Предвестник шторма - Ринго Джон. Страница 34

Последние две недели расследования были… интересными. Не тот опыт, который ей хотелось бы повторить. Но как бы то ни было, новый командир был уже в пути, а русский отправился назад в страну щей.

— Вам бы не понравилось, убери вы лейтенанта Кроули сейчас, мэм, — возразил боцман. — Подумайте: вам тогда самой пришлось бы все время рулить этой скотиной.

Она приняла чашку чая, затем потерла лоб, прежде чем пригубить. На лбу наливалась шишка. Заявка на пенорезину стояла в очереди уже четыре месяца. Пора посылать очередной бронебойный снаряд. Затем была еще нехватка фильтров, из-за чего в корабле воняло, как в свинарнике. И барахлил передний силовой экран. И третий движитель. И почти половина вентиляторов системы жизнеобеспечения, отсюда примесь озона в свинарнике. И теплообменники. И при отключенной системе регенерации воды чашка чая, который она сейчас глотала, составляла треть ее дневной дозы питьевой воды. Но с убытием русского можно будет хотя бы кое-что починить. Если удастся выбить запчасти с Базы Титан.

— Мне нужно что-нибудь знать прямо сейчас? — спросила она и через весь отсек дотянулась до пузырька тайленола. Жилые помещения были спроектированы под четырехфутовых индоев. При росте пять футов одиннадцать дюймов [24] она плохо в них вписывалась.

— Да, мэм, — серьезно сказал боцман. — Мы все-таки потеряли передний силовой экран.

— Проклятие, — пробурчала она, проглотила горсть ацетаминофена и запила его большим глотком горького чая — густого, почти черного варева, которое предпочитали в британском ВМФ. Шэрон отговорила экипаж от многих вещей, например, подавать ей к завтраку маринованную селедку, но ей ничего не удалось поделать с чаем. Ну, как бы то ни было, он хорошо бодрил.

Шэрон стянула через голову майку и достала другую, немногим свежее. Майклз был «голубой», как небо над планетой, так что его это не должно было возбудить.

В течение первых недель ее пребывания на борту наблюдалась пара случаев сексуальных приставаний и одна попытка изнасилования. Не во всех странах, посылавших своих моряков на Флот, имелась традиция службы женщин на кораблях. Эти случаи Шэрон пресекла жестко. Может быть, даже слишком жестко. Она иногда размышляла, не было ли ее долгое пребывание на корабле наказанием за оставление несостоявшегося насильника в невесомости, вакууме и темноте на четырнадцать часов. Без радиосвязи. Его потом пришлось перевести в Наземные Силы.

Она натянула заляпанный комбинезон и надела корабельные ботинки. Аварийный пояс завершил необходимую экипировку, и Шэрон была готова к встрече с новым днем. Она уже чувствовала сильную жару. Должно быть, вспомогательный преобразователь тепла снова вышел из строя.

— Вам надо хоть чем-то перекусить, — с упреком произнес Майклз. Он протянул тарелку с тостами.

Она склонила голову набок — привычка, которую она переняла у своего мужа, — и улыбнулась.

— Ты же боцман, а не стюард.

Майклз пожал плечами:

— Коки чертовски заняты, мэм. Я знал, что вы не поедите, если я не настою.

Она взяла кусок тоста и откусила. Он был сухим и откровенно невкусным. На корабле отсутствовала приличная мука, а свежую пищу последний раз присылали месяц назад.

Корабль нес кажущуюся бесконечной патрульную вахту в околоземном пространстве. Запчасти и пища, которые доходили до них, доставлялись легкими транспортами и вручную перегружались с корабля на корабль. Экипаж вел бесконечную борьбу с взаимоисключающими требованиями выходящих из строя систем и скукой патрулирования.

Шэрон знала, что у них дела обстояли не лучше и не хуже, чем у других фрегатов. Переделанные быстроходные курьеры считались передовой линией обороны Федерации против послинов, но они были ужасающе неадекватны с точки зрения людей. Корабли были древними, их возраст насчитывал буквально столетия, и у них отсутствовало почти все, что люди ожидали увидеть на военном корабле. Не было ни запаса прочности у оборудования, ни легко включающихся дублирующих систем, ни достаточно надежной защиты. А оружие было практически бесполезным.

