Вдоводел исцеленный - Резник Майкл (Майк) Даймонд. Страница 13

— Я был Вдоводелом, — поправил его Найтхаук. — А теперь я всего лишь старик, который ищет тихий уголок, чтобы прожить в нем до конца своих дней.

— Мне представляется, что наличие трех покойников противоречит этому заявлению. Я проверил: двое из них разыскиваются. — Улыбка Силвербака стала шире. — Так что мне предстоит решить, выдать ли вам положенное вознаграждение или обвинить в убийстве.

— Ерунда, — отмахнулся Найтхаук. — Если они разыскивались, как вы можете обвинять меня в убийстве?

— Они разыскивались за грабеж. Я знаю, вы долго отсутствовали, но грабеж по-прежнему не карается смертью.

— Тогда дайте мне какой-нибудь натрий-II или подключите к полиграфу, и покончим с этим. — Найтхаук начал злиться.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — покачал головой Силвербак. — Я уверен, что этот вопрос мы разрешим быстро и к взаимному удовольствию.

— Как же? — подозрительно спросил Найтхаук.

— И вы, конечно же, получите вознаграждение.

— Необходимости в этом нет.

— Но я настаиваю.

Найтхаук пристально посмотрел на него:

— В обмен на что?

— Все просто. Вы покинете Пондоро и пообещаете никогда сюда не возвращаться.

— Я не нарушил ни одного чертова закона!

— Это ничего не значит. Как только станет известно, что вы здесь, сюда слетятся честолюбивые юнцы со всего Внутреннего Пограничья. Только для того, чтобы сразиться с вами. — Он помолчал. — На Пондоро много убивают, но мы предпочитаем стрелять в животных.

— Они могут и не узнать, что я здесь. Завтра я собирался сменить и имя, и фамилию.

— Если бы вы не убили троих, я бы смог сохранить ваше новое имя в секрете… — Силвербак выдержал паузу. — Полицейский отчет изменить гораздо сложнее, чем таможенную регистрацию… Да, мне известно, что вы собирались поменять имя и фамилию.

— Черт побери! — рыкнул Найтхаук. — У вас нет законного основания выгнать меня отсюда!

— Я единственный избранный чиновник и единственный слуга закона на этой планете, во всяком случае, на ее половине. Мое слово имеет силу закона, и я говорю вам: вы нам здесь не нужны. — Вновь пауза. — Да вы сами не захотите остаться на Пондоро. Летите дальше и обзаведитесь новыми документами до того, как прибудете на планету, на которой решите обосноваться.

— Я остаюсь, — безапелляционно заявил Найтхаук.

— Я уже объяснил вам, что оставаться глупо, — гнул свое Силвербак. — К чему такое упрямство?

— Вдово… — Он запнулся. — Я не убегаю от угроз.

— Никто вам не угрожает. Я просто объясняю, что произойдет, если вы останетесь.

— Вы представляете закон. Ваша работа — защищать меня.

— Я представляю закон по недоразумению, мистер Найтхаук, — покачал головой Силвербак. — Никто больше не хотел занимать этот пост. Но большую часть своего времени я провожу на сафари. И, откровенно говоря, мне проще защитить вас от хищников, чем от людей.

— Хорош слуга закона! — пренебрежительно бросил Найтхаук.

— Вы хотите взяться за эту работу? — не замедлил с ответом Силвербак. — Одно слово, и она ваша. Две тысячи кредиток в месяц, и никто вас не депортирует. Убивайте кого хотите. Увидите, что мешать вам никто не будет.

— Я на пенсии.

— Что-то я этого не заметил.

— Они потянулись к оружию.

— Мы вернулись к тому, с чего начали. Я принимаю вашу версию, но хочу, чтобы завтра вы покинули нашу планету… или я начну новое расследование.

— Я дам вам знать о своем решении.

— Пожалуйста, хорошенько обдумайте мои слова, — продолжил Силвербак. — Ни к чему вам такой враг, как я, мистер Найтхаук. Я прекрасно понимаю, что в честном поединке мне против вас не устоять. Но я могу спрятаться в джунглях и застрелить вас с расстояния в четверть мили. И вы никогда не узнаете, кто и когда стрелял. Винтовки у меня точные. Я не промахнусь и с четырех сотен ярдов.

В следующее мгновение Силвербак увидел перед своим носом дуло лучевика Найтхаука.

