Скарлетт - Риплей Александра. Страница 122

Колум развел руками и согласился. Позднее он проводил ее в контору английского адвоката с репутацией человека, всегда выигрывающего дела, за которые он брался. Начались поиски владельца Баллихары.

На следующий день Колум отправился на базар, как только там установили первые прилавки. Он сделал покупки по заказу Скарлетт и отнес их в отель.

— Вот, пожалуйста, миссис О'Хара, — сказал он. — Черные юбки и блузки, а также платок и плащ, чулки — все для бедной вдовы. Я рассказал Бриди, какие новости обрушились на тебя. Твой муж умер от болезни, прежде чем ты смогла добраться домой, а вот небольшой подарок от меня. Я подумал, если вдовьи одежды сильно испортят настроение, ты почувствуешь себя значительно лучше при виде этого.

Колум положил груду ярких нижних юбок на колени Скарлетт.

Скарлетт улыбнулась. Глаза заблестели от переполнявших ее чувств.

— А как ты узнал, что я готова рвать на себе волосы из-за того, что раздала все мои ирландские одежды кузинам в Адамстауне?

Она отодвинула дорожный сундук и чемоданы.

— Мне больше не нужны эти вещи. Возьми их с собой и подари Мауринам.

— Это глупое расточительство и необдуманные действия, Скарлетт.

— Фиддл-ди-ди! Я вынула свои ботинки и рубашки. Платья мне не пригодятся. Я никогда не буду больше затягиваться, никогда не буду носить корсет. Я Скарлетт О'Хара, ирландская женщина в свободно развевающейся юбке. Свобода! Колум, я собираюсь жить для себя, по своим правилам, а не чьим-то еще. Не беспокойся обо мне. Я намерена учиться быть счастливой.

Колум отвел свой взгляд от решительного выражения лица Скарлетт.

Глава 58

Отплытие судна было отложено на два дня, поэтому Колум и Бриди могли проводить Скарлетт на железнодорожную станцию в воскресенье утром.

— Ты должен поговорить с ней, Колум, — прошептала Бриди ему на ухо, когда они встретились в холле. Она скосила глаза в сторону Скарлетт.

Колум прятал улыбку за кашлем. Скарлетт была одета как крестьянкавдова. Она даже надела шаль вместо плаща.

— Оставь ее в покое, Бриди, — сказал он решительно. — Она имеет право носить траур так, как ей удобно.

— Но, Колум, это английский гранд-отель… Все люди будут смотреть и обсуждать.

— Они вправе смотреть и говорить, что хотят. Мы не обратим внимания.

Он крепко взял Бриди за руку, а другую руку предложил Скарлетт. Она изящно положила ее сверху, как будто он вел ее на бал.

Когда она заняла место в купе вагона первого класса, Колум заметил с удовольствием, а Бриди с ужасом, как одна за другой группы английских путешественников открывали дверь купе и быстро ее закрывали.

— Нельзя разрешать этим людям ехать первым классом, — громко сказала одна женщина мужу.

Скарлетт придержала дверь рукой, прежде чем англичане смогли закрыть ее. Она закричала Колуму, стоявшему рядом на платформе.

— Клянусь честью! Я забыла свою корзину с вареной картошкой, отец. Не помолитесь ли деве Марии, чтобы в этом поезде продавали еду вразнос?

Ее провинциальный ирландский акцент был таким нарочито преувеличенным, что Колум едва мог разобрать слова. Он все еще смеялся, когда проводник закрыл дверь и поезд тронулся. Английская пара, к его удовольствию, проявила свое негодование, убравшись в другое купе.

Скарлетт махала на прощание рукой и улыбалась, пока ее окно не пропало из виду. Затем она уселась на место и позволила себе расслабиться, по ее лицу скатилась скупая слеза. Она очень устала и страшилась возвращения в Адамстаун.

Двухкомнатный коттедж Дэниэла имел причудливый вид и приятно отличался от всего, к чему она привыкла за время путешествия. Это был тесный, перенаселенный домик без роскоши, и это было единственное место, которое она могла называть домом. И кто знал, как долго. Адвокату, может, не удастся найти хозяина Баллихары. А может, хозяин не захочет продать ее. Цена может превысить все деньги Ретта.

В этом тщательно продуманном плане было много слабых мест, и она ни в чем не была уверена. «Я не буду больше сейчас об этом думать, я ничего не могу сделать. По крайней мере, здесь никто не будет приставать ко мне, желая, чтобы я проболталась». Скарлетт опустила ручки, разделяющие три мягких сидения, потянулась со вздохом и заснула. Ее билет лежал на полу, где его и нашел проводник. У нее был план, и она решила следовать ему настолько, насколько будет возможно.