Плохое положение еще больше усугублялось индивидуальным изготовлением кораблей. Каждый корабль делался вручную свыше полувека одной из нескольких семей индоев. Поскольку каждый корабль строился по собственному проекту, взаимозаменяемых запасных частей не существовало. Да и никаких запчастей не было, потому что корабли рассчитывались на несколько столетий безупречной работы, а затем выводились из эксплуатации. Каждая деталь была сделана на века, и не было причин, чтобы она эту пару веков не проработала. Индои это гарантировали.

К несчастью, большинство кораблей, как и ее «Азенкур», несли службу с начала войны. Военные потери дали на производственные возможности Федерации запредельную нагрузку, и нехватка судов стала наиболее очевидным ее проявлением. Корабли, которые следовало отправить в утиль лет сто назад, все еще оставались на передовой. И приданные Флоту техники-индои научились от людей новому термину: самоделка.

Она откусила еще кусок сухого тоста и глотнула горького чая. Затем коснулась прибора искусственного разума на запястье.

— Что нового? — спросила она.

— На вашу электронную почту поступило двадцать семь сообщений, — медоточивым баритоном ответил ПИР.

— Сколько из них являются воплями техперсонала с Титана по поводу наших запросов на запчасти?

— Четырнадцать.

— Сотри.

— О’кей. Затем пять отказов на просьбы разных членов экипажа о переводе с корабля. Один из них содержит довольно противный вопрос насчет командования фрегата.

— Пошли им копию стенограммы расследования и предложи поцеловать меня в задницу. Дипломатично. А просьбы перешли заново. Бог знает, может, кому-то удастся свалить с этой лохани.

— Выполнено. Шесть ответов на ваши запросы о лучшем питании, все сводятся к одному — прекратить ныть.

— О’кей. Пошли их снова, но каждый раз увеличивай запрашиваемое количество, пока не дойдешь до максимальной вместимости кладовых. Делай это раз в день или после каждого отказа, если ответ придет в тот же день. Посылай копии всех запросов в штаб Флота.

— О’кей. Большая часть остального просто макулатура. Но есть послание с Базы Титан, которое сообщает о назначении нового командира. Он прибудет сегодня днем.

— Вот радость, — сказал Майклз. — Треклятая радость и счастье. Еще один.

Часть проблемы заключалась в том, что командирами фрегатов назначали капитанов первого ранга. На морском флоте этот пост занимал бы капитан третьего ранга или даже капитан-лейтенант, но фрегаты оказались единственным местом, где моряки «мокрого флота» могли освоить азы командования в космосе. Поскольку такое назначение было относительно «простым», старшие офицеры начинали с предположения, что знают вдвое больше своих подчиненных. Многим из них довелось узнать, что значит дышать вакуумом.

Шэрон грустно покачала головой.

— Ну, может, этот будет другого сорта. Кто такой? — спросила она ПИР.

— Капитан первого ранга Эйприл Уэстон, — сказал ПИР.

Услышав имя, Майклз с шумом втянул воздух сквозь зубы:

— Чертова мать!

— Ты ее знаешь? — спросила Шэрон.

— Лично ее — нет, — сказал Майклз. — Но про нее на чертовом Флоте Ее Величества каждая собака знает.

Шэрон жестом попросила его продолжать, выказывая просьбу просветить ее.

Майклз покачал головой:

— В общем, она едва ли не единственная женщина из надводных сил, которая когда-либо претендовала на адмиральское звание. В отряде морских охотников про нее ходят легенды. С материнской стороны она состоит в родстве с одним покойником по фамилии Маунтбаттен.

Он помолчал, соображая, как объяснить это американке.

— Я слышала о нем, — сухо сказала Шэрон.

Покойный граф Маунтбаттен был последним из своего рода. Он состоял в близком родстве с королевской фамилией и служил офицером военно-морского флота во время Второй мировой войны. После того как он отличился в качестве командира эскадры эсминцев и несколько раз спасался с тонущих кораблей, он создал первые в истории комбинированные группы специальных операций. После войны он получил титул графа Бирмы и умело привел эту страну к независимости. Он был национальным героем и достоянием, чью жизнь в конце концов оборвала бомба ирландского террориста.