Призраки озера - Робардс Карен. Страница 68

– Сет?

– Что?

– Я рада, что сегодня, когда это случилось, ты был со мной. Это так ужасно – мучиться кошмарами из ночи в ночь и просыпаться здесь одной.

– Надо было бежать ко мне, в мою постель. – В его глазах сверкнули смешинки. – Уверяю, я бы тебя не выгнал.

– Я уже жалею, что не прибежала. Просто чтобы проверить твою реакцию. – Она улыбнулась.

– Малыш, поверь мне, ты можешь не сомневаться во мне. Я мечтал затащить тебя в постель с тех пор, как тебе стукнуло семнадцать, – признался Сет.

Оливия недоверчиво заглянула ему в глаза:

– Неправда.

– Я даже помню платье, которое было на тебе в ночь побега. Ярко-красное, с тоненькими бретельками и оборкой по подолу. Так и хотелось сорвать его с тебя.

– Как вульгарно! – сказала Оливия как бы с упреком, довольно улыбнувшись.

– Ну, когда я обнаружил, что ты крутишь любовь с этим пошляком Моррисоном, – как раз перед тем, как мы с тобой сцепились и ты залепила мне пощечину…

– Извини, – выдохнула Оливия с легким сожалением.

– Чего мне и вправду хотелось – так это поцеловать тебя. А еще точнее – затащить в свою постель. Я знал, что ты с ним спишь. – Последнюю фразу Сет произнес сердито.

– Жаль, что ты этого не сделал, – мягко проговорила она. – Я хочу сказать, не поцеловал и не затащил меня в постель в ту ночь. Это спасло бы нас обоих от многих неприятностей.

– Мне было уже двадцать восемь, а ты была своевольной девицей семнадцати лет. По закону мы могли бы быть вместе, но с точки зрения морали… К тому же ты относилась ко мне, как к старшему брату Если бы я коснулся тебя тогда, я был бы еще большим подонком, чем Морри-сон.

Оливия кинула на него быстрый взгляд:

– Я рада, что стала взрослой.

Она перекатилась на него, положила руки ему на грудь и уперлась в них подбородком. Его глаза, пристально вглядывающиеся в ее, стали темнеть, в них замерцал чувственный огонь.

– Я тоже, – сказал Сет.

Он обнял ее, перевернул на спину, навалившись на нее всем телом.

После этого они еще долгое время не могли ни о чем разговаривать.

Глава 48

На следующий день Оливия отвезла девочек в школу и подчинившись внезапному порыву, остановилась у дома, где размешался кабинет Чарли. В предложении Сета посоветоваться со специалистом был определенный смысл. Ей нужен хороший психиатр и, может быть, гипнотизер. Даже ясные, рациональные доводы Сета полностью не убедили ее в том, что мать не пытается подать ей знак из потустороннего мира. Возможно, гипнотизеру удастся погрузить ее в сон и извлечь ту информацию, которая исчезает при ее пробуждении. Оливию не оставляло чувство, что существуют еще детали, какой-то пласт информации, который ей не удается ухватить. Что-то ускользающее, до чего она, к своей великой досаде, никак не может дотянуться.

Кабинет Чарли располагался на Читимача-стрит, в одноэтажном кирпичном особняке. Он вымостил двор перед домом, укрепил вывеску «Чарли Вернон, доктор медицины» и указал приемные часы. Во всем же остальном особняк сохранял прежний вид обычного жилого дома.

Официально Чарли принимал с восьми тридцати утра, но, когда Оливия парковала свою машину, она поняла, что он уже на месте: его «Лексус» был припаркован отдельно, на специально отведенном для него месте. Оливия понадеялась на то, что Айры с помощниками нет поблизости – штраф за нарушение ей совсем ни к чему, – Оливия развернулась и въехала на стоянку. Выйдя из машины, она нервно пригладила волосы, одернула жакет и направилась к двери. Новый коричневый трикотажный жакет с широким поясом и обтягивающая юбка выигрышно подчеркивали ее фигуру – этот наряд она приобрела, помня о Сете и в надежде ему понравиться. Громко постучав, Оливия повернула ручку и оказалась в приемной.

– Дядюшка Чарли?

В приемной никого не было. «Возможно, он у себя в кабинете, в дальнем конце офиса», – решила Оливия. Она знала, что Чарли любил приходить на работу пораньше, чтобы спокойно прочитать утреннюю газету. На стойке, отделяющей приемную от кабинета, она заметила звонок для вызова медсестры, дважды резко позвонила в него и принялась ждать.

