Похищение - Арсаньев Александр. Страница 44

Во-первых, милая Катенька, скажу Вам прямо, в моих словах не будет plus de noblesse que de sicerite', наоборот, я хотел бы, чтобы Вы знали – здесь больше искренности, чем благородства, именно поэтому я вручаю Вам себя на Ваш суд. Но довольно, приступаю. Вы помните ту историю, которую я рассказал Вам в день, когда с Натали случился приступ? Конечно же, Вы помните. Так вот, в той истории, как вы догадались, не все было правдой, но правды там было больше, нежели может показаться. Особенно же правдивой была та часть моего рассказа, когда говорил Вам о своем детстве и о своих родителях, только, пожалуй, за одним небольшим исключением – я был единственным ребенком в семье. Правдивым было все до тех пор, как я, вернувшись с военной компании, приехал к отцу в имение, там, я познакомился с соседом, помещиком Велеховым. Мой отец был тогда уже очень болен, и я понимал, что он не проживет и года, а зная, что большую часть своего состояния он успел уже извести на свои полусумасшедшие проекты, извините, конечно, за выражение, я понял, что мне необходимо жениться, желательно скорее и желательно на девушке состоятельной. Вы ужаснулись? Отчего же? Поймите, Катенька, я был молод, передо мной лежал весь мир, я мечтал о карьере, богатстве, славе, словом, обычные честолюбивые мечты молодого человека. Я женился на дочери Велехова. Да, Натали мне не сестра, она моя жена…

Я вынужден был сделать небольшой перерыв в своем повествовании, поскольку это признание далось мне трудно. Должно быть, после него Вы презираете меня еще сильней, но поверьте, что я Вам не лгал, когда говорил о своих чувствах. Я никогда не любил свою жену и очень часто жалел, что поступил столь опрометчиво. Возможно, что моя жизнь сложилась бы совсем иначе, если бы… Впрочем, мне всегда было жаль Натали, мне кажется, что и она была бы более счастлива, если бы не дала тогда согласия выйти за меня. Но я опять отвлекся.

Итак, мы поженились. Какое-то время мы жили дружно и ждали прибавления в семействе. Я просил продлить мне отпуск, надеясь после рождения ребенка вернуться на военную службу, но, увы. Этому не суждено было сбыться. Тот эпизод о сгоревшем доме, Вы помните? Да все так и было. Только в ту ночь мы с Натали уехали погостить к ее родителям, затем поднялась метель, и вернулись мы уже утром, вместо дома обнаружив пепелище. Простите, но позвольте мне не углубляться в те мрачные воспоминания, тем более что подробности Вы уже знаете. Скажу лишь только, что и мой больной отец погиб тогда же. С Натали же случилось что-то страшное. Она совершенно разболелась, не верила, что сын погиб, и доктора настоятельно советовали ехать на воды.

Я вышел в отставку, мы уехали на Кавказ, а вскоре получили сообщение о том, что умер Велехов. Мой тесть, оказывается, не был так богат, как могло казаться и казалось, в наследство единственной своей дочери он оставил так мало, что я был в отчаянии. Вы не верите? Что ж, попробуйте себе представить мое тогдашнее состояние – без средств, с больной женой на руках, которую совершенно невозможно было оставлять одну, в чужом городе, без друзей, без надежды. Словом, я был близок к краху, но случай свел меня с человеком, которого Вы знаете как господина Пряхина. Мы познакомились случайно и при обстоятельствах, о которых я предпочел бы умолчать. Скажу только, что Пряхин (позвольте уж мне называть его тем именем, под которым он известен Вам) стал моим должником, образно выражаясь, а потому решил, как он это называл, «помочь другу» и подсказал мне ту самую идею с финансовыми аферами. Рассказал мне основы, но сам устранился, поскольку привык зарабатывать иначе. Что мне оставалось делать? У меня не было выбора. Возможно, что Вы скажете, что выбор есть всегда, но тогда я так не считал.

Сначала я попробовал организовать лотерею, вложив в это предприятие ту скромную наличность, что еще оставалась, и я сам не ожидал, что это так легко принесет приличную прибыль, правда, пришлось очень спешно уезжать из города, где мы до сих пор были, но успех меня ошеломил. Не стану вдаваться в подробности, это Вам не интересно, скажу лишь, что после того, первого раза, я поверил в свою фортуну, более того, поверите ли, я, кажется, нашел свое призвание. Пусть, пусть это звучит цинично, но это правда. Впрочем, я ничуть не собираюсь сейчас рассказывать Вам обо всех моих идеях, которые воплощались легко и приносили немалую прибыль, поскольку не хочу злоупотреблять Вашим вниманием, да и не это тема моего письма. К рассказу о том времени могу лишь добавить, что Натали, здоровие которой, казалось бы, совершенно поправилось, и она вполне уж могла появляться в свете, однажды чуть было не подвела меня – с ней случилось нечто, очень напоминающее тот приступ, свидетельницей которого Вы стали. С тех пор я понял, что ее болезнь гораздо глубже и опаснее, чем представлялось. Впрочем, по большей части она вела себя хорошо и была мне помощницей.

