Черная Леди - Резник Майкл (Майк) Даймонд. Страница 21

Бъйорннов не было ни в одном списке, я подтвердил заказ, и был молниеносно обслужен. С четверть часа я потягивал питье, наслаждаясь теплом и покоем, исходившими от множества посетителей. Наконец решил, что пора уходить, ввел в компьютер номер кредитного счета мистера Аберкромби, подождал подтверждения и вернулся на челночный причал.

Там меня снова поразили масштабы Шарлеманя. В большинстве человеческих миров, где мне приходилось бывать, был один главный город, иногда два;

Люди осваивали множество планет, и так быстро, что заселение везде только начиналось. Процветающие колонии начинались с небольших поселений, и становились крупными городами по мере того, как туда эмигрировало все больше людей, а неудачливые так и оставались обычными форпостами. Хотя я слышал о Делуросе VIII с населением в 17 миллиардов людей, и о таких крупных мирах, как Земля, Спика VI, Терразана и Сириус V, но я ни разу не был на такой планете, где люди освоили хотя бы мало-мальски значительную территорию.

Теперь же я буквально тонул в потоке информации. На полированном настиле причала тянулось, наверное, полос двадцать разных цветов, и пассажиров направляли по эти линиям к челнокам соответствующих направлений: красный — в Централию, фиолетовый — в Блэкуотер, золотистый — в Нью-Иоганнесбург, оранжевый — в район Восточной Границы, и так далее. Я знал, что Валентин Хит живет в городе под названием Океана, выбрал нужную полосу и пошел к челноку.

Сам челнок был разделен на отсеки, как все лайнеры Олигархии, с салоном первого класса примерно на три дюжины удобных мест для людей, и отсеками второго и третьего, с кислородной и хлористой средой и самыми разнообразными креслами для всех, от шеститонного касторианина до крошечного третаганзийца.

Я приготовился пройти в хвост, в отсек второго класса, когда заметил, что в начале салона первого класса уже сидит канфорит и трое голубоватых существ, шедших впереди меня, усаживаются в этом же салоне.

Я обратился к женщине в форме, распоряжавшейся в салоне.

— Простите, Достойная Леди?

— Что вам нужно? — отозвалась стюардесса.

Я показал на пустое сиденье перед собой.

— Можно?

— Что можно?

— Мне можно здесь сесть?

— Конечно, — ответила она. — При включенных двигателях стоять не разрешается.

— Я имел в виду салон первого класса, Достойная Леди.

— В челночных катерах нет классов, — сказала она.

— Но конструкция катера…

— Катер строился для системы Спинот, — объяснила она. — Он недавно куплен и еще не переоборудован. Садитесь на любое место, где вам удобно.

— Спасибо, Достойная Леди, — сказал я, а сам дошел до конца прохода и заглянул в отсек второго класса.

Он был почти забит, и в другое время я бы немедленно туда вошел и занял место, но в салоне первого класса было наполовину пусто, и я решил, что на этот раз полечу здесь, просто чтобы узнать, как себя чувствуют пассажиры-люди. Приняв решение, я выбрал место и пристегнулся, проверив, чтобы ремни равномерно охватывали мое тело, и представляя, что сказали бы Аберкромби и моя Мать Узора, если бы видели меня сейчас.

Краткий перелет на Шарлемань был небогат событиями, и через пару минут после посадки я уже стоял у выхода с причала, высматривая Валентина Хита. Я не нашел его и в конце концов направился к компьютерному терминалу, узнать, не оставил ли он для меня сообщения. Он ничего не оставлял.

Я решил, что лучше сначала поселиться в отеле, а уж потом попробовать связаться с Хитом. Приняв такое решение, я отправился в багажное отделение, получил багаж и зарегистрировал у представителя полиции Океаны свою голосограмму.

Потом я вышел на улицу и оказался под ярким солнцем Шарлеманя. По проезжей части шелестел бесконечный поток машин. Одна из них остановилась прямо передо мной, распахнулась задняя дверца, и водитель, коренастый лысеющий человек, произнес с заискивающей улыбкой:

— Добро пожаловать в Океану. Куда вас доставить?

— Мне нужно в отель «Эксцельсиор», уважаемый, — произнес я на диалекте Почетных гостей.

