Грешки - Рич Мередит. Страница 13

В августе в Лонг-Айленде делать было нечего. Проводить много времени на пляже Лидия опасалась из-за светлой кожи и склонности к веснушкам. Сестра доводила ее до белого каления. Удрать в Нью-Йорк девушка не могла, ибо мать затеяла в апартаментах на Парк-авеню ремонт и перетяжку мягкой мебели. Тоска!

Однажды вечером, немного перебрав шампанского на чьей-то свадьбе, Лидия решила бежать из Ист-Хэмптона куда глаза глядят. Лучше всего, конечно, на запад.

Она еще никогда не бывала дальше Калифорнии, но вспомнила, что где-то в Санта-Фе живет Джуно Джонсон. Лидия узнала в справочной службе номер ее телефона и позвонила.

Джуно встретила Лидию в аэропорту в Альбукерке на белом пикапе. На заднем сиденье разместились три большие собаки: немецкая овчарка, пудель и золотисто-рыжий охотничий пес. В пикапе не было амортизаторов, но Джуно мчалась все шестьдесят миль до Санта-Фе со скоростью семидесяти пяти миль в час.

— Чтобы остановить дальнейшее загрязнение окружающей среды, аэропорт в Санта-Фе закрыли для всех самолетов, кроме частных, — пояснила Джуно. — Ну, каково твое первое впечатление от Нью-Мексико? — Она сильно загорела и заплела в косы свои длинные волосы.

За время дороги Лидия привыкла к индейско-ковбойским пейзажам в коричневых тонах и безоблачному синему небу.

— Я в восторге. Кажется, будто вот-вот увижу за следующим поворотом Джона Уэйна.

Джуно удивил неожиданный звонок Лидии, и она ждала ее приезда с волнением. Ей, конечно, хотелось получше узнать подругу, особенно когда та станет ее гостьей, но она понимала, что Лидии нужна более разнообразная жизнь, чем может предложить Санта-Фе.

Джуно свернула с автострады на Старый тракт.

— Мы почти на месте.

— Даже не верится. — Трястись в пикапе Лидии почти понравилось. — Ты живешь на Старом тракте Санта-Фе, том самом, что существовал в незапамятные времена?

— Да… но теперь значительная его часть заасфальтирована. Правда, не там, где обосновались мы. — Джуно выехала на изрытую колеями грязную дорогу, идущую вокруг холма. По обеим ее сторонам росли сосны и кутсты можжевельника, за ними виднелись поляны, покрытые оранжевыми и фиолетовыми полевыми цветами.

— Не обращай внимания на наш домашний беспорядок. Папа решил пристроить к дому еще одно крыло с южной стороны. Там будут комнаты для гостей и его новая студия с естественным освещением. Тебе придется пока жить в одной комнате со мной. — Из-за деревьев показался дом — обычная для здешних мест саманная постройка с просторным застекленным крылом.

Тормоза заскрипели, пикап остановился, собаки выпрыгнули, а мужчина, похожий на хиппи, приветливо помахал девушкам рукой.

— Привет, папа! — крикнула Джуно. — Это моя подруга Лидия из Нью-Йорка.

Ее отец, красивый мужчина лет сорока с небольшим, с темными длинными вьющимися волосами, крикнул с крыши:

— Добро пожаловать, Лидия! Джуно много о вас рассказывала. Увидимся за обедом.

Джуно улыбнулась Холлису Джонсону.

— Потрясающе, Джуно, твой отец напоминает кинозвезду. А вот мой — полнеющий и лысеющий магнат.

— Значит, он и должен выглядеть так, как положено магнату, — отозвалась Джуно, внося в дом чемоданы подруги.

— Ты права, каждому свое. Кажется, твой отец — художник?

— Да. Каждый раз в момент творческого кризиса он начинает благоустраивать дом. Сейчас именно такой момент.

Они прошли через гостиную. На белых стенах висели яркие пейзажи Нью-Мексико, выполненные в абстракционистской манере.

— Все большие полотна написаны отцом, а те, что поменьше, нашими друзьями. Ну вот мы и дома.

Джуно открыла дверь в свою комнату, размещавшуюся на двух уровнях: внизу — письменный стол, диван, кресла и стереосистема, а тринадцатью ступенями выше — двуспальная кровать и пианола. На стенах висели работы Джуно, а также ее портреты, сделанные Холлисом Джонсоном в разные периоды.

— Папа пристроил верхний этаж и сделал стеклянную крышу, когда я училась в средней школе, — сообщила Джуно. — Это случилось до того, как он увлекся абстракционизмом. Сейчас отец охладел к нему.