Первый этап прошел гладко. В Маллингаре она купила пони и рессорную двуколку и отправилась домой в Адамстаун. Она не была столь элегантна, как Молли, да и двуколка имела потрепанный вид. Зато пони был молодой, большой и сильный. Итак, Скарлетт начала новую жизнь.

Семья была шокирована, когда она вернулась, и полна сочувствия к ней из-за смерти мужа. Однажды выразив это, они никогда больше не говорили о своих чувствах, вместо этого спрашивали, что можно сделать для нее.

— Вы можете научить меня, — сказала Скарлетт. — Я хочу все знать об ирландской ферме.

Она сопровождала Дэниэла и его сыновей постоянно. Стиснув зубы, она даже заставила себя научиться ухаживать за скотиной, доить коров. Познав все на ферме Дэниэла, Скарлетт отправилась очаровывать Молли, затем ее отвратительного мужа Роберта. Его ферма в пять раз превышала размеры фермы Дэниэла. После Роберта настала очередь его босса мистера Алдерсона — управляющего имения Эрлов. Даже в дни, когда Скарлетт пленяла каждого мужчину в графстве Клейтон, она не была столь очаровательна, не работала так упорно, так не преуспевала. У нее не было времени замечать простоту и отсутствие роскоши в домике. Мягкий матрас в конце длинного-длинного рабочего дня — вот все, что имело значение.

Через месяц она знала об Адамстауне почти столько же, сколько Алдерсон, и наметила по меньшей мере шесть способов его усовершенствования. Как раз в это время она получила письмо от своего адвоката из Голвея. Вдова покойного владельца Баллихары через год после его смерти вторично вышла замуж, а пять лет назад сама умерла. Ее двадцатисемилетний сын жил в Англии, где был также наследником еще одного поместья. Он сказал, что согласится на любое предложение, превышающее пятнадцать тысяч фунтов. Скарлетт изучила топографическую карту Баллихары, которая была вложена в письмо. Поместье оказалось гораздо больше, чем она думала.

О, его земли располагаются по обе стороны дороги в Трим. И там есть еще одна река. С одной стороны граница проходила по реке Бойн, а с другой — Скарлетт прищурилась на крошечные буквы — Найтсбрук. Какое элегантное название! Найтсбрук. Две реки. Я буду владеть ими. Но… пятнадцать тысяч фунтов!

Она уже знала от Алдерсона, что десять тысяч фунтов была цена только возделываемых земель, и высокая цена. Баллихару оценивали в восемь тысяч, расчетливые дельцы — в семь с половиной. На территории Баллихары также были обширные болота, используемые для получения топлива. Торфа здесь хватит на несколько столетий. Но на болотах ничего не растет, и поля вокруг слишком кислые для пшеницы, да и земля начала разрушаться тридцать лет назад. Все требовало очистки от чахлой мелкой растительности и стержневых корней сорняков. Ей не следует платить более четырех, четырех с половиной. За 1240 акров это выйдет 4960 или по крайней мере 5580 фунтов; конечно, есть еще дом, и дом громадный. Но не он ее волновал. Более важными были здания в городе. Говорят, всего сорок шесть плюс две церкви. Пять домов были большими, две дюжины — только коттеджи.

Но все заброшено. Вероятно, некому было ухаживать за поместьем. Принимая это во внимание, 10 тысяч фунтов будет более чем достаточно. Он должен быть счастлив получить их! Десять тысяч фунтов — это пятьдесят тысяч долларов. Скарлетт ужаснулась. «Я должна оценивать в реальных деньгах, иначе я становлюсь легкомысленной. Десять тысяч звучит не так много, а пятьдесят тысяч долларов — совсем другое дело. Я знаю, что это целое состояние. При всей экономии и строгом учете средств на лесопильном заводе и в магазине… от продажи муки… и арендной платы за салун… при экономии каждого пенни… и так из года в год в течение десяти лет мне удалось скопить немногим более тридцати тысяч долларов. И я не имела бы и половины этой суммы, если бы Ретт последние семь лет не платил за все. Дядя Генри говорит, что я богатая женщина с тридцатью тысячами долларов, и я думаю, что он прав. Те дома, которые я строю, не стоят больше сотни. С какой стати кто-то должен платить пятьдесят тысяч долларов за полуразвалившийся город или непригодную землю?