— С чего вы взяли, что я дам вам уйти на эти четыре сотни ярдов, мистер Силвербак? — вкрадчиво спросил Найтхаук. Силвербак поднял руки, с испугу потеряв дар речи.

— Мне угрожали куда более серьезные люди, но я никогда не прогибался.

— Вы перебили много людей, — голос Силвербака чуть подрагивал, — но всегда стояли на стороне закона и убивали только преступников. Меня вы не убьете.

— Я давно уже исхожу из того, что нельзя не ставить на кон больше, чем можешь проиграть, — сквозь зубы процедил Найтхаук. — Вы готовы поручиться жизнью за свои слова?

Силвербак замотал головой.

Найтхаук опустил лучевик и убрал в кобуру.

— Я уеду, когда сочту нужным.

Он повернулся на каблуках и вышел из кабинета. Киношита хотел уже извиниться за поведение своего босса, но передумал и последовал за Найтхауком.

— Он, между прочим, прав, — такими словами встретил его Найтхаук.

— Тогда почему вы сунули ему под нос лучевик?

— Есть разница между правотой и наглостью. Сказать мне, что он собирается меня убить, — наглость.

— Так что будем делать?

Найтхаук собрался ответить, но его заглушили голоса высыпавших из таверны людей:

— Это он!

— Вы слышали, что он сделал?

— Неужели это Вдоводел?

— Он же старик. Как он мог…

— Он убил всех троих, прежде чем они успели выхватить пистолеты.

— Да? Посмотрим, как он справится с Билли Четвергом.

— Я слышал. Костолом Кимани уже летит сюда!

— Все понятно. — Найтхаук повернулся и зашагал к «Тейлору». — Нам опять пора в путь.

Глава 10

Найтхаук сидел в рубке, вглядываясь в обзорный экран. Киношита вернулся с камбуза с тарелкой еды, сея в кресло.

— Принести вам что-нибудь?

— Нет.

— Позволите спросить, куда мы летим?

— Валяй.

— Хорошо. Так куда мы летим?

— Не знаю.

Киношита долго смотрел на него.

— Вы злитесь на всю Галактику или только на тех ее обитателей, кто помнит Вдоводела?

Найтхаук не ответил, и Киношита принялся за еду.

— Позволите сказать пару слов? — нарушил он молчание несколько минут спустя.

— Да.

— Черт побери, Джефферсон, сколько вы будете пребывать в таком настроении?

— Пока оно не сменится.

— Я умру от старости, пока это произойдет.

— От старости я умру первым.

— Только не вы, — покачал головой Киношита. — Вы умрете, схватившись с двадцатью противниками одновременно. И при этом будете жаловаться, что хотели только одного: чтобы вас оставили в покое.

Найтхаук повернулся к нему:

— А что же мне, по-твоему, делать?

— Ваш второй клон воспользовался услугами хирургов, — напомнил Киношита. — Теперь у него новое лицо и новые документы. Никто никогда не узнает, кто он и кем был. Если вы так жаждете мирной жизни, почему бы вам не пойти тем же путем?

— Если ты вдруг этого не заметил, обращаю твое внимание, что пытался сделать то же самое, но безуспешно… так чего биться головой о стену? Идея неверна в корне. Я по-прежнему Найтхаук. А избавиться хочу от Вдоводела. Это мое лицо и моя фамилия. Вместе они определяют меня как личность. Я не вижу причин их изменять.

— Я мог бы указать вам четыре причины, — возразил Киношита, — но они все мертвы.

— Я провел в Глубоком сне сто двенадцать лет, — сердито бросил Найтхаук. — Мне нет нужды скрывать, кто я такой. Мои враги должны были умереть.

— Сами видите, как все обернулось. Вы умерли бы сами, если бы мы не создали двух ваших клонов. Заработанные ими деньги позволили вам дотянуть до создания лекарства, излечивающего вашу болезнь. Но, зарабатывая деньги, ваши клоны, естественно, нажили себе врагов, которые еще не обратились в пыль. Это факт, от которого не уйти. — Киношита помолчал. — Пока нам напомнили о Маркизе и полковнике Эрнандесе. Но ведь ваш второй клон убил Кассия Хилла и несколько сотен его лучших солдат. А ведь численность армии Хилла превышала четыре миллиона человек, мужчин и женщин. До появления вашего клона жили они очень даже неплохо. Скорее всего большинству из них очень хочется отправить вас к праотцам.