— Здесь чудесно!.. Как будто отдельная квартира. Есть даже отдельный выход на улицу! Боже, я многое дала бы, чтобы иметь такое в нашем нью-йоркском доме! Вообрази, какие возможности открылись бы передо мной! — Лидия рассмеялась.

— О, чего только я здесь не делала! — Джуно опустилась в кресло. Мальчик, с которым я дружила, раза два ночевал у меня, но так ни на что и не решился, смущенный близким соседством моих родителей.

— Мальчишки иногда ведут себя очень странно, — заметила Лидия, раскладывая свои вещи по ящикам, освобожденным для нее Джуно.

— А где твоя мама?

— Думаю, ты увидишься с ней только завтра. Она — виолончелистка и играет в оркестре любителей камерной музыки. Сейчас мама на репетиции, а сегодня вечером у нее выступление. Едва ли ты захочешь идти на концерт, я так и сказала папе.

— Ошибаешься. Я пойду с большим удовольствием.

Всю следующую неделю Джуно с удивлением наблюдала перемены, происходящие с Лидией. Искушенность жительницы восточного побережья бесследно исчезла.

Все новое возбуждало в ней детский восторг. Санта-Фе с его грязными дорогами и серыми саманными постройками, вероятно, более уместными в Мексике, а не здесь, очаровал Лидию. Она пожелала осмотреть все достопримечательности, которые Джуно не посещала с начальной школы: губернаторский дворец, самую древнюю церковь в стране, построенную в 1610 году, за десять лет до высадки пилигримов в Плимутроке, и археологические раскопки в Арройо-Ондо. Вооружившись средствами от загара, необходимыми Лидии, девушки отправились в долину реки Ски, много бродили пешком, собирали дикую ежевику в зарослях Пеко, осматривали развалины индейских поселений в национальном парке Бандельера и танцевали на празднике буйволов в Санта-Клара.

— Не могу и сказать, как мне здесь понравилось! Я чувствую себя совсем другим человеком! — За это время Лидия переняла акцент обитателей юго-западных штатов. На шее у нее красовалось новое ожерелье из резной кости и бирюзы — изделие местных умельцев.

Мэри Джонсон приготовила к ужину чили кон карне — мексиканское блюдо из говядины с бобами, перцем, чесноком и специями. На столе были также тосты с медом и мексиканское пиво с соком лайма.

Холлис Джонсон откинулся на спинку кресла.

— Девочки, а какие у вас планы после ужина?

— Знакомые мальчики пригласили нас в кино, — сказала Джуно. — Но нам не очень хочется идти. А почему ты спрашиваешь?

— Я решил порисовать и подумал, не согласитесь ли вы мне позировать?

— Напишешь нас в обнаженном виде?

— Джуно! — смутилась Мэри. — Лидия заподозрит тебя в кровосмесительной связи!

Джуно рассмеялась:

— Боже упаси! Не хватает, чтобы по Йелю поползли такие слухи!

— Я поклянусь молчать, — пообещала Лидия, — если вы всю жизнь будете снабжать меня зеленым чили.

— Договорились, — сказал Холлис. — Тем более что я не собирался писать обнаженную натуру. Можете одеться по собственному усмотрению. У меня есть кое-какие идеи… но не знаю, получится ли.

— Ну решай, — сказала Джуно подруге, — идем в кино или проведем вечер здесь?

Лидия взглянула на Холлиса серыми, широко расставленными глазами. Она была немного влюблена в него.

— Здесь. Тут и спрашивать нечего.

— Заметьте, это говорит девушка, которая за последние пять лет едва ли провела дома хоть один вечер, — обратилась к родителям Джуно.

— Ошибаешься. — Глаза Лидии лукаво блеснули. — Я с удовольствием проводила вечера дома, когда родители отправились на Рождество в Японию и оставили дом в моем распоряжении.

Зазвонил телефон, и Джуно бросилась в кухню. Вернувшись, она подошла к Лидии:

— Ни за что не догадаешься, кто звонил.

— Гм-м… — Лидия задумалась. — Та-ак… Макс Милтон? Нет? Моя сестра? Кейт Миллет? Джеймс Тейлор?

О нет, сдаюсь.

— Алекс!

— Алекс Сейдж?! Шутишь?

— Он здесь. Он не поверил, что ты у меня! Мы договорились встретиться возле гаража на Старом тракте Пико. — Джуно пояснила родителям: