Строптивая любовь - Ричмонд Эмма. Страница 2

– А ты не можешь?

– Нет. Знаю только, что у какой-то другой машины лопнула шина, водитель потерял контроль над управлением. Этот автомобиль на полной скорости пересек дорогу, врезался мне в заднее крыло, и я очутилась в кювете. Только я этого ничего не помню, ну ни малейшего представления не имею. Прости, но я ничем не могу тебе помочь. Я бы хотела, – добавила она с благоразумием, так действующим ему на нервы, – но… не могу.

С досады Кил издал какой-то горловой звук и в бессилии ударил кулаком в стену. Плечи его сгорбились, и он, раздраженно раздвинув планки жалюзи, уставился вниз, в больничный двор. Яркие солнечные лучи больно ударили Жюстину по глазам, и она недовольно вздохнула. Прежде чем опустить створку. Кил нехотя извинился.

– Ну ладно, куда он в принципе мог бы поехать? – спросил он с поразительным терпением, прислонившись к стене. – Куда он исчезал раньше, ну есть у него какая-нибудь потайная хата или что-нибудь в этом роде? Да Господи Боже мой, должна же ты о нем хоть что-нибудь знать!

– А я тем не менее не знаю, – мрачно отрезала Жюстина. – И кстати, почему ты должен найти его до следующего понедельника?

– Да потому, – его терпение уже было на исходе, – что, когда Дэвид умчался из конторы, он случайно прихватил с собой кое-какие чертежи, а они в понедельник должны быть представлены нашим подрядчикам!

– А, – протянула она безразлично, – мне очень жаль, но я тебе в этом не помощница. Порасспрашивай свою сестрицу; может, она в курсе, где он. – Не дури! Если бы она была в курсе, меня бы здесь и в помине не было, согласна со мной? Да и как бы то ни было, она-то о нем узнала бы в последнюю очередь.

– Но почему? – Она пришла в замешательство.

– Перестань играть со мной, Жюстина! Я все знаю!

– Что ты знаешь?

На его суровом лице появилось выражение отчужденности и неприязни, и он процедил:

– Дэвид оставил ей записку.

– Ну и что?

– О, ради Бога! Долго мы будем играть в кошки-мышки? В записке он ей написал, что вы уезжаете вместе!

– Что?! – От потрясения Жюстина села в постели. – Не смеши меня! С чего бы это нам с Дэвидом куда-то вместе ехать?

– Откуда мне знать, черт побери! Да сама идея, что он захотел сделать тебя своей любовницей, не поддается объяснению!

– Его любовницей? Вот вздор! Ну не будь же ты так чертовски груб!

– Груб? Да я бы тебя убил! – яростно проскрежетал Кил. – Ты самая эгоистичная и аморальная маленькая дрянь, которую я когда-либо имел несчастье встретить на своем пути! Ты берешь все, что захочешь! Люди ничего для тебя не значат! Ты используешь их, а потом губишь!

Глаза Жюстины широко раскрылись, челюсть отвисла, и лишь крайнее изумление позволило ей остаться непреклонной. Она знала, что он ее не любит. Но назвать ее аморальной… сказать, что она губит людей…

– Кого это я погубила? – спросила она слабым голосом.

– О Господи! Только не говори, что ты и этого не помнишь! Катю! взорвался он. – Мою сестру! Бездушно воспользовалась ее гостеприимством, а потом испортила ей репутацию!

– Когда? – Она была искренне изумлена. – Ничего подобного не было.

Он подошел к ее кровати, прижав к бокам свои мощные руки.

– Ты приняла прошлым летом ее приглашение погостить у нее в отеле в Норвегии, да или нет?

– Ну да…

– Она попросила тебя проверить условия содержания отеля и, если ты сочла бы их приемлемыми, свести ее с твоими людьми в туристическом бизнесе. Так?

– Да, но…

– А затем ты начала систематически вредить ей?

– Не делала я этого, – возразила она с раздражением в голосе. – Кто это тебе сказал? Катя? Если так, то она еще большая дура, чем я думала! Она спросила мое мнение, я ей его и высказала. Как это могло навредить ей?

– Ты пустила слушок о том, что ее отель непригоден даже для самых неприхотливых клиентов!

– Я не говорила этого! Боже мой, хорошего же ты мнения обо мне! – Язвительный разбор, которому он подверг ее, задел самолюбие Жюстины значительно сильнее, чем она ожидала.

