни слова об эпидемии. Иногда попадались материалы, посвященные «политике сдерживания» и «антикризисному управлению», но все, что касается эпидемии и ее последствий, похоже, стало столь неотъемлемой частью жизни, что не нуждалось в упоминании.

Из местных сетей я выудил чуть побольше. Пару раз о катастрофе упоминали напрямую. Оказывается, ее обозначали специальным термином, который звучал не слишком грозно, — «Комбинированная Эпидемия». Но большинство сообщений были рассчитаны на читателя, хорошо осведомленного об основных фактах случившегося. Тут же проскальзывали названия «Герметикс», «Кэнопи» и «Малч», которые упоминались в связи с какой-то «Игрой», но что это такое — нигде не объяснялось.

О Кэнопи я уже слышал. Там, по мнению Амелии, у меня будут все шансы отыскать Рейвича. Это один из районов Города Бездны.

Неужели она сказала меньше, чем мне показалось вначале?

Я установил на пульте режим передачи и запросил информацию об эпидемии — хотя бы ряд общих фактов, которые полагается знать иммигрантам. Не может быть, чтобы никто до меня не интересовался этим, отправляясь в дебри Ржавого Обода. Правда, не исключено, что мне просто не соизволят ответить. Например, потому, что ответить некому. Или все автоматические справочные системы давно не работают.

Я отправил запрос, потом несколько секунд смотрел на экран. С экрана на меня пялилась неподвижная рожа — мое отражение.

И больше ничего.

Разочарованный в своих поисках, я механически копался в карманах Вадимова сюртука и наконец извлек воспроизводящее устройство. Собирать его было одно удовольствие: тонкие черные пластины с легкими щелчками становились на место — прямо как детали хорошей винтовки, и столь же точно подогнаны. Вскоре у меня в руках был черный каркасный шлем, усаженный полевыми генераторами и входящими портами и украшенный светящимися зелеными и красными кобрами. Спереди опускалась пара стереоскопических наглазников с ободками из материала, автоматически прилегавшего к коже вокруг глаз. Сходным образом функционировала пара наушников и даже особые носовые затычки для обонятельного сигнала.

Я взвесил шлем на руке и надел его.

Мой череп тут же стиснуло, словно в пыточных тисках. Маленькие наглазники встали на место и прилипли к глазницам. Я по-прежнему созерцал интерьер комнаты Вадима, но чуть заметная зернистость указывала, что это изображение, которое создается воспроизводящей системой с высоким разрешением. Чтобы добиться лучшего качества, понадобились бы нейронные имплантаты и более совершенная воспроизводящая система с обратной связью, которая посылает сигналы в мозг и считывает его импульсы — такие штучки есть в арсенале военных.

Я открыл свой кейс.

Мне нужен был пакет с эксперименталиями в прозрачном пластике, которые я прихватил с Окраины Неба. Разорвав пластик, я осмотрел шесть палочек, напоминающих авторучки. Ничего указывающего на содержимое записей. Что это — предмет торговой сделки или послание самому себе, составленное до того, как я потерял память?

В лобной части шлема имелся порт, явно предназначенный для металлического кончика «палочки». Я взял первую попавшуюся и вставил ее туда, украсив свой лоб подобием маленького рога.

Передо мной возникло меню с опциями загрузки всевозможных режимов симуляции и прочими художествами. Я принял опцию «по умолчанию», а остальные настройки выбрал методом тыка — в буквальном смысле этого слова. Шлем генерировал электрополе низкого уровня, в котором движение моего тела порождали возмущения, которые считывались системой. Для выбора опции мне было достаточно указать на нее пальцем.

Комната плавно растворилась в серых тонах, послышалось тихое шипение. Затем шум почти исчез, а заодно и все остальные звуки. Серая мгла посветлела, из тумана выступили призрачные силуэты, потом появились цветовые пятна.

Я стоял на поляне в джунглях и стрелял во вражеских солдат.

Почему-то я был голым по пояс и раскачан так, что нынешние солдаты умерли бы от зависти. На груди у меня красовалась какая-то татуировка. В одной руке я держал винтовку-лучевик старого образца, а в другой — традиционный автомат, только уж больно маленький. Однако любой, кто хоть раз имел дело с подобным оружием, понимает, что стрелять из того и другого, удерживая их на вытянутых руках, физически невозможно. Стволы полыхали жаром. Я поливал огнем нескончаемый поток орущих врагов, которые вполне охотно бежали ко мне из зарослей, тогда как любой из них, хорошо прицелившись, мог снять меня из укрытия единственным выстрелом. Я тоже вопил как ненормальный — наверное, так мне легче было удерживать оружие.