Приемная, судя по всему, бывшая гостиная, была внушительных размеров. Стены, обитые тканью приятного золотисто-коричневого оттенка, пол, устланный ковром в бежевых тонах, производили солидное впечатление. Вдоль стен выстроились кресла, словно поджидая будущих пациентов доктора. На кофейном столике из светлого дерева, расположенном в центре, были разложены глянцевые журналы. Но самым необычным для приемной, да и для всего офиса, были аксессуары: опытный таксидермист, Чарли использовал свои таланты для того, чтобы оживить углы и непонятного предназначения ниши в приемной. Оливия долго не могла отвести глаз от чучела бурого медведя в одном из углов. Зверюга, взметнувшийся на задние лапы, растопырив передние, был выше ее. Он казался живым, и, увидев его, Оливия в первый момент в ужасе отшатнулась. Даже глаза у чучела, казалось, горели живым огнем.

– Кто там? А-а, Оливия! – Чарли, в белом врачебном халате, из нагрудного кармана которого торчала ручка, казалось, был очень рад встрече. – Входи, входи!

Он приоткрыл дверь, ведущую в глубь офиса, и Оливия прошла внутрь. Проходя следом за Чарли по коридору, Оливия заметила на одном из шкафов чучело белки с пушистым хвостом. Чарли привел ее в свой кабинет и сел за стол, указав Оливии на стул напротив. Занимая предложенное место, Оливия разглядывала чучело огромной рыбы, водруженное прямо над головой Чарли.

– Чем могу служить, Оливия? – спросил Чарли, откидываясь в кресле и заинтересованно изучая ее. – Это… Полагаю, это не просто светский визит?

Оливия покачала головой:

– Помнишь, я говорила тебе о ночных кошмарах? О смерти моей матери?

– Да, конечно.

– Они продолжаются. Более того, каждый раз становятся все более четкими. – Оливия смотрела на него почти умоляюще. – Дядюшка Чарли, что произошло в ту ночь?

Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова. Затем склонился к столу, положил на него руки с переплетенными пальцами.

– Я мало что могу тебе рассказать об этой трагедии. Я оказался на берегу озера довольно поздно. Мы все искали твою мать, поскольку Джеймс забеспокоился, придя домой и не обнаружив ее в спальне. Было уже поздно, далеко за полночь. Большой Джон заметил тело Селены в озере и поднял крик. Я прибежал на его зов, вытащил ее на берег и постарался откачать. Но было уже поздно. Она была уже мертва, когда я вытаскивал ее.

– На ней был ночной пеньюар – белый, до щиколоток, с широкими кружевами? – внезапно спросила Оливия. Ей просто хотелось проверить все детали сна, какие только возможно.

Чарли внимательно посмотрел на нее, потом моргнул:

– Ну… да. Белый пеньюар. Длинный – он закрывал ей ноги.

На секунду Оливия закрыла глаза, потом снова посмотрела на Чарли:

– А не заметил ли ты каких-нибудь деталей… Не возникла ли мысль, что это могло быть не самоубийство?

– Извини, нет. Нет, никаких оснований так думать не было.

Оливия вздохнула.

– Ну и еще одно – мне бы хотелось, чтобы ты посоветовал мне хорошего психиатра. И гипнотизера.

Чарли удивленно заморгал.

– Насчет психиатра, я понимаю – у тебя кошмары, которые тебя мучают. Но зачем гипнотизер?

– Я хочу выяснить, нет ли в моих кошмарах еще каких-то деталей, которые я забываю, когда просыпаюсь.

Меня не оставляет чувство, что я упускаю что-то важное. Вот я и подумала, что гипнотизер может мне помочь.

Чарли кивнул, потянулся за блокнотом и вынул из кармана ручку. Нацарапав что-то на листке, он вырвал его из блокнота и принялся что-то писать на другом.

– С психиатром проблем нет. Я давно хорошо знаю Джона Холла, он живет неподалеку от Батон-Руж. А вот гипнотизер… Что ж, мне нужно подумать. Когда мне что-то придет на ум, я дам тебе знать.

– Постарайтесь не слишком долго тянуть с этим. – Оливия терпеть не могла спешки, но сейчас был смысл поторопиться. Зная Сета, она могла предположить, что если сама не займется собой, то этим займется он. Это в его духе.