— Вам заказан номер?

— Разумеется, — ответил я и сел в машину, втащив за собой багаж. — Почему вы спрашиваете?

Он пожал плечами, машина тронулась.

— Там обычно нет свободных мест. Я подумал, что сэкономлю вам плату за проезд, если вы не сделали заказ заранее.

— Вы очень внимательны.

— Это моя работа, — сказал он. — Вы впервые на Шарлемане?

— Впервые, — сказал я.

— Надеюсь, вам здесь понравится.

— Я в этом совершенно уверен, — ответил я, смотря в окно на широкую равнину, покрытую бурой выжженной травой. — Можно задать вам вопрос, уважаемый?

— Валяйте.

— Ваш прекрасный город носит название Океана, — заметил я. — А где же океан?

Он рассмеялся.

— Не то время года.

— Я вас не понимаю.

— Мы всего в паре сотен миль к югу от экватора, так что вместо лета и зимы у нас засуха и сезон дождей. Видите равнину? — спросил он, показав рукой в окно.

— Да.

— Ну вот, когда начинаются дожди, она превращается в озеро, почти двести миль в ширину и примерно восемнадцать дюймов глубиной. Первый человек, который поставил здесь свое заведение, явился как раз после дождей, принял лужу за океан, и место назвал Океана. Когда он сообразил, какого дурака свалял, название уже было одобрено Корпусом Пионеров, зарегистрировано в департаменте картографии на Калибане, и менять его было бы чертовски много хлопот.

Он сделал паузу, потом добавил:

— Вот почему космопорт так далеко от города. Будь он ближе, его бы полгода покрывала вода.

— Как интересно, — произнес я.

— Не так интересно, как хлопотно, — снова рассмеялся водитель. — К нам до сих пор попадают случайные туристы, заказывают себе отпуск, соблазнившись названием.

Мы въехали на окраину Океаны. Метрополис встретил меня сверкающими стальными зданиями и прямоугольными башням из стекла, широкими проспектами, пролегающими через со вкусом спланированные коммерческие и жилые кварталы. Чем дальше, тем теснее сдвигались группы зданий, казалось, они уже почти доставали до тонких волокон низко плывших облаков, и машина остановилась.

— Приехали, — произнес водитель.

Я рассчитался, вышел из машины и обратился к одному из шести швейцаров в ливреях, который, в свою очередь, взял мой багаж и сопроводил меня в сравнительно небольшой холл с множеством витрин очень дорогих и очень модных магазинов. Мне бросилось в глаза, что здесь на виду был только один не-человек, трехногое существо в красной с золотом униформе и значком обслуживающего персонала, но кроме меня, похоже, до этого никому дела не было. Вскоре я уже поднимался на экспресс-лифте на шестьдесят четвертый этаж.

Моя дверь была в конце короткого, ярко освещенного коридора. Я назвал свое имя, подождал, пока сработает голосограмма, а когда дверь раздвинулась, вошел.

Я оказался в необъятной гостиной, с четырьмя креслами, большой кушеткой, обитой белой тумиганской кожей, маленьким баром из дорадузского дерева с богатым выбором напитков, каменным камином и широким окном, выходившим на город.

Возле бара, держа в руке полупустой бокал, стоял высокий, холеный мужчина, в отлично сшитом дорогом костюме, с волосами цвета выжженных равнин Океаны и раскосыми зелеными глазами чуть сероватого оттенка. Я сразу узнал в нем Валентина Хита.

— Входите, устраивайтесь, — произнес он непринужденно. — Сожалею, что не смог выбраться в космопорт, но я бы вас все равно не узнал. Мне сказали, что вы бъйорнн.

— Я и есть бъйорнн, — ответил я.

Он, похоже, удивился.

— Я встречал раньше пару бъйорннов, — сказал он, — но они явно на вас не похожи.

— Они, наверное, были из другого Дома, — ответил я.

— Они были черно-зеленые, с бесконечным узором из концентрических кругов по коже, или что-то вроде того.

— Это, должно быть, из Дома Илстхни, — сказал я. — Они ювелиры.

— Верно, — сказал он с улыбкой. — Как бы там ни было, я рад вас видеть, Леонардо. Я — Валентин Хит.