Чувство силы - Азимов Айзек. Страница 2

А теперь у нас есть способ, позволяющий обойтись без счётчика, перепрыгнуть через него, обогнать его, мы можем сочетать механику расчётов с человеческой мыслью; мы можем получить эквивалент счётчикам, миллионам их. Я не могу предсказать все последствия в точности, но они будут неисчислимыми. А если Денеб будет продолжать упрямиться, они могут стать катастрофическими.

Президент смутился.

– Чего вы от меня хотите?

– Чтобы вы поддержали в административном отношении секретный проект, касающийся людей-счётчиков. Назовём его Проект Числа, если хотите. Я могу поручиться за свой комитет, но мне нужна административная поддержка.

– Но каковы пределы возможностей для людей-счётчиков?

– Пределов нет. По словам Программиста Шумана, познакомившего меня с этим открытием…

– Я слышал о Шумане.

– Да. Так вот, доктор Шуман говорит, что теоретически счётная машина не может делать ничего такого, чего не мог бы сделать человеческий мозг. Машина попросту берет некоторое количество данных и производит с ними конечное количество операций. Человек может воспроизвести этот процесс.

Президент долго обдумывал слова Бранта, потом сказал:

– Если Шуман говорит, что это так, то я готов поверить ему – теоретически. Но практически: может ли кто-нибудь знать, как счётная машина работает?

Брант вежливо засмеялся.

– Да, господин президент, я тоже спрашивал об этом. По-видимому, было время, когда счётные машины проектировались людьми. Конечно, эти машины были очень простыми – ведь это было ещё до того, как были разработаны способы использования одних счётчиков для проектирования других, более совершенных.

– Да-да, продолжайте.

– Очевидно, техник Ауб в свободное время занимался восстановлением некоторых старых устройств; в процессе работы он изучал их действия и решил, что может воспроизвести их. Умножение, проделанное мною сейчас, – это только воспроизведение работы счётной машины.

– Поразительно!

Конгрессмен слегка откашлялся.

– Разрешите мне указать ещё на одну сторону вопроса. Чем больше мы будем развивать это дело, тем меньше усилий нам потребуется на производство счётных машин и их обслуживание. Их работу возьмёт на себя человек, а мы сможем использовать все больше энергии на мирные цели, и средний человек будет все меньше ощущать гнёт войны. А это, конечно, полезно для правящей партии.

– Вот как, – сказал президент, – теперь я вижу, к чему вы клоните. Хорошо, садитесь, сэр, садитесь. Мне нужно подумать обо всем этом… А сейчас – покажите-ка мне ещё раз фокус с умножением. Посмотрим, сумею ли я разобраться в нем и повторить.

Программист Шуман не пытался торопить события. Лессер был консервативен, очень консервативен и любил работать с вычислительными машинами, как работали его отец и дед. Кроме того, он контролировал концерн по производству вычислительных машин, и если его удастся убедить примкнуть к Проекту Числа, то это откроет большие возможности.

Но Лессер упирался. Он сказал:

– Я не уверен, что мне понравится идея отказаться от вычислительных машин. Человеческий ум – капризная штука. А машина даёт на одну и ту же задачу всегда один и тот же ответ. Кто поручится, что человек будет делать то же?

– Разум человека, расчётчик Лессер, только манипулирует с фактами. Делает ли это он или машина – неважно. То и другое – только орудия.

– Да-да. Я проследил за вашим остроумным доказательством того, что человек может воспроизвести работу машины, но это мне кажется несколько необоснованным. Я могу согласиться с теорией, но есть ли у нас основания думать, что теорию можно превращать в практику?

– Думаю, сэр, что есть. В конце концов, вычислительные машины существовали не всегда. У древних людей, с их каменными топорами и железными дорогами, таких машин не было.

– Должно быть, они и не вели расчётов.

– Можете не сомневаться. Даже для строительства железной дороги или пирамиды нужно уметь рассчитывать, а они это делали без тех вычислительных машин, какими пользуемся мы.

– Вы хотите сказать – они считали так, как вы мне показывали?