Она устало откинулась на подушки.

– Отель не приносил дохода, – спокойно произнесла она. – Катя попросила дать ей совет. Я его дала. Я сказала ей правду, потому что и она и Дэвид мне нравились и мне не хотелось, чтобы они потерпели большие убытки, чем те, какие у них уже были. Чтобы управлять гостиницей, надо иметь жесткий характер, быть деловым, полным энергии человеком. И еще надо уметь быть безжалостным. Если персонал никуда не годится, его следует уволить. Ну а Дэвид и Катя чудесные люди, но уж никак не безжалостные. Они оба – мечтатели, и не надо мне говорить, что это не так, – быстро произнесла она, заметив, что Кил, видимо из чувства противоречия, открыл было рот, – и у тебя воистину в голове ветер, если ты считаешь ее способной управлять подобным заведением! Вот ты деловой человек, сам-то ты порекомендовал бы кому-нибудь эту гостиницу? Состоятельным, скучающим людям, у которых куча денег и свободного времени? О, не всем, конечно, уточнила Жюстина, поняв, что переборщила, начав судить о людях по их состоянию и положению в обществе, – только некоторым. Большинство из них, наверное, люди порядочные, но не все. А за ту плату, что она брала за отдых в своем отеле, постояльцы, естественно, желали иметь самое лучшее обслуживание. Надо было угождать их желаниям, удовлетворять любую их прихоть, чего ни Катя, ни Дэвид делать были не в состоянии. При первом же проявлении недовольства оба они впадали в панику. Ведь стоит только кому-нибудь сказать твоей сестре грубое слово или недооценить обстановку в номере, как она тут же заливается слезами. Что, не так? – В ее голосе появились требовательные нотки. – Вот поэтому-то гостиница и стала убыточной. Не потому, что я что-то не так сказала или сделала, просто начали поступать жалобы от клиентов. Стали поговаривать, что дела в отеле ведутся неважно. Это не я распускала слухи, напротив, я старалась помочь развитию их дела, пойдя против своего здравого смысла, но все-таки старалась, и, если бы она меня послушалась и наняла хорошего управляющего, мне бы удалось повысить ставки отеля! Но она моим советам не вняла, заявила, что хочет сама всем заправлять. Ну я и предложила ей умерить свои запросы, снизить цены, принимать семьи и простых туристов, добропорядочных людей среднего возраста, желающих отдохнуть от забот и хорошо провести время. Но все это было не по ней. В конце концов ей пришлось продать заведение, как я и предсказывала. А что до того, что я ее погубила, это просто верх нелепости. На продаже отеля она только выиграла в деньгах. Ведь так, выиграла? Ах, думай как хочешь, – проговорила она под конец; переубедить его было невозможно, и, что бы он ни думал, он был бы прав. Доводы Жюстины не были эгоистичными; к тому же, оправдывая себя в его глазах, она потратила массу времени и сил, которых у нее было в обрез.

– Речь не о деньгах! Речь о том, что ты разрушила ее уверенность в себе!

– Да у нее этой уверенности никогда и не было.

– Конечно, благодаря тебе!

– Ой, не будь занудой! Это ты рушишь ее веру в собственные силы. Ты, могущественный Кил Линдстрем, который может абсолютно все…

– Что не меняет существа вопроса, – отпарировал он резко, – а именно: отказ от идеи содержать гостиницу и отсюда вынужденная работа Дэвида на верфи, которую он терпеть не может и к которой совершенно не приспособлен!

– Ему вовсе не обязательно было заниматься этим делом! Катя достаточно богата!

– Да, но, если содержать мужиков на свой счет в твоем стиле, это еще не значит, что Катя того же мнения! И что бы я ни думал о Дэвиде, у него по крайней мере есть гордость! Итак, где он?

– Не знаю! – завопила Жюстина. – Сколько раз тебе повторять?

– Должна знать! – Кил тоже заорал, но, осознав, что потерял над собой контроль, постарался взять себя в руки. Отшатнувшись от нее, он в сердцах пнул ногой стульчик в углу палаты. – Как все просто для тебя, правда? Идешь по жизни своим путем, походя приносишь боль людям, ничтожным маленьким людишкам, которые для тебя ничего не значат. Ну а для меня Катя и Джон значат очень много.