Ангел Смерти с дрожащими руками - Резник Леонид Михайлович. Страница 8

11

Ха уехал, и Сол коротал время с Алленом. Сол полюбопытствовал, не опасно ли им быть без Ха, ведь при повторной атаке вампиров, защититься от них будет невозможно. Аллен ответил, что если отрубить вампиру голову, то и это совсем неплохое средство. Но пусть Сол не пугается, дважды одно и то же нападение могут совершать только такие олухи, как он. Если уж их атакуют, то по-другому.

Сол представил себя отрубающим голову вампиру. Да, такому, пожалуй, отрубишь… А вообще, что ему ещё предстоит делать? Стрелять, рубить головы, вешать, топить, пытать… Был человек, как человек. Стал – палач. Невесело.

Времяпровождение в самом деле нельзя было назвать весёлым. Телевидение почему-то начало действовать почти как рвотное средство, в книге не удавалось понять больше одного абзаца, да и тот сразу же забывался. А ведь ещё совсем недавно Сол так мечтал выкроить достаточно времени, чтобы почитать вволю. Ах, да, это было в прошлой жизни. Точнее, во второй, когда он считался сантехником Янисом. А сейчас, в третьей его жизни, когда он стал убийцей Солом, ему, почему-то больше всего хотелось поговорить с кем-нибудь, облегчить душу если не исповедью, то хотя бы обыкновенной беседой. Только Аллен уж больно неподходящий собеседник.

Как ни странно, оборотень разговорился с охотой, отвечая даже на «трудные» вопросы.

– Ну мало ли какую чепуху показывают в кино и пишут в книгах, – сказал Аллен, после осторожных намёков Сола на то, что оборотни едят людей, – в старину и не такое было. Да, ели когда-то, но ведь и люди не без греха! Какое из племён в древности каннибализма избежало? Люди ели людей, оборотни ели. Скорее всего, у оборотней это несколько э-э-э… затянулось. Во-первых, они сильнее, во-вторых, потребность какая-то природная есть. А в-третьих – уж больно люди оборотней третировали, считали их порождением тьмы. Соответственно, и реакция с нашей стороны. Но все в прошлом. Сейчас, клянусь, оборотня-людоеда ты не найдёшь. Разве что в какой-нибудь дикой стране. А люди, кстати, на людоедстве до сих пор попадаются. То там, то тут пресса об этом пишет.

– А много вас, оборотней, живёт на свете?

– Я бы не сказал. Один на миллион, наверное. Может быть, немного побольше. Ведь совсем не обязательно, что мой ребёнок родится оборотнем, даже если моя подруга – оборотень. Процентов на 95 я уверен, что он будет обыкновенным человеком.

– Какое же чудо должно привести к рождению оборотня?

– Обыкновенное чудо. – Аллен почему-то загрустил, тяжело вздохнул. – Вот если взять моего отца… Он прожил долгую жизнь, лет сто сорок, если не больше. Четыре или пять обыкновенных жизней, он ведь перебирался и менял документы, чтобы не привлекать внимание своим долгожительством. Множество раз был женат, имел кучу детей от жён и любовниц. Но все его дети – обыкновенные люди. И вот однажды, лет тридцать тому назад, папаша вдруг почувствовал, что готов осчастливить мир ещё одним оборотнем. А способность эта, как он догадывался, кратковременная, на сутки, не больше. Жил он уже размеренной жизнью немолодого человека, очередная жена давно вышла из детородного возраста. Любовниц молодых, наверное, тоже не было. Найти какую-нибудь шлюху? Так с чего бы это она согласилась рожать? Тогда отец подошёл к этому делу как к диверсионной операции. Отправился в район, где жила состоятельная публика. По каким-то признакам нашёл религиозную семью, да ещё и с молодой женой. Превратился в кота…

– Так ты в кота превращаешься?

– Если надо, смогу. И отец, и я – оборотни-универсалы. Хотя и не на все сто процентов. В крупных животных не можем превращаться, в водоплавающих, в птиц. Кстати, обрати внимание: Зевс, у древних греков, тоже по любовной нужде превращался. В орла, в лебедя… Так вот, о моём отце. С риском для жизни, ведь ему уже было за сто лет, он вскарабкался по трубам и карнизам до окна с открытой форточкой. Пролез в форточку, превратился из кота в человека. И набросился на молодую женщину, мою мать. Муж её был на службе, прислуга ушла по каким-то делам. Насиловал он свою жертву часа три, а когда уходил, то сказал, словно загипнотизировал: «Если ты мужу расскажешь, он тебя убьёт. Молчи!» Она и молчала.