– Может быть, и не так. Этот способ – мы назвали его «графитикой», от древнего слова «графе» (пишу), – разработан на основе счётчиков, так что он не мог предшествовать им. Но все-таки у древних людей должен был быть какой-то способ, верно?

– Забытое искусство! Если вы говорите о забытых искусствах…

– Нет-нет. Я не сторонник этой теории, хотя и не скажу, что она невероятна. В конце концов, человек питался зёрнами злаков до введения гидропоники, и если первобытные народы ели зерно, то должны были выращивать злаки в почве. Как иначе они могли это делать?

– Не знаю, но поверю в выращивание из почвы, когда увижу, что кто-нибудь вырастил так что-либо. И поверю в добывание огня путём трения двух кремней друг о друга, если увижу, что кому-то это удалось.

Шуман заговорил примирительно:

– Давайте будем держаться графитики. Это только часть процесса эфемеризации. Транспорт с его громоздкими приспособлениями уступает место непосредственному телекинезу. Средства связи становятся все менее массивными и более надёжными. А сравните свой карманный счётчик с неуклюжими машинами тысячелетней давности. Почему бы не сделать ещё один шаг и не отказаться от счётчиков совсем? Послушайте, сэр. Проект «Число» – верное дело; прогресс налицо. Но нам нужна ваша помощь. Если вас не трогает патриотизм, то подумайте об интеллектуальной романтике!

Лессер возразил скептически:

– Какой прогресс?.. Что вы умеете делать, кроме умножения? Сумеете вы проинтегрировать трансцендентную функцию?

– Со временем сумею, сэр. Со временем. С месяц назад я научился производить деление. Я могу находить, и находить правильно, частное в целых и десятичных.

– В десятичных? До какого знака?

Программист Шуман постарался сохранить небрежный тон.

– До какого угодно.

Лицо у Лессера вытянулось.

– Без счётчика?

– Можете проверить.

– Разделите 27 на 13. С точностью до шестого знака.

Через пять минут Шуман сказал:

– 2,076923.

Лессер проверил.

– Поразительно! Умножение не моё призвание, оно относится, в сущности, к целым числам, и я думал, что это просто фокус. Но десятичные…

– И это не все. Есть ещё одно достижение, пока ещё сверхсекретное, о котором, строго говоря, я не должен был бы упоминать. Но все же… Возможно, что нам удастся овладеть квадратными корнями.

– Квадратными корнями?

– Там есть кое-какие занозы, которые мы ещё не сумели выровнять, но техник Ауб – человек, изобретший эту науку и обладающий большой интуицией, – говорит, что почти решил эту проблему. И он только техник. А для такого человека, как вы, опытного и талантливого математика, здесь не должно быть ничего трудного.

– Квадратные корни, – пробормотал заинтересованный Лессер.

– И кубические тоже. Идёте вы с нами?

Рука Лессера вдруг протянулась к нему.

– Рассчитывайте на меня!

Генерал Уэйдер расхаживал по комнате взад-вперёд и обращался к своим слушателям так, как вспыльчивый учитель обращается к упрямым ученикам. Генерал не задумывался о том, что его слушателями были учёные, стоящие во главе проекта «Число». Он был их главным начальником и помнил об этом каждый момент, когда не спал.

Он говорил:

– Ну, с квадратными корнями все в порядке. Я не умею их извлекать и не понимаю метода, но это замечательно. И все-таки нельзя уводить проект в сторону, к тому, что некоторые из вас называют основной теорией. Можете забавляться с графитикой как вам угодно по окончании войны, но в данную минуту нам нужно решать специфические и весьма практические задачи.

Техник Ауб, сидевший в дальнем углу, слушал его с напряжённым вниманием. Правда, он больше не был техником: его причислили к Проекту, дав ему звучный титул и хороший оклад. Но социальное различие осталось, и высокопоставленные учёные мужи никак не могли заставить себя смотреть на него как на равного. Надо отдать Аубу справедливость: он не добивался этого. Им было с ним так же неловко, как и ему с ними.