А сейчас, позвольте мне рассказать Вам о том, что случилось здесь. Поверьте, я никогда не опускался до такого, это чистая правда. В моих мыслях вовсе не было идеи похищения, тут я честен перед Вами и Богом. Все это случилось неожиданно и для меня, я узнал позднее, но…

Словом, после того случая, у Вас Натали совершенно разболелась, она не давала мне покоя, твердила только о ребенке, она не могла иметь своих детей. Я предчувствовал, что она что-то задумала, особенно же мне это стало ясно, когда доктор, что осматривал ее, сказал, что Ника тоже немного приболел и утром он его осматривал. Это было в понедельник, я собирался везти Натали в деревню. После ухода доктора она стала твердить, что хочет взглянуть на Нику всего лишь одним глазком, иначе грозилась меня разоблачить. Что я мог поделать? Она в такие минуты совершенно не управляема, а потому я сдался и это был единственный мой слабовольный поступок, я пошел у нее на поводу. Но как попасть в дом? Вот что меня смущало. Но тот же случай, который несколько лет назад свел меня с Пряхиным, свел нас и теперь. Я встретил его здесь еще по приезде, в клубе, и узнал, что он завел интрижку с горничной Селезневых. В тот день я вспомнил о нем. Я приехал к нему, а затем мы втроем направились к Селезневым. Глаша впустила нас в дом. Пока Пряхин беседовал с нею, мы с Натали прошли в детскую. Ника спал. Лакея не было, он появился позже, когда Натали, совершенно не понимая, что творит, попыталась забрать ребенка. Пока я отнимал у нее плачущего Нику, появился тот самый лакей, он кинулся на нас, но Пряхин остановил его, накинув на шею удавку. Так все произошло.

Я понял, что отступать поздно и нужно отвести от нас подозрение. Относительно Глаши Пряхин обещал все устроить, а я, схватил бумагу, написал ту самую записку, в которой указывалось на возможный выкуп, но тогда я еще не собирался требовать денег, я лишь хотел избежать огласки. Это после, когда я отвез Натали и Нику, когда я понял, что расставаться с ребенком она не желает, я решил воспользоваться ситуацией. Не надо, Катенька, не рвите письмо и не презирайте меня еще сильнее, это пустое. Я таков, каков есть, и мне все-таки кажется, что я Вам я не безразличен. Сейчас, конечно, Вы испытываете ко мне чувства негативные, но вспомните…

Впрочем, я продолжу. Когда я понял, что огласки избежать удалось, я решил, почему бы не воспользоваться удобным случаем? Это всего лишь impovoptu. Я написал еще одно письмо, с тем, чтобы Селезневы и впредь держали все втайне. Тем временем моя основная задумка с банком осуществлялась, и я рассчитывал получить неплохую прибыль. Натали была в деревне, так что я мог не опасаться разоблачения раньше времени. О том же, что Вы участвуете в поиске похитителей, я узнал от Пряхина. Каким образом ему это стало известно, я не знаю, поскольку он никогда не открывал мне своих источников, но, узнав об этом, я запаниковал. Пряхин подсказал мне, каким образом можно Вас, с позволения, нейтрализовать. Это было не сложно, тем более что мне во всем этом отводилась роль более чем благородная. Согласитесь, это было ловко придумано: Пряхин ждал нас в аллее, он нанял какого-то громилу и неплохо ему заплатил, а Ваш кошелек прихватил я, в надежде, что это может когда-нибудь пригодиться. Так и оказалось. Как Вы уже, наверное, догадываетесь, письма приносил я, а Вы, верно об этом уже догадываетесь, как и о том, что кошелек и удавку, которой так ловко умел пользоваться мой приятель, я подбросил господину Гвоздикину. О, почему Вы не поверили, Катенька? Ведь это было бы куда как лучше! Вас сбило с толку письмо? Но ведь на самом деле я думал, что теперь, когда все улики против Гвоздикина, а он лежит в бессознательном состоянии, вы все станете ждать, когда он придет в себя, полагая, что письмо было писано им раньше, еще до ранения. Но, увы, Вы решили иначе. И мне ничего другого не оставалось, как действовать согласно Вашему решению. Я надеялся, что, обнаружив вещи господина Гвоздикина, вы решите, что не стоит ехать с деньгами по указанному маршруту, но на всякий случай все-таки отправил туда Натали. Согласитесь, она неплохо справилась со своей ролью!