– А ты как узнал?

– В четырнадцать лет встретил своего настоящего отца. Конечно же – не случайно. Он мне все рассказал, убедил поверить. А мать моя меня ненавидела. Что с неё взять: несчастный человек. Как-то так получилось, что детей у неё больше не было. Наверное, в этом она винила меня. А муж её ни о чём не догадывался, считал меня родным сыном, очень любил. Он заболел раком и перед смертью завещал мне почти все состояние. Матери оставил только дом и ещё самую малость. На безбедную жизнь. Грустная история?

– Да уж, – согласился Сол. – Бывает, конечно, хуже, но и это достаточно неприятно. Неужели не было другого выхода?

– Значит, не было. Вернее, был выход, но уже без меня. Отец все тщательно взвесил и решил принести в жертву чужое счастье. А я, со своей стороны, стараюсь оправдать своё существование. Вместо того, чтобы ломать голову, выбирая между Гавайями, Флоридой и Багамскими островами, вожусь с тобой, – выражение лица у Аллена стало такое, словно он хотел сказать: «копаюсь в дерьме». – Думаешь, ты один занимаешься нелюбимым делом?

– Убийства – это не «нелюбимое» дело. Это дело грязное и отвратительное.

– Но должен же кто-то выполнять работу мусорщика и копаться в дерьме? Есть ещё «хорошие» работы. Например, у патологоанатомов. Каково бы тебе было работать с трупом, жертвой убийцы-садиста?

– Не туда ты заехал, Аллен, – Сол помрачнел. – Не вижу я необходимости в убийстве людей за преступления, которые они уже никогда не совершат. Твоего отца ещё можно оправдать. Меня – нет. И тебя с Ха – тоже.

– Нас можно оправдать. Мы знаем почему и зачем ты убиваешь.

– Так скажи!!!

– Нельзя. Ты это знать не должен. Если уж ты такой совестливый – у тебя есть оружие, можешь вместо жертвы выстрелить в себя.

Вот так. Подобного совета Сол не ожидал. Хорош опекун Аллен. Заботливый друг. Сол почувствовал себя словно на необитаемом острове. Между ним и материком людей – океан непонимания, подводные течения нарушенных законов, водовороты загадочных интриг.

Нет, подумал Сол, это просто такой у Аллена чёрный юмор. Он прекрасно понимает, что у человека, столько времени находящегося в бегах, должен быть прекрасно развит инстинкт самосохранения, и стреляться он не станет. Сейчас не время, не стоит обижаться, не годиться оставаться в одиночестве. С острова необходимо срочно бросить мостик на «материк». Благо и тема хорошая есть. Аллен что-то говорил про Зевса. Но ведь Зевс – бог. Во всяком случае, древние греки его таковым считали. Какая связь между богами и оборотнями? Надо спросить.

12

– Зевс – оборотень? Безусловно! – Аллен оживился, даже обрадовался. Абстрактные рассуждения явно нравились ему больше, чем невесёлые воспоминания о собственной родословной. Он открыл бар, налил себе бренди, вопросительно качнул бутылкой. Сол не возражал.

– Та-ак, – продолжил Аллен, удобно устраиваясь с бокалом в руках. – Это тема интересная: боги и оборотни. Мне отец во время наших бесед кое-что рассказывал. По его мнению, языческие пантеоны почти полностью состоят из оборотней. Про Зевса мы говорили. Его дочь, Афина, сохранила «птичью» наследственность, превращаясь в сову. С Герой тоже связывают несколько птичек: кукушку, павлина, ворона. И, как не странно, корову. Посейдон обращался в коня. Асклепий – в змею. Геката – в собаку. Артемида – в лань, а её братец, Аполлон, вообще был полным универсалом. Он мог превратиться в волка, дельфина, ястреба, мышь, ящерицу и ещё кого-то.

– Это только у древних греков?

– Нет, почему же. Просто про другие религии я помню меньше. Не будем разбрасываться. Разве что Древний Египет – тоже прекрасная иллюстрация. Там без всяких намёков на любовные приключения боги-оборотни спокойно существуют в двух ипостасях. Не помню уже, кто был кто, но у египтян, думаю, самый полный набор: крокодил, шакал, ибис, кот, баран, корова… Главное – сам принцип. Когда учился в университете, все порывался составить таблицу. Большую-большую, на все основные языческие религии. Да вот беда, руки не доходят.